— Ми-иш, ну неужели Яну интересно про твою работу слушать? — встряла тётя Клава.

— Интересно! — вмешался Ян. — Вы же в аэропорту, да?

Поздравительные открытки всегда скупы на информацию.

Живы-здоровы, всех обнимаем, а как у вас? — вот и все новости.

— Ну, не так тут у них всё просто, — замялся дядя Миша. — Ехали-то мы, вроде, не на пустое место. Я ж шестого разряда механик, особым списком шёл: мастерам и с жильём помогали, и трудоустраивали сразу. Это колхозников сначала в лагерь, а потом уже расселяют помаленьку, а мы сразу в эту вот квартиру, по программе…

— Ещё котлетку? — тётя Клава погладила Яна по плечу.

— Не, спасибо, тёть Клав! Честное слово, наелся!

— Аэропорта-то тогда толком и не было. Военный аэродром натовский да пара грузовых ангаров — частные компании запчасти для «бундесвера» таскали, гуманитарку, всё такое. Понятия у них странные — у нас бы такого переселенца, как я, к военному объекту на пушечный выстрел бы не подпустили: вдруг шпион? А тут как-то попроще: почти все работы выполняют штатские, вот мы и ремонтировали технику. Не самолёты, конечно, а погрузчики, кары, трапы — на аэродроме всякого добра хватает, и ломается оно — будьте-нате!

Дядя Миша прервался на внушительный глоток, утёр с губы пену.

— Только недолго музыка играла! Как в девяносто третьем «наты» ушли, начался кавардак. Ведь целый городок жил этой базой: парикмахеры, продавцы, уборщицы, все тут работали. Конечно, как военные уехали, быстренько гражданский аэропорт обустроили, но это ж дело такое, нескорое: аэропорт есть, а рейсов в нём — с гулькин нос. Первое время вообще в неделю раз из Африки таратайка пропеллерная прилетала, со свежей рыбой для ресторанов. А одним рейсом в неделю город не прокормишь. Кто мог — поразъехались, остальные на пособие сели.

«Ну куда, ну с чем я к ним обращусь!» Яну стало совсем стыдно. По сравнению с осевшими в Германии Вахиными он был вольным ветром, человеком мира, и проблемы у него были такие же — нереальные. Свои проблемы решай сам.

— И как сейчас? — осторожно спросил он.

— На пособии! — хитро улыбнулся дядя Миша. — Формально — безработные мы.

— Но? — догадался Ян.

— Но механики шестого разряда на дороге не валяются, племяш!

Дядя выудил из холодильника ещё по банке, отставил пустую тарелку в мойку, похлопал себя по гулкому животу.

— Здесь же народ вокруг почти весь наш, беженцы да переселенцы. Двое братьев из Одессы ввязались в бизнес: почту развозить. Это в Союзе письмо за копейки отправить можно было, а в Европе всё совсем по-другому! Скорость, конечно, уникальная, по почтальонам часы сверять можно. Так кроме государственной ещё и частных компаний полно, курьерских. Одесситы купили один фургон, ещё несколько в лизинг взяли. Да и подрядились от борта самолёта доставлять почту по всему Райнланду. Конкурентов полно, конечно — и во Франкфурте, и в Люксембурге, но наши экономят как могут, цены пониже держат, вот и растут понемногу. А как договорились ещё и с другими такими же перевозчиками, маленькими да удаленькими, так вообще дело пошло. Каждый день уходит машина на север, к казахам, «Рапид» называются. На юг — к «Аллес Гуту», эти — румыны, что ли. Большие курьерские службы только зубами щёлкают, а сделать ничего не могут. Такие вот у нас дела!

Дядя Миша воодушевился, сразу было видно, что ему приятно рассказывать об успехах бойких одесситов.

— Так, а вы там кем у них?

— Я-то? У меня, племяш, двенадцать машин под присмотром и трое хлопцев под началом. Работать надо на упреждение, каждая поломка в пути — это задержка в доставке почты, допустить никак нельзя!

— Сотрудники — тоже безработные?

— А как же! Такие же наши ребята: Гиви, Азамат да Петруха. Отличные хлопцы, особенно когда глаз с них не спускаешь. А с немцем бы я как управлялся? Его ж ни матюгнуть, ни похвалить! Как обед или конец дня — всё, цигель-цигель, кончай работу. Да у нас в окрестностях немцам вообще тяжеловато приходится. Без языка никто не принимает, а они русский учить что-то не особо рвутся. Наши командиры решили, правда, одного взять на пробу, в контору — на отчётность, немцы ж — народ дотошный. Не знаю уж, как справится, бедолага! Ну как, ещё по пивку — или чаю сразу?

Ян спохватился — привёз ведь гостинцы, а так быстро за стол усадили, что забыл достать. Сходил в коридор, вернулся с коробкой конфет для тёти Клавы и — куда без неё? — литровой бутылью. Дядя Миша порывался сразу усугубить, но совместными усилиями жены и племянника драгоценный сосуд был убран в шкаф «к ближайшему празднику».

Потом пили чай, ели домашнее варенье, вспоминали родню, и всё было легко и естественно, как будто не виделись они от силы месяц, а не целых семь лет. Blut ist dicker als Wasser. Ян весь вечер нет-нет, да и вспоминал Гроссфатера. Вот он, тот самый Глюкман,[18] отсутствующий персонаж: его давно уже не стало на сцене, а по нам по-прежнему видно, что он всё-таки где-то есть.

Неярко освещённый вагон электрички, еле ползущей в сторону Майнца, казалось, был специально предназначен для одиноких людей. Те немногие, кто припозднился до полуночи с работы, из гостей или неведомо откуда, сидели порознь, каждый у своего окна, не обращая друг на друга внимания. Дождь не переставал, и свет уличных фонарей рассыпался по стеклу бисером.

У Яна в кармане ожил телефон. Немецкий номер был известен очень немногим.

— Здравствуй, Ян!

Размеренная речь, суховатый голос, красивый тембр: низкий, чуть надтреснутый — сразу представляешь себе образованного и решительного человека, обладающего властью, расслабленно откинувшегося в кресле и ведущего светскую беседу. Или же визиты в Дом на Набережной скорректировали фантазию, максимально приближая её к реальности.

— Добрый вечер, Арсен Давидович!

— Я подумал над твоей проблемой, Ян.

Так, значит, я ему, как минимум, звонил.

— Слушаю внимательно, Арсен Давидович!

— Да, мой дорогой, ты уж постарайся слушать внимательно. Про твой вчерашний лепет давай забудем, чтоб никому не было стыдно. Медальон нужен мне в Москве в срок. Иначе ты очень меня подведёшь. Но есть для тебя и хорошие новости.

Ян затаил дыхание.

— Один уважаемый мной человек собирает миниатюрные статуэтки. Они сделаны из лёгкого сплава, металл не драгоценный. Фигурки птиц, рыб, животных. Довольно редкая техника исполнения, вполне возможно, что все работы выполнены одним мастером или узким кругом учеников его школы. Запоминаешь?

— Да, Арсен Давидович!

— Коллекция ограниченная, поэтому интересующиеся этой серией обычно не контактируют друг с другом, пытаются найти разрозненных владельцев самостоятельно и выкупить их экземпляры по естественной разумной цене. Но недавно появился немецкий коллекционер, открыто обозначивший своё желание приобрести новые работы. Человек, который ко мне обратился, редко выезжает из Москвы, а техническим средствам связи не очень доверяет. Он хотел бы, чтобы кто-то лично посетил этого коллекционера и передал на словах предложение. Ручка есть под рукой?

Ян скособочился, прижал телефон к уху плечом — вот бы когда-нибудь изобрели беспроводной наушник! — достал из сумки блокнот и карандаш, приготовился записывать.

— Сделать это надо в ближайшие день-два, дорогой, иначе наш заказчик найдёт кого-то ещё, понимаешь? А благодарность его может быть достаточной, чтобы вопрос с медальоном перестал тебя тяготить. Но запомни: завтра или послезавтра, не позже! Пиши координаты.

«У меня в ближайшие дни другая работа!» — хотел сказать Ян, но благоразумно промолчал — придётся как-то выкручиваться.

Продиктовав адрес, дав дополнительные инструкции и пожелав успешной встречи, Арсен Давидович отключился.

Статуэтки… Металлические фигурки. Выстроенные рядами за пыльным стеклом… Яна начала бить дрожь, такая, что зуб на зуб не попадал. Он тупо смотрел на строчки адреса. Интересное место для коллекционера: здание при бензоколонке! На автобане, в десяти минутах езды от Цвайбрюккена… Волшебные фигуры…