– Да. Если «Гермес Корд» действительно станет новой дуэльной ареной, думаю, портал, который туда ведет, может быть только в Токио Скай Три, больше нигде. А откроется он… когда «Гермес Корд» будет ближе всего к Японии впервые с того времени, как на нем установили Общественные камеры…

Убрав окно с диаграммой, Черноснежка открыла браузер и быстро пошаманила в нем. Открылось окно со сплошным английским текстом – похоже, официальный сайт «Гермес Корда». Однако Черноснежка нажимала ссылку за ссылкой с полной уверенностью.

Наконец на экране появилась волнистая линия. Черноснежка провела по ней пальцем и сказала:

– Это будет раньше, чем я думала, – послезавтра… в среду, пятого июня, в пять тридцать пять вечера.

Глава 4

В среду впервые за долгое время была ясная и приятная погода, словно сезонный дождевой фронт решил сделать передышку.

Лишь отдельные кучерявые облачка висели в небе, когда шесть часов занятий закончились и Харуюки поспешил к станции Коэндзи. Клонящееся к закату солнце светило ему в спину.

Целью его был, конечно же, противоположный край Токио, точнее – новая Токийская телебашня в Осиагэ (Сумида-ку), официально называемая «Токио Скай Три». Примерно через два часа там на смотровой площадке откроются ворота, ведущие в космический лифт «Гермес Корд»… возможно.

Все началось с идеи – почти мечты – Харуюки. Даже когда он ходил среди зрителей во время дуэлей в Сугинами и Синдзюку, никто из Бёрст-линкеров про «Гермес Корд» не говорил. В конце позавчерашнего разговора даже Черноснежка, предположившая время и место открытия портала, добавила: «Ну, не стоит особо расстраиваться, даже если мы совершенно не угадали».

Поэтому Харуюки хотелось бы по крайней мере проделать это все под соусом «путешествия в восточный Токио», куда он и его друзья заглядывали редко, но, к сожалению, Такуму и Тиюри были заняты в своих секциях, а Черноснежка – в студсовете (все ее время отнимала подготовка к культурному фестивалю). Так что Харуюки пришлось набраться храбрости и отправиться в незнакомый район в одиночку, несмотря на риск быть вызванным на дуэль.

– …Если мы на самом деле промазали, ну и ладно – зайду тогда в магазин ретро-игр в Акихабаре.

Таким вот грустным образом себя утешая, Харуюки сел на поезд линии Тюо.

Пересев на линию Хандзомон, он сошел на станции Осиагэ. Ряды домов все сильнее окрашивались в цвета заката.

Покрутившись по тротуарам, Харуюки наконец нашел в небе то, что искал, и облегченно выдохнул.

Несмотря на то, что он сам жил в Токио, ему нечасто доводилось посещать «токийские достопримечательности»; к Скай Три он отправлялся всего лишь второй раз. Сияя золотом с западной стороны, гигантская решетчатая башня вздымалась вверх, словно лестница, ведущая в небо.

634 метра в высоту, 70 метров в основании. Несмотря на то, что возведена была эта телебашня 35 лет назад, она до сих пор оставалась самым высоким сооружением в Японии. Несколько секунд Харуюки просто стоял и глазел на величественную конструкцию, потом поспешно направился к ней.

Заплатив на входе за билет ученика средней школы, он вошел в скоростной лифт. Лифт начал подниматься, и Харуюки сдавило ускорением – совсем другое ощущение, чем в Ускоренном мире при взлете. Харуюки машинально прилип к стеклянной стене лифта, совсем как позавчера, когда поднимался наверх Дома правительства. Если бы рядом была Тиюри, она бы точно сказала пораженным голосом: «Да ты правда обожаешь высоту!»

Несколько десятков секунд спустя лифт достиг смотровой площадки, и Харуюки вместе с несколькими туристами вышел наружу.

Удержавшись от того, чтобы сразу подбежать к окну, он сперва осмотрелся. Вечером буднего дня детей и подростков здесь было мало. Парочка студенческого возраста – у них, судя по всему, было свидание – и несколько мелких с родителями. На взгляд Харуюки, не было ни одного ученика средней или старшей школы, кто бродил бы в одиночестве без видимой цели, – иными словами, не было «людей, смахивающих на Бёрст-линкеров».

Конечно, он вполне мог подключить нейролинкер к местной сети, ускориться и проверить дуэльный список, однако делать так в столь ограниченной сети – значит идти на небольшой, но риск, что его реальную личность раскроют. Кроме того, если он увидит в списке имена других Бёрст-линкеров, у него не останется выбора, кроме как дуэлиться, а он сюда пришел не за этим.

Поэтому Харуюки прекратил разглядывать большую смотровую площадку и подошел к западному окну.

Хотя по чистой высоте здешняя смотровая площадка не шла ни в какое сравнение с той, что в Доме правительства в Синдзюку, открывающийся отсюда вид на столицу под ясным вечерним небом был таким, что аж дух захватывало. Огромные здания, торчащие вверх то тут, то там, рассыпанные между ними зернышки мелких домов – все это выглядело как какая-то древняя электронная плата.

Посмотрев вперед, он увидел прямо за городом демонов[12] величественные очертания Фудзиямы.

Левее виднелся шар солнца, опускающийся к горизонту. За ним тянулась череда черных облаков; возможно, завтра опять пойдут дожди.

Харуюки задрал голову. Все его поле зрения заполнило небо, цвет которого переходил из красного в светло-фиолетовый. Пролетел самолет, мигая огнями на кончиках крыльев. В стороне лениво парил туристический дирижабль.

…Вот прямо сейчас искусственное сооружение длиной в 4000 километров приближается там, вверху, на скорости в десять махов.

Едва Харуюки так подумал, у него вырвался вздох.

Мир огромный. Просто гигантский. Макроскопический.

Наверняка я потому и люблю так вот смотреть на небо, задрав голову, что мне нравится испытывать это ощущение. Толстый, никчемный, мелкий я по сравнению с этим – просто микроб. Иными словами, это способ временного бегства.

И когда я становлюсь Сильвер Кроу и лечу – это наверняка то же самое. Я тогда всем своим телом ощущаю абсурдно колоссальный размер Ускоренного мира. По сравнению с тамошней «бесконечностью» пространства и времени даже мои беды размером с гору кажутся просто мелкими холмиками. И в это я верю лишь тогда, когда прикасаюсь к небу.

…Но.

Если так, почему ты стремилась, нет, почему ты даже сейчас стремишься к небу? Как и я, ты, должно быть, тоже желаешь ощутить вкус этого кратковременного освобождения. Если это и есть твоя цель, ты вполне можешь ее достичь и с твоими нынешними способностями. Тогда почему?.. Может, тебе что-то нужно там, в небе?..

Разумеется, этот вопрос, который Харуюки задал своим сердцем, был адресован его второй «наставнице», Скай Рейкер.

И Харуюки более-менее догадывался, каков ответ на него. Конечно, он понятия не имел, правильный ли этот ответ. Нет, проблема даже не в том, правильный ли он. Когда придет время Скай Рейкер снова взмахнуть крыльями и устремиться в небо, ответ появится сам собой.

Вот почему то, что Харуюки сейчас поднялся на Скай Три и ожидает открытия портала, – вполне возможно, совершенно бесполезная трата времени. Если Рейкер-сан просто улыбнется своей обычной ласковой улыбкой, покачает головой и скажет, что не пойдет, это будет конец.

Но. Какими бы глубокими ни были шрамы Скай Рейкер, она оставалась Бёрст-линкером. А значит, если в Ускоренном мире появится новая арена, да еще и в виде 4000-километрового моста в небо, она просто не сможет не испытать восторг.

Как сам Харуюки, у которого сейчас что-то распирало грудь.

Пока он смотрел на вечернюю панораму центра Токио, время потихоньку подошло к 5.30. Черноснежка вычислила точное время, когда вроде как должен будет открыться портал: 5.34:42. Именно в эту секунду «Гермес Корд», летящий по обвивающей экватор траектории, будет ближе всего к Токио.

Еще несколько минут Харуюки молча дрожал. За пять секунд до назначенного времени он подключил нейролинкер к Глобальной сети.

Три секунды. Он сделал глубокий вдох. Две секунды. Он зажмурился. Одна секунда – и Харуюки прокричал голосом, слышным лишь ему одному: