Потом юноша опустил руки и обернулся.

- Хорошо, а?

- Чертов мальчишка! - рявкнул Нетар. – Я тебе говорил – спускайся?!

- Все хорошо, - Саадан тяжело дышал. – Все очень хорошо.

- Все плохо! – опять рявкнул Нетар. – Ты совершенно не умеешь держать контроль. А если бы сорвался?

- Нет, - Саадан покачал головой. – Никогда. Теперь не сорвусь. Я теперь все могу. Теперь Он меня держит, - и он ласково погладил Камень, висящий на шее.

* * *

Уже осыпались за окнами ветви деревьев, уже вечера стали длинными, а дорожки в саду занесло рыжими и золотыми сугробами, когда Нетар предложил – нет, потребовал! – сделать перерыв. Ты загонишь себя, сказал он строго, и в глубине души Саадан признавал, что он прав. Нужно остановиться. Передохнуть. Оглядеться. Снова почувствовать вкус жизни – той, реальной жизни, которая летела за окнами дома, одевшись в ярко-рыжий наряд осени. Саадан забыл, как пахнут деревья, каким высоким бывает небо, какой сухой и ломкой бывает трава на излете осени.

Они теперь часто гуляли в саду вечерами, беседуя о том о сем – и никогда о работе. Нетар с удивительной ловкостью переводил разговор на что угодно, уходя от магии, и Саадан порой злился на него за это – и тут же умолкал, втянутый в спор. Нетар много знал – так много, что Саадан иногда спрашивал себя, где пределы его знаний. Он неплохо разбирался в живописи и вполне прилично – в архитектуре, комментируя каждое здание в городе, мимо которого они проезжали. Он умудрялся читать все новинки литературы, выходящие в «Вестнике слова» - тогда как Саадан и не знал о таком, и не слышал. Он рассуждал о географических открытиях и освоениях путешественников прошлых лет. И только одной темы он не касался никогда – прошлого. И своего, и Саадана. Саадан и теперь, спустя несколько лет, знал о своем учителе не больше, чем в первый день знакомства.

Кто он, этот Нетар? Откуда взялся – такой? Кто был его учителем?

Саадан мог бы, наверное, выяснить хоть что-то, связавшись с магами из Гильдии – с тем же Хоремом. Но он не хотел этого делать. Это было бы… нечестно.

Несколько раз они выезжали в город. Бродили по улицам, сидели в кофейнях под открытым небом, неторопливо потягивая из крошечных чашечек ароматный темный напиток, смеялись, глядя на охотящихся за крошками воробьев. Вечерами Саадан сидел на подоконнике в номере гостиницы и смотрел на закат, а Нетар или уходил куда-то, ссылаясь на дела, или валялся на кровати, читая затрепанные книги без обложки, оставшиеся в номере, видно, от прежних постояльцев. Высокое небо плыло над головами прохожих. Все было хорошо и тихо – так тихо и так хорошо, что, казалось, неминуемо должно было закончиться бедой, ведь не бывает – так спокойно и просто.

Эти две недели остались в памяти Саадана путаницей дней, полных невероятного, нездешнего счастья и отчаянной горечи предчувствия – предчувствия большой, темной беды, которую он не в силах был отвести. Она витала в воздухе, тянулась темным шлейфом дождевых облаков, нависала карканьем воронов, она читалась в лице случайно встреченного ими в городе Ратиуса – Саадан поразился тогда, каким старым и усталым выглядит после этой встречи Нетар.

Они столкнулись случайно – у входа в городской парк, и Ратиус вежливо поклонился, приподняв шляпу, и обронил несколько фраз – что-то насчет чудесной погоды. Похвалил трость Нетара – с некоторых пор маг стал ходить только с ней, жалуясь на разнывшиеся к непогоде старые кости, вежливо откланялся. Нетар без улыбки поклонился в ответ.

- Поедем домой, - проговорил маг, когда высокая фигура Ратиуса скрылась в путанице переулков. – Поедем, Саадан, что-то мне… нехорошо.

Он тяжело опирался на трость и хромал, голос его стал глухим и надтреснутым, руки дрожали. Саадан подхватил его под локоть и оглянулся в поисках извозчика.

- Давай… посидим, - пробормотал маг, наваливаясь на юношу. – Здесь… в парке скамейка была…

Они медленно шли по засыпанным листьям аллеям, и Саадан крутил по сторонам головой, ища хоть какую-нибудь скамью, где можно было бы передохнуть. А Нетар вдруг глухо охнул и навалился на него всем телом – и стал медленно-медленно оседать.

Пропал голос. Саадан подхватил мага на руки, и скамья нашлась прямо тут же, почти рядом, и он уложил легкое, сухое тело на доски, расстегнул ворот.

- Сейчас, - шептал он торопливо, растирая ладони, - сейчас…

- Не надо… - Нетар улыбался обескровленными, белыми губами. Он силился приподняться и не мог. – Не надо… поздно. Ах, как не вовремя, как не вовремя… Мальчик… возьми меня за руку.

Саадан вгляделся в его лицо – худое, ставшее вдруг восковым. И понял все.

Это был сердечный приступ, и даже не смертельный и не столь опасный, чтобы умереть, если вовремя оказана помощь. Но не в нем дело. Просто – время пришло. Просто – срок жизни истекает, капает сквозь пальцы, рассыпается пылью, как платье Золушки… часы бьют полночь и волшебство уходит… теперь начинается совсем другая сказка.

Не уходи, - он сжал ледяную ладонь Нетара. – Не уходи… учитель!

Второй раз он назвал мага так, но это теперь не имело уже никакого значения.

Пора… Мне пора, малыш. Я знал… догадывался, что так будет.

Учитель…

Подожди… я не все сказал. Ты все знаешь теперь, все умеешь. Я отдал тебе то… что знал… теперь мне не страшно уходить. Мальчик мой… Силу… сохрани, не растрать. Я знаю, ты молод… горишь и стремишься творить… Но помни – не в Творении наша сила, а в Равновесии. Только оно способно остановить и удержать мир. Не поддавайся соблазнам… мы – ни на чьей стороне. Ты обещаешь мне?

Да…

Вот и славно. Я ухожу… спокойно. Я отдал все, что знал... Теперь Воздух примет меня. Спасибо… тебе…

Не надо, - прошептал Саадан, глядя, как вытягивается тело мага, каким строгим и неподвижным становится его лицо. – Не надо.

А когда прошло еще совсем немного времени, Саадан отпустил холодную ладонь. Все вдруг стало неважным. Бережно, очень осторожно приподняв мертвую голову, снял с мага цепь с оправленным в серебро лунным камнем – знаком мага Воздуха. И, поцеловав старика в губы, долго-долго смотрел на изменившееся, чужое лицо.

Пасмурный день тянулся медленно, по подоконнику стучали капли. Саадан бесцельно бродил по комнатам, трогая пальцами корешки книг на полках, приборы на столе, Видящий камень на подставке. Долго стоял перед большим, во весь рост, портретом молодой женщины, висящим в кабинете Нетара, - он так и не решился спросить, кто она и почему ее портрет висит здесь. Какой насмешливый взгляд… на мгновение юноше показалось, что эти черные глаза ему знакомы. Впрочем, не все ли равно – теперь.

Все эти три дня после похорон шли дожди. Земля размокла совершенно, и гроб опускали и жидкую грязь. Наверное, лучше поступают маги Огня – они сжигают своих умерших, отдавая тела после смерти той Стихии, которой служили при жизни. Остальные Гильдии осуждали этот обычай и хоронили своих умерших, как и все люди, в земле. В конце концов, душа все равно уходит туда, где ее ждут.

Сколько же народу стояло над могилой! Так много, что казалось странным, откуда у мага-отшельника столько друзей. Друзей ли? Совсем незнакомые маги молча скользили по нему взглядами, Хорем и Ратиус пожали ему руку и шепотом сказали несколько слов утешения. Саадан кивнул. Он был спокоен. Наверное, это было отупение, приходящее на смену слишком сильной боли. А может, ему стало все равно – он не знал.

Потом все разъехались, и он остался один. И бродил, бродил по дому, словно надеясь найти в комнатах Нетара… или хотя бы память о нем. Вспоминать учителя было слишком больно. Думать о том, что его больше нет – невыносимо. Думать о том, что делать дальше – тяжело. И он рассматривал книги на полках и слушал тишину пустых комнат.

И в тишине этой слышался ему негромкий голос…

«Кому, как не тебе, печальной станет эта весть –

О том, что не возжечь огонь прикосновеньем рук.