Первым делом надо было разобраться с мятежной Казанью. Стотысячное русское войско возглавил Дмитрий, сын Айдара=Бельского. Вместе с ним в войске были многие известные князья, даже брат Салтагана, царевич Зеденай (т. е. двоюродный брат Бельского). Магмет-Аминь, властвовавший в Казани с 1502 года, вынужден был покориться.
Сложнее решалась проблема Литвы. Литовский князь присылает послов, но новый великий князь уже ничего не решает. «В ответ на их предложение возвратить Литве все наши завоевания БОЯРЕ МОСКОВСКИЕ сказали, что великий князь владеет только собственными землями и ничего уступить НЕ МОЖЕТ». Великий князь не может, а бояре решают.
Вот другой случай. Необходимо принять решение: отпустить в Крым Абдыл-Летифа или нет. По ТВ Василий III «собрал Думу боярскую и хотел знать ее мнение». Типичные действия спикера, но не главы государства.
Вскоре в Россию с большой группой своих сторонников приехал из Литвы один из самых богатых ее вельмож Михаил Глинский, чей род в течение ближайшего столетия будет влиять на судьбу страны и даже будет ею править. Глинские происходили по мужской линии от ордынского темника Мамая (того самого, с кем по ТВ бился на Куликовом поле Дмитрий Донской), то есть они не были Чингисидами, тем не менее, имели княжеский титул.
История их рода очень показательна. Иван Грозный IV был по матери Глинским. В различных дошедших до наших дней родословных Глинских их история изложена в лучшем случае только до 1530-х годов (краткая редакция, а в пространной редакции вообще изъято все, что касается событий после 1508 года — отъезда Глинских из Литвы на Русь). Сомнительно, что их родословные после 1530-х годов почему-то перестали вести, дополнять. Но в свете альтернативной реконструкции истории России XVI века все это становится объяснимым.
А. А. Шенников, исследуя родословные Глинских, удивленно отмечает, что они «более чем через столетие после крещения… продолжали сознавать себя татарами в большей степени, чем это можно было бы ожидать». Этот момент прекрасно иллюстрирует, насколько до сих пор неправильно расставлены акценты в понимании исторических процессов на Руси.
Мамай после поражения от Тохтамыша бежал в Крым, где был убит. Его сын Мансур бежал в район Полтавы. Младший сын Мансура Скидер вскоре откочевал к Перекопу, а старший, Алекса (это исконно татарское имя), крестился Александром и получил в удел Глинеск, от него и пошли Глинские.
Михаил Глинский хотел власти, но в 1506 году его попытка овладеть великим княжением литовским успехом не увенчалась, два года спустя в союзе с Крымом и Молдавией Глинский хотел овладеть Киевом, но опять безуспешно.
В 1509 году с Литвой заключен мир, так как в стране возникли внутренние проблемы. В 1509—1510 годах происходило усмирение Пскова. Псковскую проблему «решали» Петр, до крещения носивший имя Куйдакул, М. Глинский и бывший казанский царь Летиф. Перечисление в одной компании столь разнородных политических сил как раз и свидетельствует об отсутствии сильной централизованной власти.
По традиционной истории у Василия III (сына Ивана III) было четверо братьев: Юрий, Дмитрий, Симеон и Андрей. Как все это объяснимо с точки зрения альтернативной версии истории?
Этих государевых братьев с определенной долей вероятности можно соотнести с лидерами страны. К сожалению, распутать историю в полном объеме невозможно: прежде чем история появилась в современном виде, она правилась и переделывалась неоднократно, и многие «обрубленные» концы уже не восстановить. Тот или иной правщик мог заменить одно имя другим, поздние «творцы истории» уже не знали, что сделали ранние. Тем не менее, в истории периода правления Василия III (1505—1533 годы) можно попытаться соотнести Дмитрия с Петром=Куйдакулом (Василий III — это просто титул эпохи, а вот Петр — реальный персонаж), Симеона с Летифом и Саипом, Андрея с Глинским, а Юрия с Шигавлияром и Шиг-Алеем.
В 1510 году согласно ТВ в Москву приезжает сын крымского хана Саип. Вскоре происходит разрыв в отношениях с Крымом. Крымские татары вторгаются на юг страны, осаждают Рязань. Город чудом уцелел, хотя уже были захвачены некоторые внешние его укрепления. А в 1511 году брат великого князя Симеон без каких-либо видимых причин делает попытку сбежать из страны, но он схвачен.
В 1515 году умирает крымский хан Менгли-Гирей. Новый хан, его сын Магмет-Гирей, требует от Москвы дани (Крым к этому времени уже перестал платить дань ослабевшей Москве) и избрания на московский стол одного из своих сыновей или братьев. На это место претендует и второй человек в ханстве, брат Магмета — Ахмат Калга (Хромой) и в качестве подтверждения своей кандидатуры для бояр нападает на литовские земли. Так же Хромой предлагает вариант разделения Литвы, где ее юг с Киевом достались бы ему, а Вильно — Москве: «Не думая ни о чем ином, возьми для меня Киев: я помогу тебе завоевать Вильну, Троки и всю Литву».
В 1516 году Крымский хан уже требует Казанское ханство и Мещеру, а также идти войной на Астрахань — врагов крымцев, «требовал также, чтобы Василий превзошел Сигизмунда (литовского князя) в щедрости даров». Крымчаки вторгаются на юг России, дойдя до Тулы. Московские власти вынуждены обещать отдать Казань Летифу и сообщают, что «россияне готовы идти на Астрахань».
Но пойти на это — полностью попасть в зависимость от Крыма. В 1518 году Летиф отравлен (по ТВ в 1518 году вместе с Летифом умирает и брат великого князя Симеон). В это время в Крыму убит Хромой, и Магмет-Гирей хочет поставить на Казань другого своего брата — Саип-Гирея, одновременно требуя от Москвы посылки войск на Астрахань и Киев, который Крым хочет присоединить к себе. Но сын Хромого Геммет бежит в Константинополь, где вымаливает у турецкого султана для себя Крымское ханство, одновременно с этим московское посольство в Турции активно ищет покровительства турок.
Давление Крыма на Москву ослабевает, и в Москве заменяют отравленного казанского царя Магмет-Аминя на Шиг-Алея, сына Шигавлияра. По поручению бояр эту миссию выполняет Дмитрий Бельский.
В 1519 году, выполняя пожелание Турции, и Москва, и Крым начинают военные действия против Литвы. В русско-крымских отношениях наступает некоторое затишье. Но затишье бывает перед бурей, так как Крым пока «боится досадить султану, коего отменная благосклонность к великому князю была ему известна». «Султан велел объявить Магмет-Гирею, чтобы он никогда не смел беспокоить Россию».
Но Турция аналогичного запрета в отношении Казани не давала. В 1521 году Саип-Гирей во главе крымских войск захватывает Казань. Новый казанский царь Саип-Гирей ведет татарские войска на Москву. На берегах Оки происходит сражение. Русские войска, по традиционной истории возглавляемые Д. Бельским и Андреем (т. е., вероятно,
М. Глинским) разбиты, а вскоре осаждена и Москва. По ТВ оборону Москвы возглавил не Василий III, а Петр=Куйдакул. Василий же удалился в Волок собирать войска. Татары захватить столицу не смогли и удалились к Рязани. Но все это по версии традиционной истории.
А вот иностранец Герберштейн, живший в России в первой половине XVI века, приводит несколько иные факты. Его обширное сочинение в целом соответствует нашей ТВ, но не во всем, что позволяет сделать вывод, что его труд написан или ИСПРАВЛЕН до завершения окончательной правки русской истории и успел к тому времени уже появиться в печатном виде на Западе.
Так какие же детали можно обнаружить у Герберштейна? Он утверждает, что Нижний Новгород и Владимир были опустошены КАЗАНСКИМИ татарами. О взятии этих городов в наших летописях не сказано, тем более, обратите внимание: речь идет о казанских татарах, по ТВ на Москву вел КРЫМСКИХ татар сам Магмет-Гирей.
Во время битвы на Оке великий князь был в 60 верстах к югу от Москвы. Ока же находится от Москвы в 100 верстах. А вот по Герберштейну расстояние места битвы до Москвы сократилось с 60 до 13 верст. Ну и что, спросите вы? А то, что далее, по свидетельству Герберштейна, который ссылается на рассказы очевидцев, великий князь СКРЫВАЛСЯ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ БЛИЗ МОСКВЫ В СЕНЕ. А из этого следует однозначный вывод: никогда в Волок Василий III не уезжал, и, что самое главное, если правитель страны прячется в сене вблизи своей столицы, то она или окружена, или, что более вероятно, захвачена. Кругом враги — татары, и бежать некуда, остается только одно укромное место в стоге сена. Вот к таким КАРДИНАЛЬНЫМ выводам могут привести несколько очень маленьких деталек.
