Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Троцкий очень хитро рассказал историю своей борьбы со Сталиным. В этом рассказе ничто не выдает подлинной сути их борьбы, автору явно не хочется выглядеть в глазах русского, тем паче мирового, пролетариата этаким большевистским Катилиной, готовым на любые авантюры, вплоть до реставрации. По его утверждению, его так называемая ересь — всего лишь попытка ленинистского толкования ленинской доктрины. Никакого троцкизма на самом деле не существует: это выдумка противников Троцкого, желающих противопоставить троцкизм ленинизму, живого Троцкого — мертвому Ленину. Его теория «перманентной революции» не представляет угрозы ни для идейного единства партии, ни для безопасности государства. Он не хочет, чтобы его принимали за Лютера или за Бонапарта.

У Троцкого, как и у Сталина, исторические изыскания имеют чисто полемическую подоплеку. Словно сговорившись, как один, так и другой силятся представить этапы борьбы за власть как аспекты идейной борьбы, борьбы за истолкование ленинской мысли. В сущности, обвинение в бонапартизме никогда не было предъявлено Троцкому официально. Такое обвинение показало бы мировому пролетариату, что русская революция катится по наклонной плоскости буржуазного вырождения, одним из характернейших признаков которого является бонапартизм. «Теория «перманентной революции», — пишет Сталин в предисловии к небольшой работе «К Октябрю», — это разновидность меньшевизма». Вот к чему сводится обвинение против Троцкого. Но если мировой пролетариат легко было обмануть относительно подлинной сущности борьбы между Сталиным и Троцким, то скрыть действительное положение дел от русского народа было невозможно. Все понимали, что в лице Троцкого Сталин обличал не меньшевика-доктринера, заплутавшего в дебрях интерпретации ленинских идей, а красного Бонапарта, единственного человека, способного превратить смерть Ленина в государственный переворот, перевести проблему наследования на язык восстания.

С начала 1924 года по конец 1925 года борьба протекает в рамках полемики между сторонниками «перманентной революции» и официальными хранителями ленинизма, теми, кого Троцкий называет «хранителями ленинской мумии». Троцкий как народный комиссар обороны, имеет на своей стороне армию, а также профсоюзные организации во главе с Томским, который выступает против сталинского плана подчинить профсоюзы партии и защищает автономию профсоюзного движения в его отношениях с государством. Возможность блокирования Красной армии с профсоюзными организациями беспокоила еще Ленина, начиная с 1920 года; после его смерти союз между Троцким и Томским превратился в единый фронт солдат и рабочих, выступавший против мелкобуржуазного и крестьянского вырождения революции, против того, что Троцкий называл сталинским Термидором. Сталин, на стороне которого — ПТУ, партийная и государственная бюрократия, усматривает в этом рабоче-солдатском фронте нарождающуюся опасность 18-го Брюмера. Огромная популярность Троцкого, слава его победоносных кампаний против Юденича, Колчака, Деникина, Врангеля, страстность его полемики, его циничное и бесстрашное высокомерие превращают его в этакого красного Бонапарта, пользующегося поддержкой армии, рабочих масс и задорных молодых коммунистов, настроенных против старой гвардии ленинизма и высшего партийного духовенства.

Знаменитая «тройка», Сталин, Зиновьев и Каменев, пускает в ход самые изощренные приемы притворства, интриги и обмана, чтобы скомпрометировать Троцкого в глазах масс, спровоцировать разлад между его союзниками, посеять сомнения и недовольство в рядах его сторонников, возбудить недоверчивое, подозрительное отношение к его словам, поступкам, намерениям. Глава ГПУ, фанатик Дзержинский, окружает Троцкого сетью шпионов и провокаторов; вся таинственная и устрашающая машина ГПУ приведена в действие для того, чтобы одно за другим подрезать сухожилия врагу. Дзержинский действует в темноте, Троцкий — при свете дня. В то время как «тройка» покушается на его авторитет, подрывает его популярность, тщится представить его разочарованным честолюбцем, торгашом от революции, предателем усопшего Ленина, Троцкий с ожесточением набрасывается на Сталина, Зиновьева и Каменева, на центральный комитет, на старую гвардию ленинизма, на партийную бюрократию, предупреждает об опасности мелкобуржуазного и крестьянского Термидора, призывает молодых коммунистов сплотиться и выступить против тирании высшего революционного духовенства. «Тройка» отвечает на это беспощадной клеветнической кампанией: приказам Сталина повинуется вся официальная пресса. Постепенно вокруг Троцкого образуется пустота. Самые слабые начинают колебаться, отходят в сторону, прячут голову под крыло; самые стойкие, самые пылкие, самые отважные сражаются с высоко поднятой головой, каждый за себя, отдаляются друг от друга, перестают друг другу доверять, зажмурившись, бросаются на штурм вражеской коалиции, запутываются в сети интриг, лжи и предательства. Солдаты и рабочие, для которых Троцкий — создатель Красной армии, победитель Колчака и Врангеля, защитник свободы профсоюзов и рабочей диктатуры от нэповской и крестьянской реакции, остаются верны герою и идеям октябрьского восстания, но их верность пассивна, ожидание парализует ее, и она становится балластом в напористой, жесткой игре Троцкого.

На первых этапах борьбы Троцкий питал иллюзии, что ему удастся вызвать раскол в партии: при поддержке армии и профсоюзов он рассчитывал свергнуть «тройку» Сталина, Зиновьева и Каменева, предупредить сталинский Термидор 18-ым Брюмера «перманентной революции», стать властелином партии и государства, чтобы осуществить свою программу всеобъемлющего коммунизма. Но одних речей, памфлетов, споров об истолковании ленинской мысли было недостаточно, чтобы вызвать раскол в партии. Надо было действовать. Троцкому оставалось только выбрать подходящий момент. Обстоятельства благоприятствовали его планам. Между Сталиным, Зиновьевым и Каменевым уже намечались разногласия. Почему же Троцкий не перешел к действию?

Вместо того, чтобы действовать, перейти от полемики к революционным акциям, Троцкий терял время на изучение политической и социальной обстановки в Англии, на беседы с английским рабочими о том, каких правил им следует придерживаться при захвате власти, на поиски аналогий между пуританским воинством Кромвеля и Красной армией, на установление сходства между Лениным, Кромвелем, Робеспьером, Наполеоном и Муссолини. «Ленина нельзя сравнить ни с Бонапартом, ни с Муссолини, но можно сравнить с Кромвелем и Робеспьером, — писал Троцкий. — Ленин — это пролетарский Кромвель XX века. Такое определение — высшая похвала мелкобуржуазному Кромвелю XVII века». Вместо того, чтобы без промедления применить против Сталина свою тактику октября 1917 года, он усердно инструктировал экипажи, моряков, канониров, механиков, электриков британского флота, как им следует помогать рабочим при захвате власти; он анализировал психологию английских солдат и моряков, чтобы определить, как они поведут себя, получив приказ стрелять по рабочим, он разбирал механизм восстания, чтобы продемонстрировать в замедленном темпе движения солдата, отказывающегося стрелять, колеблющегося солдата и того, кто готов разрядить ружье в своего товарища, не выполнившего приказ: вот три основных процесса в работе этого механизма. Который из них решит исход восстания? Он думал лишь об Англии, уделял больше внимания Макдональду, чем Сталину. «Кромвель организовал не армию, а партию: его армия на самом деле была вооруженной партией, и в этом была его сила». Солдаты Кромвеля на полях сражений заслужили прозвище «Железные Ребра». «Для революции, — добавляет Троцкий, — всегда полезно иметь железные ребра. Тут английским рабочим можно многому научиться у Кромвеля». Но почему же все-таки он не решался действовать? Почему не бросал свои «железные ребра», солдат Красной армии, в атаку на сторонников Сталина?

Противники пользуются его нерешительностью, они снимают его с поста народного комиссара обороны, лишают его контроля над Красной армией. Через некоторое время Томского отстраняют от руководства профсоюзными организациями. Великий еретик, грозный катилинарий остается безоружным: оба оружия, на которые рассчитывал большевистский Бонапарт, планируя свое 18-е Брюмера, оборачиваются против него. Усилиями ГПУ его популярность постепенно убывает: толпа сторонников, разочарованная его двусмысленным поведением и необъяснимыми проявлениями слабости, постепенно рассеивается. Троцкий заболевает, покидает Москву. Май 1926 года он встречает в берлинской клинике: от известия о всеобщей забастовке в Англии и переворота Пилсудского в Польше у него поднимается температура. Ему необходимо вернуться в Россию, он не должен отказываться от борьбы. Ничто не потеряно до тех пор, пока не потеряно все. В июле 1926 года внезапно умирает создатель ГПУ, жестокий и фанатичный Дзержинский: это происходит на пленуме центрального комитета партии, когда он произносит обвинительную речь против Троцкого. Разлад, с давних пор назревавший внутри «тройки», внезапно прорывается наружу: Каменев и Зиновьев объединяются против Сталина. Вспыхивает борьба между тремя хранителями мумии Ленина. Сталин зовет на подмогу Менжинского, преемника Дзержинского на посту начальника ГПУ; Каменев и Зиновьев переходят на сторону Троцкого.

21
{"b":"18914","o":1}