Внезапно Витлок сжал браунинг обеими руками и шесть раз подряд выстрелил в картонный силуэт в пятидесяти ярдах от него. Серия получилась отличной.
— Для своего возраста ты неплохо стреляешь.
Мартин Кохен оторвался от подзорной трубы и улыбнулся. Это был еврей сорока семи лет, с жесткими черными волосами и густыми усами, которые, разговаривая, он поглаживал большим и указательным пальцами. Бывший агент Моссад и член отнюдь не бесспорной организации Мивтзама Элохима, группы израильских террористов, он подружился с Витлоком после поступления на службу в ЮНАКО в 1980 году — они были в ней с момента ее образования.
— Ну и долго ты там стоял, Марти?
— Да нет. У тебя все в порядке?
— Что ты имеешь в виду? — переспросил Витлок и посмотрел в подзорную трубу. Пять пуль из шести попали в яблочко.
— Ты выглядишь расстроенным.
— Ты выглядел бы тоже расстроенным, если бы стрелял так плохо, как я сегодня. Это была первая за весь день удачная серия.
Кохен был не тот человек, с которым Витлок мог поделиться своими проблемами. Он посочувствует, но понять не поймет. Ханна Кохен, программист-аналитик, работала сейчас главным программистом в штаб-квартире ЮНАКО и во всем поддерживала мужа. Витлок уставился на картонный силуэт: к кому обратиться за советом? Его всегда считали спокойным и участливым человеком, за долгие годы работы к нему приходили многие оперативники со своими бедами. Теперь ему самому нужна была помощь, и он с тоской и горечью признал, что ни с кем не может заставить себя обсудить свои проблемы.
— К.В.?
Витлок обернулся к Кохену и улыбнулся:
— Извини, Марти. Я все гадаю, почему у меня так долго не получалось хорошей кучности.
— Если ты чем-то озабочен, скажи, ты ведь можешь мне доверять. Сколько раз я изливал тебе душу после пары кружек пива в Макфиле?
— Довольно. Серьезно, хватит. Меня ничего не гложет. Честно. Я немного устал и все.
— Кармен достает? — с понимающей улыбкой спросил Кохен.
— Можно сказать и так.
— Привет, ребята, — окликнула их Сабрина еще с верхних ступенек лестницы, затем торопливо спустилась к ним и крепко обняла Витлока.
— Ты даже не представляешь, как нужна мне, — сказал он и легонько поцеловал ее в щеку.
Кохен подмигнул ей.
— Ну как успехи, дорогая Сабрина?
— Убита, — ответила она и рассказала, что произошло во время выполнения задания.
— Ты права, — сказал Витлок, выслушав ее рассказ, — глупо получилось. Просто нет слов. А ты что скажешь, Марти?
Кохен заметил, как у Витлока блеснули глаза:
— Да, пожалуй, я согласен с тобой. Но будь иначе она была бы блондинка.
— Тут и зарыта собака, — поддержал его Витлок.
Сабрина прислонилась спиной к стенке и скрестила руки на груди:
— Думаете играть на пару?
Витлок усмехнулся, протянул ей снайперскую винтовку «хеклер-и-кох» и предложил пострелять.
— Я склонен согласиться с оценкой Смайли. Ты дерзкая и временами слишком самонадеянная, но ты хороша. Чертовски хороша. И, на мой взгляд, в этом все дело.
— Несмотря на все старания Смайли, — сказал Кохен, — внести элементы реальных ситуаций в свои маленькие игры, от реальных их все-таки отделяет бездна. Мы подменяем настоящие пули ампулами со светящейся желтой краской. В действительности подставляешь свою голову под пули ты, а не он. Майк и К.В. ждут, что их прикроешь ты, а не он. Помни это.
Она кивнула.
— Кстати, а где третий мушкетер? — спросил Кохен.
Витлок и Сабрина переглянулись и пожали плечами. Майк Грэхем был загадкой в ЮНАКО. Он был независим, не терпел автор итаризма и чиновников, особенно если это касалось его действий.
— Агент Витлок, вызывает Коуд Грин, — раздался голос из динамика внутреннего оповещения. — Пожалуйста, немедленно свяжитесь с диспетчерской.
— Коуд Грин? Идем, — сказал Витлок, как только диктор начал повторять сообщение.
Кохен придержал Сабрину за руку — она уже было устремилась за Витлоком к телефону на другой конец тира.
— Его что-то тревожит.
Она посмотрела на Витлока.
— А что такое?
— Вот и я хотел бы это знать. Приглядывай за ним, Сабрина, он меня очень беспокоит, для его же блага приглядывай!
Майк Грэхем не мог поверить в свою удачу, когда в Нью-Йорке увидел свободное место прямо перед домом, который ему был нужен. Он остановился возле него и уже хотел подать назад свой белый побитый пикап 78-го года, как услышал резкий звук клаксона. Он глянул в зеркальце заднего вида. Гладкий черный «исузи-пиацца» стоял с другой стороны свободного пространства, и одетый с иголочки водитель пытался занять его первым. Грэхем вытер пот со лба и даже глаза выпучил от удивления. Откуда, черт возьми, он взялся? Его тут не было, когда он секунду назад смотрел в зеркальце. Он постучал себя по груди и ткнул большим пальцем на место парковки позади себя.
Водитель нажатием кнопки опустил стекло и высунул голову.
— Я увидел его первым, — пытался он перекричать громкую музыку своей стереомагнитолы.
Грэхем покачал головой.
— Давай назад.
Водитель дотронулся до уха и пожал плечами.
Грэхем потерял терпение. Он дал задний ход, но когда хотел припарковать машину, соперник двинул машину вперед — возникла тупиковая ситуация. Грэхем выпрыгнул из машины на дорогу, хлопнув за собой дверью.
— Убери свой драндулет с дороги, — рассерженно заорал на него лощеный водитель.
Грэхем присел на корточки перед открытым окном водителя, стараясь не коснуться машины, которую с отвращением рассматривал. Дождавшись, когда водитель приглушит музыку, он сказал:
— Я расскажу тебе, что сейчас будет. Этот, как ты его называешь, «драндулет» встанет на это свободное место.
— Черта с два он встанет...
— Заткнись, я еще не закончил. Как видишь, этот «драндулет» уже побывал во множестве передряг и еще парочка вмятин картину не изменит. А твоя покрашенная жестянка, если ей помять капот, потеряет вид. Припаркуешься здесь, и я тут же впечатаюсь в тебя. — Грэхем подался вперед, его пальцы зашевелились в дюйме от лица водителя. — Ну, выбирай.
— Да ты сошел с ума! — вскинулся водитель.
— Думаешь? — небрежно бросил Грэхем и пошел к своему пикапу.
У водителя не выдержали нервы, он дал газ, и «пиацца» исчезла за ближайшим поворотом.
На лице Грэхема появилась слабая улыбка удовлетворения. Грэхему было тридцать семь лет; загорелый, мускулистый, он неукоснительно следил за своей формой, строго выполнял программу тренировок, бегал и занимался тяжелой атлетикой. Взъерошенные длинные темно-рыжие волосы обрамляли красивое мужественное лицо, а пронзительные светло-голубые глаза излучали силу и уверенность.
Он поставил свой пикап, вытащил ключ зажигания и внимательно посмотрел на жилой дом на противоположной стороне улицы. Человек, который проектировал весь Центральный парк, назвал это здание Олмстед-Хейтс; насколько помнил Грэхем, оно всегда было частью района Мюррей-Хилл. Он жил здесь пять лет, пока не произошла трагедия, так внезапно перевернувшая всю его жизнь. Он перешел дорогу, сунув руки в карманы своих выгоревших джинсов, и остановился, ощупывая взглядом каждую из десяти ступенек, ведущих к двустворчатой стеклянной двери. На обеих створках были выведены курсивом красные инициалы «О.Х.» — ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Грэхем уселся на верхнюю ступеньку спиной к двери — солнце отражалось от нее и слепило глаза. Мыслями он перенесся в прошлое, в тот злополучный октябрьский день два года назад.
В молодости, как и многие его сверстники, Грэхем прошел через ужасы вьетнамской войны. Он получил приглашение стать защитником задней линии в команде «Гиганты Нью-Йорка» спустя месяц после подписания контракта. Сбылась мечта всей его жизни, ведь за эту команду он болел с детства! Но ранение в плечо поставило крест на его спортивной карьере, и следующие два года он провел в Таиланде, помогая ЦРУ обучать местных жителей, которые поддерживали Южный Вьетнам. Затем Грэхем вернулся в Соединенные Штаты, где после углубленных психологических тестов, а также проверок физической подготовки, полковник Чарльз Бекуит взял его в элитное подразделение по борьбе с терроризмом «Дельта». Он успешно служил, и спустя одиннадцать лет его преданность делу была вознаграждена — он стал командиром Б-отряда. Первое задание привело его в Ливию, и, когда они вот-вот должны были атаковать базу террористов, пришло известие, что его жену и пятилетнего сынишку похитили четверо неизвестных, говоривших по-арабски. Его могли освободить от выполнения задания, но он не отступился, база была уничтожена, хотя главарям и удалось скрыться. Его семью так и не обнаружили, несмотря на то что ФБР, предприняло небывалые в своей истории поиски.
