Нетар поднял руку. Глаза его смеялись, но лицо стало серьезным.

- Я, Саллован Ратиан Нетар иль-Теннар, маг Воздуха, считаю тебя, Саадан ар-Холейн, своим учеником ровно до того времени, когда ты, Саадан, закончишь работу, начатую тобой и продолженную под моим кровом. Я даю имя этой работе – Триединая. Я говорю: завершение работы будет завершением твоего обучения. Да будет так.

Саадан поднялся тоже, поставил бокал.

- Я принимаю твое условие, - сказал он. – Да будет так. Я закончу работу – и стану свободен. Я благодарю тебя, маг-наставник. Да будет так.

Нетар пару секунд смотрел на него.

- Это следовало бы сделать в самом начале, - проговорил он, наконец. – Ну да лучше поздно, чем никогда. Верно?

Саадан тряхнул головой, потер виски. Сел, снова взял бокал, глотнул - и прикрыл глаза. Происходящее на мгновение показалось ему нереальным.

Знаешь, я хочу сказать тебе еще одну вещь, Саадан, - продолжал Нетар, садясь напротив и задумчиво глядя в окно. – Ты часто слышал от меня слово «Равновесие» – так часто, что оно, наверное, набило тебе оскомину. Только Равновесие правит нами. Только оно держит на краю наш хрупкий мир, нас всех, наши дела, наши чаяния и помыслы. Только поняв, что всему в мире есть свое место и ни одна Сила не способна стать больше другой, ты сможешь по-настоящему управлять этим миром, чего-то добиться в нем. Именно поэтому я ушел из Гильдии… слишком много там завязано на власти, на превосходстве одних над другими, на сиюминутных человеческих желаниях. Что нам, познавшим радость и мощь мира, прикоснувшимся к тайнам бытия, - что нам мелкие приходи людских королей и правителей! Те, кто отравлен этой тайной, не желают для себя иных.

Маг вздохнул, покачал в пальцах бокал с вином.

Одинаково имеют право на жизнь все четыре Стихии, - заговорил он снова, - и точно так же имеют право на жизнь любые людские деяния, как добрые, так и злые. Мы твердим об этом ученикам с первых же занятия, но мало кто способен воспринять это полной мерой...

Саадан вскинул голову.

Значит, если я сейчас накормлю голодного, то будет прав тот, кто отберет у него кусок хлеба? – резко спросил он.

Прав ли он будет – не знаю, - ответил Нетар. – Но он будет иметь на это право. На этом держится мир. Иначе за столько тысяч лет он неминуемо рухнул бы в пучину отчаяния. Та самая надежда, о которой поют люди, - всего лишь проявление Равновесия. Если сегодня случилось плохое, то завтра обязательно будет хорошее. Если сегодня ты на коне, помни о том, кто идет пешком – завтра ты можешь оказаться на его месте. Понимаешь?

Много о чем случалось им говорить прежде, но Саадан не помнил, чтобы – вот так, на равных. Обычно он слушал, не всегда умея возразить… обычно, но – не сейчас.

Да, Равновесие. – Нетар усмехнулся. – Знаешь, я, в отличие от большинства наших магов, в свое время очень интересовался древними легендами и сказками. И не зря, как выяснялось много раз. И вот однажды я прочитал… Не знаю, сколько людей на свете знают то, о чем я скажу тебе сейчас. Да и я не знаю толком, насколько правда то, что я скажу. Может быть, это всего лишь догадки старого мага, всего лишь сказка, которую так хочется принять за истину.

Он помолчал.

Говорят, есть лишь одна сила на свете, способная Равновесие поколебать. Сила, которая не подчиняется никому, кроме самой себя… с которой не могут сладить даже самые всесильные маги… сила, которая могла бы испепелить этот мир – и все-таки, как ни странно, еще не сделала этого, а напротив, помогает дарить жизнь. Любовь ее имя.

Саадан вскинул руки, словно защищаясь от удара. Зачем же ты так…

Нетар вздохнул.

- Говорят, именно она помогает нам держаться, когда мы стоим на краю. Но она же убивает нас… и даже Равновесие порой бессильно перед ней. Не знаю, сколько истины в той сказке. Я не особенно верю в это. Но сказки иногда сбываются, и поэтому… поэтому я прошу тебя, Саадан, - во имя всех Стихий, во имя всего, что дорого тебе - беги от этой Силы. Ты станешь могучим магом, ты сможешь многое… но если ты столкнешься с ней – ты можешь погибнуть. Еще никто не смог уйти живым, попав в ее горнило.

Нет, - тихо, едва слышно сказал Саадан, вспоминая тот странный голос в глубине Камня. - Любовь… я не верю в нее. Ее нет… потому что если бы она была, то…

Он не договорил.

Мальчик, - покачал головой Нетар, - твои слова говорят лишь о том, что ты прикоснулся к ней. Но честное слово… та, что ударила тебя, наверное, не знала этой силы. Быть может, она приняла за любовь что-то другое – потому что иначе не отвергла бы тебя. Я полагаю, это девушка, которую увидел ты когда-то в Видящем камне. Верно? А может быть, она просто сделала ошибку… которую не поздно будет исправить.

Поздно. Она чужая жена, - глухо проговорил Саадан.

Что с того? Если двое опалены дыханием Любви, что для них будут узы, придуманные людьми? Но, Саадан… я привязался к тебе, мальчик, ты дорог мне, и я желаю никогда не изведать, не испить из этой чаши. Это слишком опасная стихия, и никому не дано предугадать, что ждет тех, кто встал на этот путь. Я очень хочу, чтобы ты уцелел…

Маг говорил быстро, чуть лихорадочно, словно не видя сидящего перед ним. Худые пальцы его сжимали нетронутый бокал с вином. Наконец, он умолк… и какое-то время сидел, полуприкрыв глаза, точно забыл, где он и что с ним, точно бродил в глубине дорогами памяти. А потом тряхнул головой, взглянул на Саадана – и улыбнулся.

Считай, что это были бабкины сказки – сказки и откровения старого маразматика. Спать, Саадан, спать. Завтра будет новый день.

* * *

Время летело так, что Саадан не замечал дней. Они работали, не понимая головы, и никто, никто не нарушал их добровольное уединение. Солнечные лучи, угасавшие среди ветвей, вызывали сейчас лишь досаду: еще один день прошел, а они успели так мало.

Вечерами у Саадана кружилась голова, дрожали руки. Он, прежде засыпавший в любом месте – лишь бы голову до подушки донести, теперь полночи ворочался без сна, а когда все же проваливался в тяжелый, одуряющий омут, снилось ему одно и то же – серебристая искорка в глубине кристалла, негромкий голос и… Тала. Ее смех, ее взгляд, ее тонкие, всегда обожженные пальцы. Не вспоминавшаяся уже несколько лет, она стала приходить почти каждую ночь. И он кричал во сне и просыпался, и ресницы и щеки его были мокрыми, и Саадан стыдился этой слабости. Все чаще Нетар за ужином заставлял его пить успокаивающие отвары.

Камень Воды, Камень Кервина подчинялся ему долго – несколько месяцев. Только теперь Саадан в полной мере оценил все, что дал ему Нетар – без той подготовки, без умений и знаний, вбитых в него так, что ночью разбуди – ответит, Саадан не просто не смог бы ничего сделать – он рисковал погибнуть. И знал это.

Порой появлялось у него смутное чувство, что он делает что-то не так. Что-то потерял он с той поры, когда трое беспечных мальчишек, шутя и хохоча, взялись за дело, непосильное взрослым. Что-то он потерял… беспечность ли, с которой они тогда рвались – в бой ли, к трудностям ли. Азарт, может быть... а может быть, часть сил – теперь, приобретя так много у Нетара, он ловил себя на том, что уже не может сделать самое простое, то, что делали они трое, еще учась в Академии. Он не понимал, что именно. Может быть, простейшие заклинания, которые забываются за ненадобностью. А может быть, он просто разучился смеяться, глядя в небо.

И в то же время остановиться Саадан уже не мог. Он самому себе не решался признаться, что уже не может отказаться от всего этого. Отказаться от ощущения всемогущества, когда Сила дрожит на твоих ладонях. От власти знания. От радости, когда тебе покоряется то, о чем раньше и мечтать не смел. Он стал понимать Нетара. Гильдия, короли, власть… Какая там власть? Вот она, власть над миром – когда дрожащий огонек Силы подчиняется тебе. Все остальное – суета сует.

Саадан порой думал, что потребует от него Камень Воды. Если ему не пригрезился, не приснился тот голос в глубине Камня, голос Стихии… ведь не может же быть, чтобы чужая Сила вот так, за здорово живешь, отдала ему свою власть. Что Вода попросит взамен? И что Вода могла бы попросить у Кервина, будь он жив?