— Давай скорей! — замахала я обеими руками.

Схватив кувшин с жадностью мучимого жаждой человека, приложилась к горлышку. Приятная прохлада хлынула внутрь, останавливать этот восхитительный поток совершенно не хотелось, но не успела я допить и до половины, как Арс подтолкнул меня под локоть.

— Ты что делаешь? — возмутилась я, отряхиваясь и утираясь от пролитого пива.

— Не беда, отмоешься, — небрежно произнес Арс. — Мумит нам ванну приготовил.

— Так чего ты молчал? С этого и надо было начинать. Пошли скорей.

18

Остаток вечера прошел просто замечательно! Я старалась изо всех сил, чтобы развеселить Арса. В полночь мы прибыли в логово орков. Никто, кроме Мумита, не знал, что мы покинули чердак.

— Вот, возьми, Джокер. — Вместо приветствия один из братьев, какой не знаю, протянул мне перевязь с метательными ножами. — Нам уже надоело каждый раз вытаскивать их из трупов и отмывать.

— О! Спасибо, парни. — Все двенадцать лезвий на месте, наточенные и отполированные; я накинула перевязь на себя. — Но зачем вы их подбираете?

Орки отмалчивались и переглядывались. Просветил мое незнание Арс:

— По понятиям подземного народа нельзя оставлять оружие на поле боя, особенно в мертвом противнике. Если не забрать, оно вернется и отомстит за обиду.

— Теперь понятно. Не помню, кто сказал, но «в каждой сказке есть доля сказки»! В этом обычае присутствует логика. Больше не буду ничего оставлять, уговорили, — заверила я братьев.

— Хорош болтать, пошли? — спросили орки нестройным хором, они явно нервничали перед предстоящим ограблением.

— Непременно и только вперед! — Жизнерадостным голосом я постаралась их подбодрить. — Мы готовы, ведите.

— Двинулись, — махнув рукой, скомандовал один из братьев.

И начался наш спуск из города «под землей» в город «очень глубоко под землей».

Если внизу улицы-катакомбы напоминали обычный город, то место жительства гномов смахивало на лабиринт из глубинных шахт, прорытых безумными рудокопами. Здесь даже намека не было на существование улиц. Шурфы, штольни, штреки переплетались, сходились и разбегались, перепутывались, как клубок змей, и это в вулканической породе. Базальт и гранит хранили следы упорного труда гномов.

Мы спускались все ниже и ниже, освещение осталось далеко позади — здесь фонари и факелы встречались еще реже, чем в нижнем городе. На наше счастье орки знали дорогу и вели уверенно. Не полагаясь на неверный свет, я держала Арса за руку, использовала способности летучей мыши и рисовала в голове отраженные ультразвуковые картинки.

Понадобилось тридцать минут, чтобы добраться. Город гномов никогда не спит, приходилось обходить освещенные участки — там нас могли заметить местные жители, а это нежелательно. Дважды прятались в паутине проходов от шедших поблизости гномов и кобольдов.

И вот добрались. Подкрались к пещере Торвина.

— Все, мы на месте, — тихим шепотом оповестил нас один из орков и добавил: — Дверь заперта изнутри.

Я пробралась поближе к ней, слегка потеснив трех братьев.

— Пустите-ка меня.

Просунув сквозь деревянную дверь, обитую металлическими полосками, псевдоруку, нащупала засов. Аккуратно, стараясь не шуметь, отодвинула его. Оба сердца колотились как сумасшедшие, я же не матерый вор, которому все нипочем, волновалась страшно. Переводя дух и вытирая рукавом лоб, я обратилась к сотоварищам по грабежу:

— Сейчас я открою дверь и войду. Вы ждете десять секунд — и за мной. Вопросы есть? Нет. Я пошла.

Потянув за ручку, приоткрыла дверь, сразу вырвался слабый луч света, он показался нам яркой солнечной вспышкой. Заглянула в щель, увидела широкий коридор. В канделябре горела единственная свеча, остальные погасли. В кресле мирно спал охранник — кобольд. Войдя внутрь, я со всего маху треснула его по голове луком-палкой. Кобольд, не просыпаясь, ушел в еще более глубокий сон.

Спасибо Грому и плану помещений, плутать не пришлось. Кроме единственного горе-охранника, никого не оказалось. Арс прихватил ненужную стражнику, но необходимую нам свечку, и мы прокрались в кабинет. Света для осмотра вполне хватало. Сразу увидели сейф, он стоял в правом углу за письменным столом. Большой железный шкаф со сложным замком, выполненным на заказ, а может, и самим Торвином. На сейф наложили всего два очень простых заклятия. Справиться с ними оказалось чрезвычайно легко, как и с замком.

Прежде всего, меня интересовали документы, но этот мышенепрогрызаемый ящик разочаровал и расстроил все мои чаяния. Только мешки с деньгами.

— Все, парни, за работу, опустошайте, потрошите, гребите. А у меня еще одно маленькое дельце, ждите здесь, проверну — и будем сматываться, — распорядилась я для всех, а на ухо Арсу шепнула: — Не дай оркам слинять, нам без них не вернуться.

И занялась письменным столом. Нашла амбарные книги по учету и контролю доходов, продвижению металлов, таблицы и сводки. Интересовали записи за последний год, но их вообще не оказалось. О торговле людьми ни слова. Закончив с бухгалтерией, я решила заглянуть в соседнюю комнату, по плану это спальня Торвина.

Она была ярко освещена множеством свечей. На широкой кровати во сне метался небольшой гном, выглядевший больным, очень старым и измученным. Мне повезло, Торвин спал. Открыв третий глаз, увидела вокруг головы гнома черное покрывало. Дело ясное, гнома уже не спасти, оставалось единственное — навсегда избавить бедолагу от мучений. «Живое» проклятие на гноме настолько мощное, что даже отец с Иоанном вместе не сняли бы его. А куда уж мне, недоучке?

Я вытащила «Серебряного Спасителя», игла сверкнула в свете свечей, как лунный луч на гладкой воде озера. Зажав горло гнома одной рукой, вонзила серебряное лезвие в левый висок. Торвин даже не открыл глаз: он умер, когда я железной хваткой сломала ему шейные позвонки, но черная магия сопротивлялась еще десять — пятнадцать секунд, борясь с неминуемой гибелью от серебряной иглы, пригвоздившей ее к мертвому телу.

Осталась маленькая черная ленточка, узкая, как паутинка. Но даже такую кроху оставлять нельзя! Схватив ее псевдоруками, сожгла в пламени ближайшей свечи, приговаривая:

— Все, что родилось в огне, в огне должно и погибнуть! — Ленточка мгновенно вспыхнула и рассеялась. — Дело сделано. Обыскав спальню, отыскала под подушкой Торвина дневник. Пролистала и убедилась — то, что надо, засунула находку в карман и вернулась в кабинет к мальчикам. Они закончили потрошить сейф и ждали меня.

— Твой мешок. — Арс протянул мне заплечную сумку, килограмм двадцать, не меньше. — Ты все?

— Да, уходим.

Орки ни слова не говоря пошли вперед, выводя нас тем же путем. Без приключений мы вернулись в логово, обратный путь показался мне короче.

— Кто делить будет? — спросил один из братьев, ставя свой мешок на стол.

— Ты. — Я ткнула в него пальцем и хлопнула свою ношу рядом.

Парень засиял от счастья — какое доверие! На его плоском, улыбающемся лице сверкнули острые желтые зубы.

— Всем поровну? — непонятно для чего переспросил орк.

— А как же! Давай, не тяни. — Арс поставил свой мешок рядом с нашими двумя, остальные орки последовали его примеру.

Золота оказалось больше всего, но серебра и платины тоже немало. Орк быстро и ловко сортировал кругляшки в маленькие мешочки по сто монет и раскладывал на пять кучек.

На каждого пришлось по две с половиной тысячи злат, около тысячи плат и по девятьсот серебряков.

— Все честно? — спросил орк, закончив считать деньги.

— Да. — Арс кивнул и начал укладывать добычу.

Я тоже стала забрасывать мешочки с монетами и одновременно читала лекцию оркам:

— Надеюсь, вы правильно распорядитесь полученными деньгами. Мне не хочется, чтобы люди и гномы вместе с орками продолжали исчезать из Эола. — Орки уставились на меня, словно впервые увидели. — В самом принципе я против рабства, в любой его форме, и то, чем занимался Гром до своей смерти, мне сильно не по душе. Уверена, император подарит вам кварталы в нижнем городе, и в ваших интересах станет сохранение клиентов игорных домов. Живые и здоровые, свободные, желающие прийти еще не один раз отдохнуть от повседневных тягот, они принесут значительные прибыли. А решение в пользу быстрой наживы от продаж «живого товара» в конечном итоге приведет вас к краху, если не к тюремному заключению. Я ясно выразилась? — Орки вразнобой закивали большими головами. — В таком случае счастливо оставаться, теперь мы в полном расчете.