Бывает и так, что более поздние мысли и образы, отчасти навеянные рассказами реаниматоров, представляются как «околосмертные». Есть даже значительно более редкие ощущения: «воспоминание о будущем», иллюзия предвидения совершающихся событий. В этом случае человек, впервые посетивший некий город, отчетливо понимает, что он, уже был здесь, видел эти дома, способен предвидеть, что встретит на следующей улице… Однако, как выяснили психиатры, все это лишь иллюзия знания.

В статье американского ученого Кеннета Ринга сказано: «Основная часть исследований предсмертных состояний свидетельствует о том, что большинство людей ничего не помнит из пережитого в результате предсмертного шока, однако довольно высок процент тех, кто утверждает, что может сознательно описать переживания…» А вывод его таков: «Мы должны подчеркнуть, что десятилетнее изучение предсмертных состояний так и не привело ни к какому общепринятому объяснению даже среди тех, кто годами тщательно их исследовал… В настоящее время вопрос о том, как можно объяснить подобные переживания — точнее, могут ли они вообще иметь место, — остается окутанным неясностью и спорностью».

Наконец, вспомним о так называемой реинкарнации — перевоплощении душ, передаче памяти о прошлых жизнях в иные поколения. Некоторые исследователи приводят сведения об отдельных случаях воспоминаний — обычно в гипнотическом сне — о событиях давно прожитой жизни. Передача подобных сведений по наследству («генетическая память») исключается. Даже если признать реинкарнацию, придется подчеркнуть ее редкость и загадочность.

Итак, научный анализ не дает веских оснований утверждать, будто опыт людей, переживших клиническую смерть, свидетельствует однозначно о существовании бессмертной души. Если она присутствует у каждого, то все без исключения испытавшие смерть должны были бы совершенно определенно ощутить ее. Этого нет. И все-таки… Пора вспомнить о незнании.

Тех читателей, которые надеялись в результате знакомства с этой работой получить однозначные исчерпывающие ответы на поставленные здесь вопросы, ждет разочарование. Окончательных ответов нет и не будет, судя по всему, до самой нашей смерти. Научная мысль — не всесильная волшебница. У нее свои законы и ограничения. Там, где нет объективных фактов, она бессильна. А ведь наша жизнь и наша смерть субъективны, и ни кому на свете не дано пережить наш индивидуальный неповторимый опыт, нашу бессмертную жизнь.

— Но ведь она оборвется!

— Воссоединится с жизнью и разумом окружающей нас природы.

— Но и земная природа не вечна!

— Она воссоединится с иными жизнями и Разумом Вселенной.

— А какая гарантия, что все именно так?

— Никакой. Каждому приходится обдумывать и выбирать.

— Но ведь это полнейший произвол!

— Таково одно из проявлений свободы человека.

— Какой же окончательный вывод?

— Никакого. Будет наш личный опыт. Подождем. Поживем! Каждому дарованы та жизнь и то бессмертие, которых он достоин.

— Так все-таки во что верить?

— В жизнь. В смерть. В бессмертие.