Из оставшихся непрофессиональных сидельцев аккуратно одетый толстячок Жилль смотрелся натуральным каталой-мошенником. А его длиннолицый собеседник Чарльз сильно напоминал Павле ее знакомцев из мафии. Насчет последнего оставались сомнения, так как особых понтов итальянец не разводил, так - легкое хвастовство. Но по оговоркам этого пожилого Павла с удивлением узнала в нем местного 'мавроди' организовавшего в штатах пирамиду еще в 20-х. Впрочем, изумление разведчика длилось не долго, за дверью зазвенели ключи, и вся камера оживилась в предвкушении ужина. Меланхолично помешивая ложкой безвкусную кашу, Павла ответила на пару подколок толстяка, цитатами из Библии, и продолжила свой анализ. С анализом уголовной тусовки, сидящей в противоположном углу, Павла решила не торопиться. Мир 'джентльменов удачи' это особый мир, и в нем еще нужно научиться ориентироваться. Единственным заслуживавшим ее интереса, и судя по всему наделенным недюжинным ораторским искусством, был весельчак и балагур Франсуа по прозвищу Флюгер. Он то и дело фланировал между разными группами сидельцев, то подбадривая, то подтрунивая над кем-нибудь. Понаблюдав за ним, Павла сделала вывод о разведывательном или контрразведывательном характере его уголовной специальности. Оставаясь душой в каждой компании, молодой мужчина умудрялся каждый раз уводить беседы в нужные ему русла. И если бы не опыт общения с чекистами и память о множестве кинофильмов, Павла, наверное, тоже не смогла бы увидеть в нем своего коллегу. Как раз сейчас, поймав на себе заинтересованный взгляд задержанного драчуна-автогонщика, Флюгер улыбнулся ему, и не спеша, подошел пообщаться. Жизнеутверждающая фраза, сказанная по-французски, была понята Павлой едва ли на четверть, и она сразу обозначила свои компетенции в языках, ответив собеседнику на немецком и английском. На последнем и завязалась их беседа. Несмотря на сильный акцент каждого из беседующих, разговор шел довольно оживленно, и практически без заминок во взаимопонимании...

   -- О, мсье! Оказывается вы гость Франции! Вы уже успели увидеть здешние чудеса, до того как побыть в нашем... э-э чулане. Я Франсуа. Чем я служить могу вам? Хотите, я расскажу вам, куда идти осмотреться?

   -- Кроме чудес местного заведения я пока ничего не успел разглядеть, да и не особо тороплюсь. И благодарю вас Франсуа, мне ничего не нужно. Завтра я уже покину это пристанище...

   'Анджей меня где-нибудь к полудню уже отсюда выдернет. Его же бедного там сейчас жестоко плющит, что опять он за подопечным не углядел. Как же ему со мной не повезло бедному. А мне пока надо бы использовать этот опыт отсидки для поиска клиньев к ускорению нашего французского турне. Хм. А значит, услугу ты мне коллега все же сможешь оказать...'.

   -- Разве что сегодня мне было бы интересно просто узнать специальности и квалификацию сидящих здесь с нами людей. Наверное, только это, ну, может, и еще некоторые вопросы. Сколько мне будет стоить такая ваша услуга?

   -- Вы не очень-то похожи на детектива. Зачем это вам? Мсье...

   -- Зовите меня Адам. Что же до вашего вопроса, то я ищу помощников для одного делового проекта, вот и приглядываюсь к людям. Ведь нужного человека не всегда найдешь на бирже труда. Так сколько вы запросите?

   -- Гм. Планируете какой-то criminal?

   -- Как раз нет, но люди могут пригодиться очень разные. И еще мне были бы интересны некоторые сведения о городских объектах, выставляемых на продажу и в аренду.

   -- Может, вам намекнуть мне об этом вашем деле? И тогда я быстро скажу, тут кто и чем был бы полезен вам.

   -- Предлагаю другой вариант. Вы, Франсуа, не называя людей, называете мне все, что они могут, и про тех, кто меня заинтересует, мы уже поговорим более подробно. Так все-таки сколько?

   -- Если я завтра выйду на свободу, то мы будем в расчете. За меня полиция хочет тысячу франков, но я постараюсь уговорить их снизить цену до шестисот.

   -- Если помимо тех, кто сидит тут с нами, вы дадите мне характеристики на недостающих мне персон находящихся сейчас на свободе, и еще дадите несколько по-настоящему дельных советов, то я согласен, Франсуа.

   -- Бьен! Вы не пожалеете, мсье Адам. Франсуа тут знает очень многих, и лучше него вам никто не расскажет об этом.

   'Анджей меня, конечно, за вот такое разбазаривание денег с дерьмом съест... Вот только чую я, что эти наши расходы еще окупятся. Пора бы нам с уже шляхтичем свою личную разведпаутинку раскидывать. А то мы до сих пор все на случайные встречи надеемся. Угу. А ведь до германского вторжения уже считанные недели остались, и мы еще ничего толком и не сделали. Хреново, в общем...'.

   Через полчаса беседы, в голове Павлы начал вчерне складываться план внедрения, шедший несколько вразрез с их с Анджеем первоначальной легендой. По словам Франсуа, в окрестностях Гавра было несколько обанкротившихся мастерских. В краткосрочную аренду их можно было взять почти задаром. Имелась одна закрытая за долги типография. А местные отделения газет 'Пети Паризьен' и 'Тан' довольно задешево готовы были принять в номер любые объявления. Кроме того, словно по волшебству, в камере оказались работник той самой закрытой недавно типографии. Им оказался наборщик Жорж Мертье. Это был тот хмурый тип, сидевший у стены в роговых очках, оказавшийся в тюрьме за избиение собственной жены. Приятным дополнением к профессии наборщика, оказалось владение Жоржем шведским, немецким и чешским языками, доставшееся ему в наследство от дяди, бывавшего в этих странах, по книготорговой части. А, оказавшийся, увы, не столько репортером, сколько рекламистом Луи Вигаль, был интересен тем, что не боялся экспериментировать с рекламными слоганами. Он был побит собственным начальством, потерявшим из-за его филологических экспериментов часть читательской аудитории. Отстаивая свое право на творчество, Вигаль защищался, и попал за решетку по заявлению своего патрона. Зато рыжий безработный оказался бывшим металлистом с Гаврского судоремонтного завода, и участником рабочего движения, задержанным уже за неподчинение полиции во время демонстрации протеста.

   Остальные сокамерники Павле были уже не особо интересны. Но вот пару жуликов цивильного вида она, все же, временно отложила в свою копилку. Один из них, тот самый мастер пирамид двадцатых Чарльз Понци, недавно выбрался из Италии. Туда он был выслан американским правосудием, после того громкого скандала в Массачусетсе. В Гавре его чуть не обокрали, но портовые полицейские не любят разбираться на месте, и притащили его вместо карманника. Сейчас он собирался ехать дальше в Бразилию, так как путь в САСШ ему был заказан. Вторым, тем самым толстячком и собеседником итальянца, оказался мастер по работе с наивными иностранцами Жилль Суво. Этот деятель был многостаночником, но сейчас сидел на мели и попался по глупости. Одно время он содержал туристическую контору, продавая туры по историческим местам Франции для наивных гостей Четвертой Республики. В зависимости от толщины кошелька жертвы, он мог отправить их, и в поездку на пригородных поездах вокруг Парижа, и во Французское Марокко, прямо в лапы к арабским бандитам. Качество его услуг было аховым, но лишь небольшая часть облапошенных клиентов рисковали подавать на него в суд. И он вовремя обрубал концы, когда чувствовал запах жаренного. Потом он занимался брокерской деятельностью в порту, и знал там все ходы и выходы. Но и там он не задержался надолго, попав за решетку за очередную аферу со страхованием грузов. В общем, практически у каждого этих кадров был некоторый потенциал, которым Павла готова была воспользоваться. Только ей важно было решить, для чего все это может пригодиться советской разведке? И еще хватит ли денег на все эти опыты...