Мужчина с собачьим кормом ушел. Девушка за прилавком уже занималась Стивеном, пальцы одной руки летали по кнопкам кассового аппарата, другая рука пододвигала к себе его покупки. Доставая из тележки лосося, Стивен взглянул на Кейт и подмигнул ей. Она повторила его мимику, но неуклюже, наморщив нос и зажмурив глаза. Стивен положил рыбу на прилавок и попросил у девушки пакет для покупок. Она протянула руку под полку и вытащила оттуда пакет. Он взял его и повернулся. Кейт исчезла. За его спиной вообще никого не было. Стивен не спеша отодвинул тележку, полагая, что девочка присела за углом прилавка. Затем он сделал несколько шагов и заглянул в единственный боковой проход, куда она могла успеть забежать. Отступив назад, он посмотрел направо и налево. С одной стороны стояли очереди покупателей, с другой – свободное пространство отделяло его от хромированного турникета, за которым находилась автоматическая дверь на улицу. Где-то неподалеку могла быть фигура в пальто, поспешно удалявшаяся прочь, но в тот момент Стивен искал трехлетнюю девочку, и единственное, что его волновало, был транспорт.
Это было теоретическое беспокойство, простая предосторожность. Когда Стивен, протолкавшись мимо других покупателей, выскочил на широкий тротуар, он знал, что не увидит там своей дочери. Кейт не испытывала склонности к приключениям такого рода. Она никогда не отбивалась от родителей. Она была слишком общительной и охотно держалась рядом. Кроме того, она боялась проезжей части. Стивен вернулся в магазин и почувствовал облегчение. Кейт должна быть где-то внутри, и серьезная опасность ей не грозит. Стивен ждал, что она вот-вот появится из-за очередей покупателей у касс. Довольно легко не заметить ребенка в первую минуту волнения, когда смотришь слишком напряженно, слишком быстро. И все же, возвращаясь, он ощущал болезненный комок у основания горла и неприятную легкость в ногах. Когда Стивен обошел все кассы, не задерживаясь перед той, где остались его покупки и где девушка раздраженно пыталась привлечь его внимание, он почувствовал, как со дна желудка поднимается холодок. Бегом, но сдерживая шаг – он еще не потерял голову настолько, чтобы не думать о том, как глупо выглядит, – Стивен миновал все проходы между стеллажами, все горы апельсинов, рулонов туалетной бумаги, пакетиков с супами. Лишь вернувшись к начальной точке своего поиска, он отбросил правила приличия, набрал воздуху в сжавшиеся легкие и громко позвал Кейт по имени.
Теперь он бежал широкими шагами, на ходу выкрикивая ее имя, проталкиваясь через один из проходов и снова направляясь к входным дверям. Люди поворачивались в его сторону. Никто не принял его за забулдыгу, по ошибке попавшего в супермаркет в поисках сидра. Его страх был слишком очевидным, слишком убедительным, он заполнял обезличенное, залитое флуоресцентным светом пространство настойчивым человеческим теплом. Через несколько мгновений торговля вокруг него остановилась. Корзины и тележки были отставлены в сторону, люди сходились группами, произнося имя Кейт, и почти сразу же каким-то образом все узнали, что ей три года, что последний раз ее видели около кассы, что на ней были зеленые брюки, а в руках она держала игрушечного ослика. Лица матерей были встревожены, напряжены. Несколько человек заметили маленькую девочку, сидевшую в тележке. Кто-то вспомнил цвет ее свитера. Анонимность большого городского универмага на поверку оказалась тонкой хрупкой коркой, под которой люди наблюдали, оценивали, запоминали. Несколько покупателей, окруживших Стивена, двинулись к дверям. Рядом с ним оказалась та девушка-кассир с застывшим от сосредоточенности лицом. Здесь же, в коричневых куртках, белых пиджаках и голубых костюмах, находились другие лица из административной иерархии супермаркета, внезапно превратившиеся из складских рабочих, помощников менеджера и представителей компании просто в отцов, реальных или будущих. Теперь все они стояли на тротуаре, некоторые сгрудились вокруг Стивена, задавая вопросы или пытаясь его утешить, тогда как другие, от которых было больше пользы, разбрелись в разных направлениях, чтобы заглянуть в двери близлежащих магазинов.
Пропавший ребенок принадлежал всем сразу. Но Стивен был в одиночестве. Он смотрел сквозь доброжелательные лица, теснившиеся перед ним, заглядывал поверх голов. Они были неуместны. Их голоса не достигали его, эти люди были препятствием, закрывавшим ему обзор. Они мешали ему разглядеть Кейт. Ему приходилось плыть через них, расталкивать их, чтобы добраться до нее. Ему нечем было дышать, он не мог думать. Стивен услышал, как с его губ слетело слово «украдена», которое тотчас было подхвачено и донеслось до всех вокруг, даже до пешеходов, привлеченных общим волнением. Высокая девушка-кассир с ловкими пальцами, казавшаяся такой сильной, разрыдалась. Стивен успел почувствовать мгновенное разочарование в ней. Словно вызванная словом, которое он произнес, к кромке тротуара подъехала заляпанная грязью белая полицейская машина. От официального подтверждения обрушившейся беды у Стивена закружилась голова. Что-то изнутри подкатило к горлу, и он согнулся пополам. Возможно, его стошнило, но он этого не помнил. Когда Стивен пришел в себя, он опять стоял в супермаркете, и на этот раз вокруг него собрались лишь те, кому положено было присутствовать по должности и занимаемому положению: управляющий, молодая женщина, видимо, его личный секретарь, помощник управляющего и двое полицейских. Наступила внезапная тишина.
Все они быстрым шагом направились в заднюю часть обширного торгового зала. Стивен не сразу заметил, что теперь он не возглавляет поиск, а идет вслед за остальными. Магазин уже очистили от покупателей. Через толстую стеклянную витрину справа от себя он увидел третьего полицейского с блокнотом в руках, окруженного высыпавшими из супермаркета людьми. Управляющий что-то быстро говорил в полной тишине, строил предположения, пытался утешить. Ребенок – он знал, как ее зовут, подумал Стивен, но положение обязывало его не называть Кейт по имени, – ребенок мог забраться в подсобное помещение для разгрузки. Как это им сразу не пришло в голову. Дверь в холодильную камеру, сколько он ни выговаривал подчиненным, иногда остается открытой.
Они ускорили шаг. Из полицейской рации вырывались короткие неразборчивые фразы. Возле секции с надписью «Сыр» была дверь, миновав которую они очутились в помещении, где не было современной отделки торгового зала, где пластиковый линолеум уступил место цементному полу с холодно блестевшими прожилками слюды и где свет лился из высоких электрических ламп без плафонов, подвешенных к невидимому потолку. Рядом со штабелем сложенных картонных коробок замер автопогрузчик. Переступив через грязную лужу разлитого молока, управляющий поспешно направился к двери в холодильную камеру, которая была приоткрыта.
Вслед за ним они попали в низкую тесную комнату, разделенную на два длинных прохода, тонувших в полумраке. По бокам высились стеллажи с неаккуратно наваленными на них жестяными банками и бумажными коробками, а в центре с потолка на специальных крюках свисали огромные мясные туши. Вошедшие разбились на две группы и двинулись по проходам к дальней стене. Стивен пошел с полицейскими. Холодный сухой воздух, отдающий мерзлой жестью, щекотал в носу. Они шли медленно, заглядывая за ящики на стеллажах. Один из полицейских спросил, сколько здесь может продержаться человек. Через просветы в мясном занавесе, разделявшем их, Стивен увидел, как управляющий покосился на своего помощника. Молодой человек прочистил горло и осторожно ответил, что, пока ходишь, опасаться нечего. Пар белым облачком вырвался у него изо рта. Стивен знал, что, если они найдут Кейт здесь, она будет мертва. Но облегчение, которое он ощутил, когда обе группы встретились у задней стены, было неопределенным. Он уже успокоился настолько, чтобы взглянуть на происходящее отстраненно и взвешенно. Если Кейт можно найти, они ее найдут, потому что он был готов не прекращать поиски ни на минуту. Если она исчезла навсегда, то у него еще будет время осознать этот факт, опираясь на рассудок и здравый смысл. Но не сейчас.
