Со второго взгляда он понравился ей еще больше, оставалось услышать, как и о чем он говорит. Для Симы это было очень важно – она хронически не выносила человеческую глупость, неспособность четко высказывать свою мысль. Сама она имела хорошо подвешенный язык, могла поддержать разговор на любую тему, потому что очень много читала и чувствовала себя свободно практически в любой беседе. Сима подумала, что будет очень обидно, если этот юноша окажется не способным нормально поддержать разговор.

– Разрешите пригласить вас? – улыбаясь, произнесла Сима, когда стало очевидно, к кому она обращается. Один шаг отделял ее от незнакомого парня, так же тепло смотревшего на нее сквозь стекла своих очков.

– С удовольствием, – ответил он и спросил сразу же, с первыми танцевальными движениями: – Давайте знакомиться. Ваше имя?

– Серафима, можно Сима.

– Ничего себе!

– Что это означает? – Сима удивленно подняла брови, показывая всем своим видом, что пока не решила – рассердиться или рассмеяться.

– Редкое имя, мне нравится. А мое более распространенное – Олег.

– Красиво. Давай на «ты», а то как старики, честное слово.

– Идет.

Казалось, музыке не будет конца, она и не должна заканчиваться, так считали те, кто в эти минуты попал в чарующее состояние приятного стресса от первых мгновений знакомства. Сима почувствовала, что не слышит музыки, но одновременно нуждалась в ней, потому что на ее фоне было легче преодолеть смущение: что ни говори, а ведь она первая подошла к юноше. Девушка подумала, что ее бабушка наверняка осталась бы ею недовольна. Это было против тех правил морали, в которых росла Берта Яковлевна, которые старалась передать подрастающему поколению, и внучка не должна была нарушать семейные традиции.

– Кстати, ты где учишься? – поинтересовалась Сима.

– В университете на химическом факультете, второй курс. Чудно преодолел зимнюю сессию и решил отдохнуть. А ты?

– А я на биофизическом, тоже – второй курс.

– Знаешь, я заметил тебя еще днем и понял, что мы обязательно должны познакомиться, – вдруг сказал Олег, и в его голосе послышалось что-то домашнее, теплое, обволакивающее, как мягкая, воздушная шаль в холодные зимние вечера. – Я уже не жалею, что приехал сюда.

– Я тоже, – поднимая на Олега сияющие карие глаза, ответила Сима.

– Завтра пойдем на каток?

– Ты собираешься расстаться со мной сразу после окончания танца?

– Если ты не будешь против, я вообще не хочу с тобой расставаться.

– Что сие означает? – нарочито важно спросила Сима.

– Я бы хотел, чтобы ты со временем сменила свою фамилию на мою. Какая у тебя фамилия?

– Бреславская, – оторопела Сима и почувствовала, что голова закружилась от наплыва эмоций, а мерцание полутемного зала стало совершенно некстати: от него окончательно сбиваешься с толку.

– Да-а, – протянул Олег. – Ну моя тоже ничего. Пырьевой будешь?

– Знаменитая фамилия.

– К классикам кинематографа отношения не имею. Признаюсь в этом сразу, во избежание упреков и недоразумений в будущем. Ты не ответила на поставленный вопрос, между прочим.

– И не собираюсь! – возмущенно повела плечами Сима, почувствовав, как дрогнули руки Олега, обнимающие ее за талию. – Между прочим такие вопросы не решаются.

– Замечательно! Принципиального отказа не последовало, значит – надежда есть! Не смотри на меня так, пожалуйста, и не отказывай сегодня, ладно?

– Слушай, ты всегда такой?

– Какой?

– Все шутишь, шутишь, – Сима даже перестала двигаться в такт музыке. Она подумала, что совсем глупо – пытаться танцевать в такой удивительный момент. – Разве можно так о серьезных вещах?

– Я вообще-то молчун, – произнес Олег и, увидев скептический взгляд Симы, добавил: – Это ты на меня действуешь. Я смотрю на тебя и чувствую себя способным на все. Проси – исполняю.

– Да, интересно было бы пообщаться с теми, кто знаком с тобой больше суток.

– Тебе представится такая возможность. Мои однокурсники и друзья говорят, что из меня получился бы прекрасный психоаналитик – умею молчать и слушать.

– Глупости, в этой профессии важно совсем другое.

– Что же?

– Умение дать правильный совет, разложить ситуацию по полочкам, – осмотревшись по сторонам, Сима увидела, что танцующие замерли в ожидании новой порции аккордов. Когда музыка прекратилась, Бреславская не заметила.

– Ты настроена танцевать дальше?

– Да.

– А перекурить можно?

– Я курю в исключительных случаях, – заметила Сима, давая понять, что не имеет такой привычки.

– Тогда и я не пойду.

– Такой покладистый, просто не верится, – улыбнулась Сима. – Давай я тебя с моими подружками познакомлю.

– Так у тебя еще и подружки есть? А не боишься, что отобьют?

– Значит, не мое, – ответила Сима и, призывно оглядываясь, направилась обратно через весь зал к девчонкам.

Пырьев догнал ее и взял за руку.

– Ты говорила обо мне в среднем роде!

– Да? Не заметила, прости, если это тебя так задело.

– Не надо бросаться мной, слышишь? – в голосе Олега послышалась нескрываемая обида. Он разжал пальцы, выпуская ладонь Симы, остановился.

– Ну не буду больше. Пойдем.

Марина с Дашей приняли нового знакомого Симы радушно. Он понравился обеим.

– Кстати, Симочка, Марина, я и ты приглашены сегодня на вечернее шампанскопитие, – улыбнулась Даша, откидывая за спину прядь волос. Она придвинулась к Бреславской ближе, поглядывая на Олега. Не хотелось говорить об этом при нем, но и не сказать тоже было не по силам.

– Вы успели познакомиться с той «святой троицей»? – расширила глаза Сима.

– Представь себе, не одной тебе везет! – Даша щелкнула пальцами и произнесла тоном заговорщицы: – Нас обаяли и очаровали.

– И куда же они подевались? Почему вы одни?

– Игорь помчался за шампанским, Миша убирает в комнате, Юра где-то рядом.

– Чудесно, – всплеснула руками Сима. – Один танец и такой урожайный!

– Да. Миша держит нейтралитет, присматривается. Юра строит глазки Машке, а мне достался живчик Игорь. Но, боюсь, в твои планы это теперь не входит?

– Точно. Мы с Олегом прогуляемся немного.

– Не заморозьте нам нашу Бреславскую, – прищурившись, произнесла Марина, обращаясь к Пырьеву. – Она у нас мозговой центр, нам без ее аналитического ума никак нельзя. Мы как три мушкетера: один за всех!

– Постараюсь, – засмеялся Олег.

Снова зазвучала музыка. Сима, махнув подружкам на прощанье, медленно удалилась вместе с Пырьевым. Даша смотрела им вслед, потом сказала:

– Знаешь, Мариша, по-моему, этот Пырьев без ума от нашей Симки. Посмотришь, у них это серьезно.

– Разве у нашей отличницы может быть по-другому? – пробегая взглядом по залу, заметила Столярова. – У нее всегда высший сорт. Только как она быстро забыла о своем Саше Ивановском. Забавно получается.

– Ладно тебе, чья уж корова мычала бы… – укоризненно покачала головой Даша. – Она о Саше не вспоминает, ты – о Сергее, я… Короче, перестань говорить на эту тему.

– А что Сергей? Ты ведь знаешь, что я не люблю его, – Марина сдвинула брови, поджала губы. – Я просто благодарна, что он протянул мне руку помощи, когда мне было плохо, очень плохо. Он добрый, хороший парень, но все равно когда-нибудь он упрекнет меня. Так не бывает, чтобы навсегда забыть, простить.

– Нечего молоть чепуху! И прощать Сергею тебя не за что: ты ему не изменяла с Власовым. А то, что он захотел быть с тобой рядом, узнав, как вы расстались, – плюс Незванову. По-моему, это говорит об искренности его чувств. За то время, что вы вместе, я ни разу не услышала от него в твой адpec ни одного упрека, слова на повышенных тонах. Только за это можно относиться к нему с благодарностью.

– Дашуня, все ты верно говоришь. И сплю я с ним исключительно из чувства глубокой благодарности.

– Машка!

– Что? Ханжа несчастная. Когда ты повзрослеешь? – Обе замолчали, когда к ним подошел Юра. Он понял, что явился не вовремя, и хотел было удалиться, но Марина взяла его за руку. – Скажи, Юрочка, какие девушки нынче в моде?