…Первым отвалился на водительское сиденье человек в шляпе и очках, потеряв полбашки в салоне «вольво-920». В машине он был один, выстрел сухо чихнул на фоне громыхающего маршрутного автобуса, поэтому никто ничего не заметил.

Следующим пал бритоголовый здоровяк с блестящей на чёрной водолазке толстой золотой цепью. Его отшвырнуло к перилам головного склада товаров с пробитой грудью.

Третьим трупом оказался объект из списка Дубков. Пуля разворотила ему живот, а вторую Никита не пожалел и рискнул всадить в агонизирующее тело. Кровь бедняги моментом смешалась с весенней грязью.

Спохватившийся толстяк, стоящий рядом, растерялся, присел, но и его брюхо взорвалось брызгами плоти и сорочки.

Когда обойма опустела, винтовка в три секунды очутилась в сумке. Кажется, никто не заметил источника огня, но Никита всё равно спешил. Через минуту он толкнул окно второго этажа (как сутки назад Тайсон), услышал шипение брошенного баллончика на ступеньках вверху, раскрыл ставни и прыгнул на склад, затем на крышу машины и через тридцать секунд покинул окраину двора. Что происходило за углом, его ничуть не интересовало.

«Жигуль» домчался к парку имени Губкина, опустел и спустя пять минут вспыхнул синим пламенем. Дотла сгорели вместе с тачкой спецовка, обувь и штаны маляра.

Через час винтовка без отпечатков каких-либо пальчиков очутилась в багажнике «волги» Игоря Козика, одиноко стоящей во дворе «Шуменского кредита». Опять не сработала ещё отключённая сигнализация, легко спружинила крышка, ничего не усёк Брусок, так как мешал остановившийся по «технической неисправности» троллейбус. Сигналка по инструкции Бяшенцева Юры снова включилась, но автомобиль уже никто не тревожил. Пока не тревожил…

…Вечером того же дня Никита по одному интересному телефончику фирмы «Тамерлан» связался с её секретарём.

– Напрягитесь и слушайте внимательно! Я случайно заметил человека с винтовкой. Кажется, в твоего босса стреляли? Короче. Я проследил за ним, за этим киллером, потому что как раз проезжал мимо. Спросишь у мужиков с ворот, видели ли они белую «тойоту». Это был я. Убийца был на чёрной «ГАЗ-24». Я выследил его, ты слышишь меня?

– Да-да, говорите, говорите! – напряжённо раздалось в трубке дежурного секретаря-референта.

– Я знаю, где эта тачка сейчас. Парень сунул сумку в багажник. Там, наверное, оружие! Подробнее расскажу позже, детали гонорара обговорим тогда же…

– Постой, мужик! Не клади трубку, я позову…

– …И ещё, прошу, не ищите меня, не засекайте… я насмотрелся детективов по горло. Терпеть их не могу! До связи.

Никита нажал рычаг. Хмыкнул, представив себя на месте секретаря. Вышел из автомата и направился на переговорный пункт, на ходу отлепляя от горла звукоимитаторы. Теперь «крестные» взбесятся, отомстят обидчику. И сделают всё, чтобы располагать полной информацией. Ладно, посмотрим!

В заполненном до предела отделении международных переговоров Никита с час ожидал своей очереди. Наконец дали связь с Няганью.

– Наталья Михайловна? Здравствуйте!

– Здравствуйте, – без тени радости молвила хорошая Никитина подруга и однокурсница, – а кто это говорит?

– Это неважно, – сказал в трубку парень грубоватым тугим голосом сорокалетнего мужчины так громко, что чуть не отпали от горла звукоимитаторы, – на ваше имя почтовым переводом придёт скоро определённая сумма денег. Пожалуйста, получите их, но никому не говорите об этом. Ровно одну треть возьмите себе. Это подарок, без возврата! Остальное положите под проценты в банк. Любые проценты. Тоже на ваше имя. Не пугайтесь. Я когда-нибудь всё объясню. Скажу только, что это один ваш хороший знакомый. И прошу, никому об этом! До свидания!

– Мужчина, подождите, – затараторила Наташка, но в трубке раздались гудки.

«Так. Теперь к братику за подмогой!» – с такой мыслью Никита отправился по главной улице домой к родителям.

Родных Никита уважал и любил. Они дали ему всё: рождение, воспитание, образование, любовь, интерес к книгам, жизни, страсть к путешествиям. Они вырастили его, одели, обули, выпустили в свет. Дали добро на самостоятельную безбедную жизнь. Помогали и, Никита знал, будут помогать всегда. На их любовь и нежность он отвечал тем же. И так же дорог ему был родной брат Денис.

Парню только стукнуло восемнадцать, а мастер был на все руки. В отца. Батя работал в местном аэропорту, с детства пройдя многие технические работы: от кузнеца и комбайнёра в тёплой кубанской станице до начальника и командира эскадрильи больших «ТУшек».

Мать имела скромную должность инженера НИИ по почвам Шуменской области и получала, в отличие от отца, такую же скромную зарплату, только с опозданием в три месяца. Милая, добрая мама! Её образ Никита видел даже с закрытыми глазами, её голос он не мог спутать ни с каким другим голосом в мире, её тёплые нежные руки парень смог бы различить на ощупь. И целовать, целовать их до бесконечности!

Как всегда, родители встретили сына тепло и ласково. Накормили, расспрашивали об учёбе, делах, семейной жизни. Интересовались, нет ли проблем с деньгами. Как здоровье его, Тани, тёщи, тестя. В общем, обычные дежурные вопросы, какие задают матери и отцы детям.

Потом под предлогом поболтать Никита с братом уединились в спальне, где когда-то жили и спали вместе восемнадцать лет. Обменялись вопросами и ответами интимного характера – мол, как там у тебя с Мариной (подружка Дениса), а мы с Таней так-то. Затем Никита перешёл к главному: о деньгах, о деле. Конечно, он не посвящал родного человека в свои планы и работу, а подвёл так, что брат и не догадался о его мыслях. Просто затаилось у него подозрение, что не чисто всё это, но всегда несерьёзный, взбалмошный Никита шутливо развеял серенькие мыслишки.

Утром, в понедельник, когда жена ушла на преддипломную консультацию, Никита, сделав зарядку и шестьдесят отжиманий, плотно позавтракав, отправился к телефонной будке, хотя ближайшая исправная находилась рядом с домом. Но ведь лишние следы оставлять нельзя!

Только прощёлкал набранный номер, на том конце провода трубка уже витала в воздухе.

– Да, – резко бабахнуло в динамике.

– Это ваш новый знакомый, – шепнул в телефонную трубку Никита, – час оплаты настаёт.

– Говори, мать твою! – еле сдержал себя, чтоб не закричать, собеседник. – Пожалуйста, мужик, земляк, дорогой, говори, кто, где, говори всё!

– И сколько?!

– Говори, ядрёна корень!

– Значит так, – начал Никита, держа под наблюдением двор и секундную стрелку «Омеги», – ещё раз повторяю: 70 миллионов вы переводите на имя…

Он подробно указал адрес, инициалы и сроки оплаты.

– И ещё! – добавил он, следя за временем. – Дамочку не вздумайте нагреть или выкинуть какой-нибудь финт. Угрожать, да ещё ВАМ, я не смею, но могут быть неприятности. Тем более я взял с вас слово. Хоть вы и воры, и в «законе», но я, как честный гражданин, верю вам! Мне тоже верьте: не подведу. Честно говоря, здесь мне подфартило крупно, не всякому такое удаётся… Как я его… круто! Только поймите меня правильно: я боюсь! Связался, конечно… Опасно! Ладно, рискну на свою голову, хотя вы мне пообещали безопасность?!

Последние слова Никита нарочно «играл». Нужно было показать тюфяка, лоховатого парнишку, действительно случайного свидетеля. Показать чувства страха и риска. И это ему, по-видимому, удалось.

– Ждите звонка сразу после перевода, по своему телефону, возле отделения связи номер 26. Ну как, договорились? До свидания!

– А это… мужик?!

Никита повесил трубку и быстро засеменил вдоль дома. Через шесть минут к будке подкатила «девяносто девятая», и из неё выскочили трое верзил в коротких «кожах». Злые и недовольные, они порыскали вокруг, сели, и также быстро, как появились, умчали по улице.

Утром следующего дня нежданно-негаданно ударили позднеапрельские морозы, что не удивительно для Сибири и её коренных жителей. Шуменцы, не дождавшись вскрывшихся на деревьях почек и перехода на летнюю форму одежды, безрадостные сновали по городу в куртках, плащах и шапках всевозможной масти. Особенно рябили в глазах турецкие длинные плащи и чёрные «ушастые» кепки-штамповки той же Турции и Польши. Застывшие на этот раз лужи уже не манили любителей покататься на льду. Шумень ждала тёплого Первомая, предстоящих июньских выборов президента, и новостей из Чечни.