Клейтон знал, что подобной оговорки, связанной с его собственными титулами, не существует, но поскольку в истории еще не бывало ни одного бездетного герцога Клеймора, ни сам он, ни его отец, ни дед, ни прадед не задавались подобными вопросами. Правда, теперь Клейтон, исключительно из любопытства, решил проверить все остальные титулы, которыми владел.

Из задумчивости его вывело встревоженное напоминание графа:

– Клеймор, я подчеркиваю, что наша беседа носила конфиденциальный характер, и, надеюсь, без лишних слов понятно, что распространяться об этом не следует.

– Разумеется, граф, – кивнул Клейтон, хотя с удовольствием обсудил бы этот разговор с младшим братом.

– Я не зря настаиваю на сохранении тайны, – признался граф, ковыляя к открытой двери одного из салонов. – У меня не будет ни минуты покоя, если кто-то еще из моих родственников узнает о том, что я сам собираюсь выбрать наследника, вместо того чтобы передать свои титулы и владения вам.

– Неужели? – рассеянно пробормотал Клейтон, не сводя глаз со Стивена, стоявшего у камина в обществе ослепительной блондинки.

Граф, не дождавшийся достойного ответа, сразу понял, что собеседник отвлекся, и, проследив за направлением его взгляда, осведомился:

– Вы узнаете эту молодую леди рядом с вашим братом?

– Нет, я никогда ее не встречал, – удивился Клейтон.

– Разумеется, встречали, – возразил граф таким загадочным тоном, словно наслаждался растерянностью собеседника. – И с ее отцом тоже знакомы.

В доказательство он кивнул в сторону герцога Лансберри, занятого беседой с Уитни.

– Это его дочь, леди Эмили. Сегодня утром герцог мне ее представил.

Герцог Лансберри, коренастый темноволосый коротышка с грубым, почти уродливым лицом, имел двух уже немолодых сыновей, походивших на него как две капли воды. Клейтон не мог поверить, что подобное существо могло произвести на свет столь нежное, деликатное, изящное создание.

Разгадав его мысли, граф шепотом пояснил:

– Она – дитя от второго брака. Мать была французской аристократкой, вполовину моложе Лансберри, и умерла в родах, через год после свадьбы. Теперь, по зрелом размышлении, я согласен, что вы вряд ли виделись с леди Эмили. Она сказала, что редко бывает в Англии.

– Где он ее прятал? – выпалил Клейтон, усаживая старика в удобное кресло.

– Я сам задавался этим вопросом, – усмехнулся граф. – Но трудно осуждать отца за старания уберечь дочь от молодых повес и старых распутников, пока она не вырастет и сама не сумеет держать их на расстоянии. Когда будете знакомиться с ней, обратите внимание на ее глаза. Клянусь, они цвета темно-фиолетовых фиалок.

За этот день Клейтон не раз имел возможность присмотреться к леди Эмили, но куда больше его интересовала реакция Стивена, вернее, полное отсутствие какой бы то ни было реакции. Эмили ухитрилась очаровать почти всех мужчин, и друзья Стивена ловили каждое ее слово. Стивен же вел себя так, словно едва замечал ее присутствие. Мало того, почти все время он ухаживал за двумя молодыми дамами, спутники которых постоянно вертелись около Эмили. И поскольку Стивен знал обеих с самого детства и обращался с ними с добродушной снисходительностью старшего брата, Клейтон находил его неожиданную галантность весьма занимательной.

Уитни тоже заметила странное поведение деверя и поделилась с Клейтоном своими наблюдениями, как только джентльмены, насладившись послеобеденными сигарами и портвейном, присоединились к сидящим в гостиной дамам. Уитни взяла мужа под руку, увлекла в укромный уголок и тихо, но весело сообщила:

– Видел, как упорно Стивен игнорирует Эмили?

– Еще бы! – усмехнулся Клейтон, вглядываясь в жену. – Кстати, что ты о ней думаешь?

Уитни поколебалась, пытаясь быть честной и справедливой.

– Что же… она одно из самых прелестных созданий, каких мне приходилось когда-либо видеть, и манеры у нее безупречные, но есть в ней что-то…

– Чересчур надменна? – без обиняков предположил Клейтон.

– Возможно. Но вероятно также, что она просто стесняется.

– Что-то не заметил я особенной застенчивости. По-моему, она не испытывает ни малейшего затруднения в общении с людьми.

– Да, но только с женщинами и мужчинами постарше. И при этом она мила и остроумна. Но посмотри, как сухо она обращается с друзьями Стивена. Насколько мне известно, ее вырастили престарелые родственники в Брюсселе, поэтому она просто не знает, как вести легкую утонченную светскую беседу и флиртовать с молодыми людьми. Очевидно, отец, вместо того чтобы воспитывать дочь в Англии, предпочел навещать ее в Брюсселе. Она почти не знает своих единокровных братьев и их жен.

Клейтон обернулся к Стивену, сидящему вместе со своими приятельницами на противоположном от Эмили конце комнаты.

– Она, вне всякого сомнения, произвела впечатление на Стивена, – ухмыльнулся он. – Мало того, готов поклясться, что он может не глядя определить, где она находится в этот момент и с кем разговаривает.

– Ты так считаешь? – с сомнением пробормотала Уитни.

– Безусловно. Ты стала свидетельницей тончайших интриг опытного мужчины, готового начать привычную игру, в которой ему нет равных: игру обольщения.

Уитни, смеясь, закатила глаза.

– О нет, я много раз наблюдала, как Стивен флиртует с молодыми леди, но так он никогда себя не вел. В обычных обстоятельствах он старался бы превзойти всех остальных поклонников остроумием и неотразимым шармом.

– Тут ты права, – признал Клейтон. – Но на этот раз крайне важно, чтобы леди, о которой идет речь, поняла с самого начала, что она не очередная прихоть в длинном списке мимолетных завоеваний.

– Но почему это так важно? – допытывалась Уитни.

– Потому что, любимая, – прошептал он, касаясь губами душистых волос, – на этот раз Стивен не хочет, чтобы она стала преходящим увлечением. Думаю, он собирается навсегда сохранить приз, завоеванный в этой игре.

– Довольно импульсивное решение, если учесть, что они почти незнакомы, не находишь? – спросила Уитни, но, не получив ответа, встретилась с многозначительным взглядом мужа и едва сдержала смешок. – Хочешь сказать, что если речь идет о дамах, которым предназначено стать женами, все Уэстморленды так же шокирующе импульсивны?!

– Ну… не совсем так.

– А в чем же дело?

– Видишь ли, мужчины нашего рода превосходно разбираются в представительницах слабого пола и мгновенно распознают женщин не только необыкновенных, но и тех, кто самой судьбой предназначен для них одних. До этой роковой минуты никакая сила не может повлечь нас к алтарю, но стоит встретить такую, и мы не только готовы бежать в церковь, но и делаем все возможное, чтобы совершить это путешествие в ее обществе.

– Как бы дама ни противилась этому, – докончила Уитни.

– Именно.

Уитни все еще хохотала, когда Стивен незаметно покинул веселую компанию и с самым небрежным видом взял с подноса два бокала шампанского. Перебросился несколькими словами с матерью, справился о здоровье у престарелого кузена и каким-то образом ухитрился оказаться у камина как раз в тот момент, когда поклонники, окружавшие Эмили, разошлись, оставив ее в обществе пожилой родственницы. Уитни зачарованно наблюдала, как деверь предлагает девушке шампанское, но больше всего ее поразило, что, когда та взяла бокал, Стивен не промолвил ни слова. Только смотрел на нее. Даже на расстоянии было видно, как задрожала рука Эмили, подносившей бокал к губам.

Уитни невольно затаила дыхание, когда взгляды молодых людей скрестились. Стивен что-то коротко бросил. Эмили, поколебавшись, улыбнулась, подняла голову и положила руку на рукав Стивена. Тот поклонился и проводил даму из комнаты. И поскольку Клейтон, похоже, твердо знал, о чем думает и что делает брат, Уитни, не удержавшись, спросила:

– Как по-твоему, куда он ее повел?

– В галерею, – уверенно заверил муж. – Она на втором этаже, и там их никто не побеспокоит, а кроме того, ее прекрасно видно с первого этажа, а это означает, что репутации Эмили ничего не грозит и ее отец может ни о чем не волноваться.