– Вы считаете, что я ведьма? – спросила женщина средних лет с расстроенным лицом и небрежно собранными волосами.

Участковый врач-терапевт Екатерина Григорьевна Лаврентьева, несмотря на то что была еще сравнительно молодой, уже долгих восемь лет трудилась в одной из поликлиник в центре Москвы. Работа была тяжелая и неблагодарная, но она не жаловалась: бросить дело, которому посвятила свою жизнь, Катя не могла, так как по натуре была человеком трудолюбивым и порядочным. Родилась она в небольшом подмосковном городке в семье геологов, очень увлеченных своим делом. Месяцами, а иногда и по полгода родители пропадали в экспедициях. Воспитанием ребенка им было заниматься некогда, поэтому Катю благополучно отправили к бабушке в Москву. Так Екатерина стала москвичкой. Бабушка Антонина любила ее, но она была уже пожилой женщиной, и появление маленького ребенка стало для нее обузой. Она ждала, мечтала, когда, наконец, родители остепенятся и заберут Катюшу к себе, но время шло, и ничего не менялось.

– Я требую, чтобы девочка пошла в школу по месту жительства в Подмосковье! – кричала в телефонную трубку Антонина своей дочери – матери Кати.

– Мама, ну как маленькая девочка будет жить одна в квартире? Сама будет ходить в школу, сама – готовить еду, стирать, гладить белье…

– Почему она должна быть одна? Прекрати нести бред! – прервала ее Антонина.

– Потому что нас не будет дома, мама, и ты это знаешь. У нас такая профессия, мама. Мы месяцами в поле…

– Да в гробу я видела такую профессию! Ребенок родителей вообще не видит! Были бы хоть артисты, так Екатерина бы по телевизору на вас любовалась!

Вот так и получилось, что Катя пошла в московскую школу. Бабушке исполнилось семьдесят лет. У нее болели суставы и позвоночник, прыгало давление, периодически обострялся застарелый бронхит, поэтому Кате с детства пришлось быть очень самостоятельной девочкой. Вышло все так, как и говорила Антонина. Худенькая Катюшка с огромным ранцем с первого класса ездила одна в школу, самостоятельно готовила уроки, убирала квартиру, ходила за продуктами и лекарствами, и ко всему этому на ее хрупкие плечики легла еще забота о бабушке. Она с малолетства научилась делать уколы, измерять давление, класть горчичники… Характер у Антонины стал скверным, ей все время что-то не нравилось, и она могла зудеть по пустякам весь день, но внучка все равно ее очень любила, берегла, так как боялась потерять единственную опору в жизни. Родители появлялись с периодичностью раз в полгода, привозя с собой интересные рассказы о приключениях в экспедициях и кучу ненужных вещей, таких как изделия из бересты, унты, дурно пахнущие оленьи шкуры и какие-то несъедобные сушеные грибы. Правда, они оставляли и деньги на жизнь, но снова укатывали в очередную экспедицию. Деньги в основном уходили на дорогие лекарства для Антонины, а жили бабушка и внучка очень скромно, на одну пенсию. В день, когда приносили пенсию, Антонина позволяла купить двести граммов карамели – так она баловала внучку. Это были единственные гостинцы в детстве Кати, и она очень ждала дня пенсии вместе с бабушкой. Понятно, что девочка при таком раскладе быстро взрослела.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросила ее бабушка, приняв очередную пилюлю.

– Нет, не знаю…

– Все дети чем-то занимаются, ходят в какие-то кружки, а я с больными-то ногами и водить тебя никуда не могу.

– Не беспокойся, бабуля. Я уже давно хожу в кружок рисования вместе с Кристиной. Ее мама нас и отводит.

– Вот славные люди, спасибо им, – прослезилась Антонина.

Дружба Кати с Кристиной Воропаевой началась еще в детском саду, и казалось, что никто им был в целом свете не нужен. Они даже плакали от мысли, что Катюша может вернуться к родителям. В школу они тоже пошли в один класс, и радости их не было предела. Девочки дружили крепко, никогда не ссорились и все время друг друга поддерживали, несмотря на совершенно разные характеры. Конечно, родители Кристины знали о бедственном положении подруги своей дочери и всячески старались помочь девочке. Кристина часто приводила Катю домой и кормила обедом, иногда Воропаевы ненавязчиво отдавали ей какие-то вещи Кристины под предлогом, что они не подошли их дочери по размеру.

Катя была неизбалованная, благодарная, умелая, вдумчивая и серьезная. Кристина же была абсолютно другой, всегда лучше всех одетая, так как ее отец – крупный начальник часто ездил в заграничные командировки, что по тем временам было очень ценным. Кристина вечно витала в облаках и относилась к жизни крайне несерьезно.

– Бери пример со своей подруги! – говорила ей мать Лариса Львовна Воропаева, бывшая советская манекенщица, а ныне занимавшая какую-то должность в фирме мужа и получавшая солидную зарплату, хотя ни разу не показалась на работе, даже не знала, за что ей начисляют деньги.

– Не-е… я так не могу… мне так не надо… – отвечала Кристина.

– Ты думаешь, что Кате нужно в жизни пробиваться, а тебе и так папа все на блюдечке приподнесет? Но все равно могла бы поучиться ее целеустремленности и трудолюбию.

– Я не думаю, что она добьется в жизни каких-либо высот, – ответила матери Кристина.

– Это почему?

– Надо уметь толкаться, кусаться и показывать коготки, – сказала шестнадцатилетняя дочь.

– А ты откуда знаешь? – удивилась мать.

– Не первый день на свете живу. Нужно быть стервой и больше всех любить себя, а вот этого в моей подруге совсем нет. Уж я учу ее, учу, и все без толку, – махнула рукой Кристина. – Она слишком доверяет людям, романтическая натура…

– Много ты понимаешь, – усмехнулась Лариса Львовна.

У Кристины был старший брат Владик, полный разгильдяй. Этот маменькин сынок избрал профессию «вечного» студента и уже учился в третьем институте. Периодически он бросал учебу и благодаря деньгам родителей снова восстанавливался, и снова валял дурака.

Неожиданно семью Кристины Воропаевой настигло настоящее горе. В институтском туалете во время дискотеки нашли фактически бездыханного Владика, находящегося под действием сильного наркотика. Когда его доставили в одну из городских наркологических больниц, выяснилось, что он наркоман с большим стажем. Начинал с «травки» и закончил сильными наркотиками в больших дозах. Лариса Львовна с мужем находились в шоковом состоянии – все не могли поверить в произошедшее. Началась тяжелая и совершенно безрезультатная борьба за сына. Он, как оказалось, с двенадцати лет жил в нереальном мире и не хотел ничего менять, не зная ничего другого, – было очень странно, что родители не замечали этого так долго. Что только родители не предлагали ему, оформляя в лучшие, безумно дорогие, частные клиники, специализирующиеся на лечении наркозависимости. Когда Влад сбежал из очередной клиники и прямиком направился за дозой, Лариса Львовна, узнавшая о побеге по телефону, стала биться в истерике, а Кристина с подружкой ее успокаивали как могли.

– Я виновата… я одна во всем виновата, – причитала Лариса Львовна. – Как мое сердце матери не почувствовало беды? Почему говорят, что родители должны быть всегда рядом со своими детьми, чтобы не упустить их? Что за бред и несправедливость? Вот ты, Катя, росла с бабушкой, без родителей и выросла нормальным человеком. А рядом с Владиком всегда были мы – и вот, мой сын наркоман! Где логика и справедливость?

Катя не знала, что хотела этим сказать Лариса Львовна, сожалела ли, что она, Катя, не стала наркоманкой вместо ее сына?

Кристина тоже мало радовала родителей. Она плохо училась в школе, систематически прогуливала занятия. Спас ее природный дар. Кристина с детства хорошо рисовала, поэтому с легкостью поступила в колледж, чтобы получить профессию художника-декоратора. Увидев ее работы, маститые преподаватели даже удивились.

– Ну, техника, может быть, у вас и сыровата, зато фантазия бьет через край. Думаем, что из вас выйдет толк.