Причины таких странных несоответствий лежат почти на поверхности: с одной стороны, это неспособность людей вообще найти слова для того, чтобы описать пережитый ими ужас. Затем это желание избавить тех, кому они адресуют свой рассказ, от шокирующей правды. Но это также и склонность замолчать собственный смертельный страх, демонстрируя при этом уравновешенность и надежность. И не в последнюю очередь это заманчивое желание произвести впечатление жуткими фантастическими историями из разряда слухов.

Неуклюжая писанина, выходящая из под пера интригана-соотечественника, пожалуй, дает что-то усердному идеологу или бумагомарателю, влюбленному в собственное словотворчество. Историографу, ориентированному на точные факты, она не подходит.

Но тем не менее на столь сомнительные источники опирался в недавнем прошлом один немецкий еженедельник, считающийся серьезным изданием. Он открывает для нас, что «немецкая армия со всем своим нарядным офицерьем подвергла без колебаний сотни тысяч ленинградцев на умирание от голода и холода». И в запале от своего возмущения словотворец сообщает, дрожа от гнева, о письмах, которые красноармейцы в то время посылали на родину. Они вдохновляют его не только на обычное для сегодняшнего времени безапелляционное осуждение вермахта (поджоги, грабеж, убийства), но и поддерживают его также в убеждении, что «мы насиловали, выкалывали недочеловекам глаза, а у их жен вырезали плод из живота». Дословно это так и звучит!

Короче говоря, в 1999 году такой вот словотворец действительно прошел школу огульного осуждения «фашистского вермахта», заимствуя творения Ильи Эренбурга и, возможно, еще и используя опыт известных и новомодных в Германии устроителей выставок.

Типовые боевые донесения немецких фронтовых частей под Ленинградом гораздо больше приближены к реальности. Они изображают то, что конкретно было на самом деле. Они проходили проверку прямо на месте, составлялись разумным, сухим военным языком и едва ли давали возможность эмоциональным словоизлияниям и манипуляциям, поскольку готовились в тяжелейших условиях и недостатке времени, а также при смертельной угрозе.

Выдержки из таких документов подобраны здесь для обобщения фактов и аргументов, изложенных в этой книге. Они отражают страдания и выдающиеся поступки сотен тысяч солдат, которые в то время под Ленинградом жертвовали своей жизнью и здоровьем. Ведь они были убеждены, что служат праведному делу. Однако сегодня их повсеместно в Германии огульно обвиняют во всех без исключения преступлениях. Они уже не в состоянии что-либо сделать, Когда такой вот творец общественного мнения по существу плюет прямо на их могилу.

Бумаги, захваченные в штабах советских фронтовых частей и показания, изложенные в проколах допросов красноармейцев, взятых перед этим в плен, оказываются при сравнении очень похожими на немецкие документы и признания пленных немцев. В отличие от продукции советских пропагандистов и дезинформаторов их следует воспринимать самым серьезным образом.

Содержание таких советских донесений включено в эту книгу. Описание условий выживания, способности стойко переносить страдания и самопожертвование красноармейцев подтверждают те впечатления, которые сложились в отношении них у немецкого противника. Но как только, впрочем, появлялись политические и идеологические формулировки, принятые на уровне командования Красной Армии, как, например, в суточных приказах, которые пестрят штампами партийного жаргона, то содержание сразу же меркло в пелене возвышенных призывов и оголтелом шельмовании «фашистского врага», заканчиваясь славицей в честь верховного военачальника Сталина. Такого типа свидетельства очевидцев в этой книге в расчет не принимались.

Материал, положенный в основу приведенных ниже отрывков из документов, хранится в систематизированном виде в Военном архиве вермахта во Фрайбурге и доступен как научным работникам, так и публицистам, а также создателям произведений на военную тему.

Тот, кого не впечатлили модные предубеждения, тот давно уже узнал невероятные вещи из солидных источников о недостатках в материально-технической сфере германского вермахта, о подавляющем превосходстве Красной Армии, о самоубийственном решении Гитлера напасть на Советский Союз по плану «Барбаросса». При этом у него имелась возможность сравнить цифры и сопоставить факты.

Относительно данного вооруженного противостояния двух диктатур все больше разгорается дискуссия, в ходе которой наполняется новым, многогранным содержанием «образ ангела-миротворца Сталина, глубоко озабоченного судьбой человечества и Европы».

На фоне такого впечатляющего идола особенно четко проявляются контуры «фашистов в полевой форме», которые усиливали страдания людей, находившихся в крепости, в которую превратился Ленинград.

О том, как это в действительности было для осаждавших, свидетельствуют приведенные ниже документы.

1. В боевом донесении капитана Баке, командира 2-го батальона 284-го пехотного полка 96-й пехотной дивизии описываются бои под Погостьем в период с 1 по 20 марта 1942 года:

Но даже самые суровые условия не могут поколебать стойкость солдат батальона. Все атаки отражаются путем нанесения тяжелых потерь противнику. Батальон удерживает указанную ему позицию и тем самым предотвращает прорыв врага с востока в район «Звезды Мерседес». Потери противника невозможно оценить с точки зрения их численности. Грудами лежат убитые перед «Просекой-Z».

Но и нашему обозу нанесен существенный урон. Неоднократно подвергались нападению или обстреливались артиллерией наши автомобили с предметами снабжения.

Потери батальона видны из следующей сравнительной таблицы наличия боевого состава:

Общие потери: 3 офицера, 41 унтер-офицер и 221 человек рядового состава, в том числе лежачих больных: офицеров — нет, унтер-офицеров — 4, рядовых — 39.

Командир батальона

Капитан (подпись, Баке)

2. Донесение командира 223-й пехотной дивизии о боевых действиях на северо-восточном фланге русского вклинения во время Волховского сражения. Последовательность цифр 2, 2, 22 означает: 2 офицера, 2 унтер-офицера, 22 солдата. Приданные подразделения чаще всего учитывались в минимальной степени, если были перебои в снабжении. Об этом, в частности, свидетельствует отрывок из донесения за 6.2.1942 года:

…подразделения были беззащитны на открытой местности и оставались около 36 часов вне укрытий. С первых же минут, как только линия опорных пунктов была занята нами, русские тотчас же начали атаковать ее. Вначале это были вылазки разведдозоров, но уже с 25.1 они перешли к атакам. В ночь с 25 на 26.1.42 г. 3-я рота была заменена вследствие большого числа обморожений и выведена в батальонный резерв к опорному пункту штаба батальона. Ее сменила обозная рота, составленная из нескольких транспортных взводов на конной тяге. Это обозная рота самовольно оставила свой опорный пункт на следующий день, завидев приближающийся русский танк, и тем самым открыла для русских важный путь подхода к нашему расположению. При этом обозники побросали свое оружие. Нанесенный нами тут же контрудар оказался безрезультатным. С того времени опорный пункт штаба батальона превратился в ключевую позицию во всей полосе обороны. Пока нам удалось отразить все атаки, однако в ходе борьбы с вражескими разведдозорами мы понесли значительные потери. Погибли лейтенант Швикерт и фельдфебель Винц, ранены фельдфебели Хельмрих, Хебер, Ремш, унтер-офицер Шульце и лейтенант Каутч. Совокупные потери батальона увеличились до 280 человек. Обер-лейтенант Зшарнак болен с 24.1.42 г. и находится во временном медпункте. Лейтенанты Бартель и Шнайдер доставлены в полевой госпиталь с обморожениями. Лейтенант Каутч, который в конечном итоге остался в строю, командует 1-й и 3-й ротами. Из-за обморожений доставлен в госпиталь также и один из командиров взводов, фельдфебель Боден.

Вчера вечером батальон имел следующий боевой состав:

Со вчерашнего дня противник полным ходом проводит свои атаки, и нам остается только надеяться на их ослабление. В настоящий момент мы занимаем круговую оборону, ведя тяжелые бои.

Обоз прибыл в расположение батальона несколько суток назад, но до сих пор еще не наладил связь со всеми подразделениями. Имеется падеж лошадей (до настоящего времени пять), а также многочисленные случаи обморожений. Доставка продовольствия затруднена, роты сутками не получают пищи.

Поскольку батальон считается приданным подразделением, то он не был учтен при распределении зимнего обмундирования.

Только что доложенный боевой состав следует считать условной цифрой. Многие заболевшие солдаты хотя и остались в расположении своих подразделений, но не в состоянии надеть сапоги на свои отмороженные ноги и вынуждены заматывать их тряпками и одеялами. В ближайшее время следует рассчитывать на их выход из строя.

Поскольку опорные пункты, удерживаемые батальоном, расположены на удалении двух километров друг от друга и обеспечиваются минимальными силами, то их охранение требует огромных усилий караульной службы. Вследствие перенапряжения, утомительных переходов между опорными пунктами и из-за непрекращающихся днем и ночью оборонительных боев солдаты находятся на грани полного истощения сил. Их боеспособность существенно подорвана.

Подписано: Маркс

Майор и командир батальона