Изложенный подобным образом в конце XV века, через полтора столетия после смерти Османа около 1323 года, этот сон превратился в один из самых жизнеспособных мифов об основании империи, дающий светской и духовной власти возможность объяснения очевидных успехов Османа и его потомков в борьбе за территории и власть на Балканах, в Малой Азии[2] и за их пределами.
Никто не мог предвидеть победного шествия османов в течение последующих веков. Около 1300 года они были всего лишь одним из многих туркменских, или тюркских, племен центрально-азиатского происхождения, соперничавших за контроль в Малой Азии – землями между Черным, Средиземным и Эгейским морями. Территория входила в Восточную Римскую империю, которая эволюционировала в Византийскую империю после раскола между Востоком и Западом. Придя к власти в 324 году н. э., Константин Великий основал новую столицу империи – Константинополь на Босфоре, и город стал столицей восточной империи. В период расцвета Византия включала Балканы и обширные земли на востоке, от Малой Азии до современной Сирии и далее, но так и не оправилась ни от разграбления Константинополя в 1204 году рыцарями IV крестового похода, ни от последующей латинской оккупации с 1204 по 1261 год. К началу XIV века империи принадлежали Константинополь, Фракия, Македония, большая часть современной Греции, а также нескольких крепостей и морских портов в Малой Азии.
Туркменские племена веками совершали смелые набеги на восточные границы Византийской империи, задолго до того, как османы заняли свое место в истории. Наиболее успешными из первой волны были турки-сельджуки, постепенно продвигавшиеся из Центральной Азии на запад с продолжительной миграцией кочевников-скотоводов на Ближний Восток и в Малую Азию в то время, когда Византия была ослаблена внутренними распрями в далеком Константинополе. Турки-сельджуки не встретили серьезного сопротивления и в 1071 году под предводительством султана Алп-Арслана разбили византийскую армию под командованием императора Романа IV Диогена в битве при Малазгирте (Манцикерте), к северу от озера Ван в восточной Малой Азии, открыв дорогу туркменским переселенцам для практически беспрепятственного продвижения на запад.
Ислам пришел в преимущественно христианскую Малую Азию с турками-сельджуками – представители туркменской группы принимали ислам с IX века, служа в качестве наемников мусульманским династиям центральных районов арабского мира; правда, массовое обращение турок в Центральной Азии произошло лишь столетие назад. При потомках Алп-Арслана сельджуки прочно обосновались в Малой Азии, устроив ставку неподалеку от Константинополя, в Изнике (Никея), до тех пор, пока завоевание города воинами I крестового похода в 1097 году не вынудило их отойти в Конью (Икониум), в центральной Малой Азии. Примерно в то же время эмират Данишмендидов, изначально более могущественный, чем сельджуки, контролировал широкую полосу территории в северной и центральной Малой Азии; Салтукиды правили своими землями из Эрзурума, а Менгучеки из Эрзинджана; в то время как на юго-востоке обосновались Артукиды Диярбакыра (Амида). Малая Азия, куда переселились туркменские племена, была этнически и культурно смешанной, с давно укоренившимся там курдским, арабским, греческим, армянским и еврейским населением помимо туркменов-мусульман. К западу лежала Византия, а в Киликии и северной Сирии были расположены государства армян и крестоносцев, на юге граничившие с Мамлюкским султанатом со столицей в Каире. В течение следующего века сельджуки заняли территории своих более слабых соседей, а в 1176 году их султан Килиджарслан II наголову разбил армию византийского императора Мануила I Комнина в местечке под названием Мириокефалон к северу от озера Эгридир в юго-западной Малой Азии. Не будучи более ограничены удаленными от моря районами анатолийского плато, туркмены начали продвигаться к побережьям, стремясь к торговым путям окрестных морей.
Начало XIII в. было порой расцвета сельджуков Рума, как они сами себя называли (географический маркер «Рум» обозначал земли «Восточного Рима», Византийской империи), в отличие от Великой империи сельджуков в Иране и Ираке. Стабильные отношения между византийцами и сельджуками Рума позволили последним сосредоточиться на охране своих восточных границ, но равновесие было нарушено, когда с востока обрушилась новая волна завоевателей. Монголы под предводительством потомков грозного Чингиз-хана грабили земли государств-преемников Великой империи сельджуков, лежавшие на их пути. Так же как победа сельджуков при Малазгирте в 1071 году приблизила крушение византийского владычества в Малой Азии, так и победа монголов над армией сельджуков при Кёседаге близ Сиваса на севере центральной Малой Азии в 1243 году предрекала конец независимости сельджуков Рума. Их некогда могущественный султан в Конье превратился в выплачивающего дань вассала монгольского хана, чья ставка находилась в далеком Каракоруме в Центральной Азии. Последующие годы были беспокойными, так как сыновья последнего независимого султана Кай-Хусрава II оспаривали свое наследство при поддержке различных туркменских и монгольских группировок. И хотя в течение последней четверти XIII века монгольская династия Ильханидов ввела прямое правление, контроль Ильханидов в Малой Азии никогда не был строгим, так как их, как и сельджуков, раздирала междоусобная борьба. Туркмены Малой Азии оказывали сопротивление Ильханидам, а мамлюки Египта и Сирии совершали набеги на владения Ильханидов на юге. Но сами Ильханиды были в большей степени заинтересованы в сохранении доходов от будущих таможенных пошлин в прибыльной торговле между Индией и Европой, которая проходила через северо-восточную Малую Азию, и они оставили свой «дальний запад» туркменским пограничным князьям на северо-западных окраинах бывших сельджукских владений.
К началу XIV века Малая Азия стала домом новой генерации эмиратов мусульманских туркмен. Зачастую они создавали стратегические союзы, но неизбежно вступали в конфликты, поскольку каждый преследовал собственные экономические и политические цели. На юге, вблизи Антальи (Атталия) был расположен эмират Теке, на юго-западе Малой Азии – Ментеше, к северу от которого располагался Айдын; в глубине страны – удаленный от моря эмират Хамид с центром в Испарте, Сарухан со столицей в Манисе и на севере, по направлению к Дарданеллам, был расположен Кареси.
Столицей Гермияна была Кютахья, в то время как север центральной Малой Азии была территорией дома Исфандияров. Эмират Караман занимал юг, на первых порах его столицей был Эрменек, расположенный высоко в горах Тавра, затем в Карамане и, в конце концов, в бывшей ставке сельджуков – Конье. К середине XIV века Киликия стала домом для эмиратов Рамазан (Рамазаногуллары) с центром в Адане и соседствующим с ним Дулкадиром (Дулкадирогуллары), базирующемся к северо-востоку в Эльбистане. В северо-западной Малой Азии с остатками Византии граничил эмират Османа, правителя османли, известных нам как османы.
Первые сведения об османах относятся приблизительно к 1300 году, когда, как сообщают нам византийские историки того времени, в 1301 году состоялось первое военное столкновение между армией Византии и войсками под предводительством человека по имени Осман. Эта битва – битва при Бафее – произошла неподалеку от Константинополя, на южном побережье Мраморного моря, византийская армия была разбита. Тем не менее еще много лет должно было пройти, прежде чем османы смогли соперничать могуществом с византийцами, и множество мифов появится, чтобы объяснить появление династии, которая возникла, казалось бы, ниоткуда.
Почему род Османа взял верх над своими соседями, и каким образом в течение последующих веков Османский эмират, всего лишь один среди многих на пограничных землях между Византией и территорией Сельджуков-Ильханидов, стал единоличным наследником этих двух государств и превратился в могущественную и долговечную империю, простиравшуюся на три континента? Эти вопросы продолжают волновать историков и не находят окончательных ответов. Одна из причин в том, что история средневековой Малой Азии все еще мало изучена. Другая – в том, что историографов оседлых государств региона – сельджукского, армянского, византийского, мамлюкского и латинского – в первую очередь интересовала их собственная судьба: описания тех, против кого они сражались или с кем они заключали соглашения, попадали в их отчеты лишь случайно. Предания малоазийских туркмен носили устный характер, и лишь после того, как большинство соперников было стерто с карты, османы записали историю своего происхождения, делая акцент на собственной истории за счет давно исчезнувших соперников и их тщетных попыток основать долгоживущие государства.
