В автобусе находился все тот же часовой, Бартлет, на которого разлагающе подействовало отсутствие Ковальски: свесив голову на грудь, он, скорее, спал, чем бодрствовал. Правда, изредка, через большие промежутки времени, молодой человек вскидывал голову и тут же снова засыпал.

Пол легонько толкнул девушку локтем и что-то прошептал на ушко. Эйприл проснулась и, ничего не понимая, посмотрела на него.

— Мне пора идти, — тихо сказал Ревсон.

В автобусе было темно. Единственная тусклая лампочка горела над сиденьем водителя, да сквозь затемненные стекла пробивался свет от фонарей на мосту.

— Дайте мне баллончик с аэрозолью.

— Что?

Неожиданно Эйприл окончательно проснулась, сверкнули белки большущих глаз.

— Да, конечно.

Девушка сунула руку под сиденье и достала баллончик. Ревсон положил его в левый внутренний карман.

— Как долго вы будете отсутствовать?

— Если повезет, минут двадцать. Может быть, полчаса. Я вернусь.

Эйприл ласково поцеловала Пола в щеку.

— Будьте осторожны!

— Потихоньку выйдите в проход.

Ревсон прошел мимо девушки, держа наготове ручку. Часовой спал, свесив голову на грудь. Пол нажал на кнопку, выстрелив с расстояния примерно в один фут. Иголка вонзилась позади левого уха Бартлета.

Ревсон осторожно устроил часового на сиденье. Лекарство, которое было на иголке, не только приводило жертву в бессознательное состояние, но еще оказывало легкий парализующий эффект, так что впоследствии Бартлет вполне мог соскользнуть вниз.

Эйприл внешне бесстрастно наблюдала за происходящим, но время от времени облизывала губы, что выдавало ее волнение.

Ревсон знал о существовании патрульного. Он даже несколько раз видел его и собирался в нужный момент о нем «позаботиться». Наконец этот момент наступил. Пол осторожно выглянул из-за открытой дверцы водителя. С южного конца моста к автобусу направлялся мужчина с автоматом на плече. Ревсону показалось, что это Джонсон, пилот вертолета, но до конца не был уверен. Пол выключил свет у сиденья водителя и остался на прежнем месте, держа наготове баллончик с аэрозолью. Однако в последний момент он передумал и заменил его на ручку. Дело в том, что вещество, нанесенное на иглы, оказывало более щадящее действие на жертву, чем газ, и, когда человек приходил в себя, ему казалось, что он просто заснул. А после воздействия газа оставалась тошнота, и у пострадавшего не было сомнения в том, что его отравили. Ревсон не хотел, чтобы Джонсон, а теперь уже было очевидно, что это он, сообщил Брэнсону о неприятном приключении.

Как только патрульный подошел достаточно близко, Ревсон нажал на кнопку авторучки и тут же выпрыгнул из машины, чтобы подхватить Джонсона и не дать ему упасть на дорогу. Он сделал это не столько из человеколюбия, сколько из опасения, что карабин, стукнувшись об асфальт, привлечет любопытные взгляды. Иголка попала пилоту в лоб. Ревсон осторожно удалил ее и, стараясь не шуметь, втащил патрульного в автобус, а затем втиснул перед сиденьем водителя. Джонсон, находясь в бессознательном состоянии, не чувствовал дискомфорта, а Пол не хотел рисковать. Он опасался, что кто-нибудь из журналистов может неожиданно проснуться, обнаружить в проходе незнакомого человека, лежащего без чувств, и поднять шум.

Эйприл Венсди продолжала облизывать губы.

Ревсон вышел из темного автобуса на мост, где было светло, почти как днем. Он не сомневался, что его коллеги внимательно наблюдают за ним в приборы ночного видения, но его это нисколько не волновало. Главное, чтобы его не заметили из двух других автобусов, хотя Ревсон сильно сомневался, что в это время суток в них еще были желающие наблюдать за чем бы то ни было. Скорее всего, все давно спали. Он не знал, что в этот момент ван Эффен и Крайслер тихо беседовали в третьем автобусе, но со своих мест они все равно не могли видеть Ревсона.

Пол подошел к ограждению моста, перегнулся через перила и посмотрел вниз, в непроглядную тьму. Возможно, подлодка уже была на месте, но при всем желании ее нельзя было увидеть. Оставив бесплодные попытки что-либо разглядеть, Ревсон достал из-под автобуса пакет, в котором лежали толстая зеленая леска с крючками и небольшое, но увесистое грузило. Оно было совершенно необходимо для того, чтобы при наличии ветра снасть опускалась вертикально вниз. Пол обрезал крючки, оставив грузило, привязал к концу снасти контейнер с запиской, перекинул через перила и начал потихоньку разматывать леску, намотанную на квадратный кусок дерева. Отмотав примерно три четверти длины, он стал ждать подергивания снизу, но его не было. Тогда Пол отмотал еще десять футов. И снова ничего. «Может быть, подводной лодки еще нет под мостом? Или из-за сильных течений ее не удается удержать в нужном месте? Но адмирал Ньюсон говорил, что знаетчеловека, который сможет это сделать, а он человек слова». Ревсон отмотал еще десять футов и с облегчением вздохнул, почувствовав резкие подергивания снизу.

Через полминуты снизу снова подергали, на этот раз дважды. Пол начал торопливо выбирать леску. Почувствовав, что до конца остается всего несколько футов, он перегнулся через перила и стал осторожно поднимать груз — он опасался, что передатчик ударится о мост. В конце концов у него в руках оказался водонепроницаемый пакет с крошечной транзисторной рацией.

— Странное время вы выбрали для рыбалки, Ревсон! — раздайся позади него голос ван Эффена.

Пол замер, прижав к груди пакет. Правую руку он осторожно запустил в левый внутренний карман.

— Мне бы очень хотелось посмотреть, что за рыбку вам удалось поймать. Я человек нервный, так что поворачивайтесь медленно и осторожно. Вы знаете, что произойдет при резком движении.

Пол медленно повернулся. Ему не надо было объяснять, что нельзя попусту волновать человека, который держит пальцы на спусковом крючке. Баллончик с аэрозолью он уже держал в руке.

— Ну что ж, это не могло долго продолжаться, — спокойно признал Ревсон.

— Значит, Брэнсон прав относительно вас.

Ван Эффен, чье круглое лицо было, как всегда, бесстрастно, стоял примерно в пяти футах от Ревсона, сжимая в руках автомат и держа палец на спусковом крючке. Пол понимал, что стоит ему сделать шаг вперед — и он погиб. Однако ван Эффен явно не ожидал сопротивления с его стороны.

— Давайте посмотрим, что у вас там! Только не делайте резких движений.

Ревсон медленно вынул из-за полы руку с баллончиком, который был настолько мал, что почти полностью помещался на ладони. Пол знал, что давление в нем в три раза больше обычного и что действует он с расстояния в десять футов. Во всяком случае, так говорил ему О'Хара, а Ревсон доверял смышленому доктору.

Ван Эффен направил дуло автомата прямо на Пола.

— Дайте мне посмотреть.

— Медленно и осторожно?

— Медленно и осторожно.

Ревсон не спеша протянул руку. Лицо ван Эффена оказалось не более чем в трех футах от баллончика. Пол нажал на кнопку и тут же схватился за автомат ван Эффена, стараясь по возможности не шуметь. Ван Эффен рухнул к ногам журналиста. Пол с уважением относился к ван Эффену как человеку и профессионалу, но сейчас иного выхода у него не было. Сунув баллончик в карман, он достал рацию и щелкнул выключателем.

— Говорит Ревсон.

— Хегенбах слушает.

Ревсон убавил громкость.

— Нас могут подслушать?

— Нет.

— Спасибо за рацию. У меня проблема. Ван Эффен застал меня врасплох, но и я не растерялся. Пришлось воспользоваться газовым баллончиком. Этот человек знает меня в лицо, его нельзя оставлять на мосту. Я мог бы сбросить ван Эффена вниз, но мне не хочется этого делать. Он не заслуживает подобного обращения. К тому же помощник Брэнсона может быть нам полезен как свидетель обвинения. Могу я поговорить с капитаном подводной лодки?

В трубке послышался новый голос.

— Капитан Пирсон слушает.

— Поздравляю вас, капитан, с успешным маневром. Большое спасибо за рацию. Вы, конечно, слышали мой разговор с мистером Хегенбахом?