Я переводил взгляд с Уильяма на Элеонору и обратно, позволяя напряжению расти. Спешить мне было некуда.

Я знал все о детях Гриффина и их многочисленных браках. Как и любой на Темной Стороне. Желтая пресса не могла насытиться ими и их разнообразными деяниями. Мне было известно, что при случае чтение таблоидов существенно облегчают ожидание во время долгих слежек за объектом. Потому что они не требуют большого внимания, а в случае нужды за ними можно спрятаться. Что означает, что мне чертовски много известно о людях, которыми иначе я бы даже не заинтересовался. К примеру, я знал, что Глория была седьмой женой Уильяма, а Марсель - четвертым мужем Элеоноры. И что все супруги Гриффинов тоже были бессмертны, но только до тех пор, пока они оставались с Гриффинами в браке.

Справедливости ради следует заметить, что Глория и Марсель продержались дольше остальных.

- Я вас знаю, - наконец, не выдержал Уильям, стараясь, чтобы его голос звучал жестко и агрессивно, но получалось у него не очень. (Хотя, вероятно, этого бы хватило большинству тех, с кем ему приходилось иметь дело.) - Джон Тэйлор, первый частный сыщик Темной Стороны... Еще одна проклятая ищейка, копающаяся в чужом мусоре. Охотник за сенсациями и смутьян. Не говори ему ничего, Элеонора.

- И не собиралась, идиот, - Элеонора бросила на брата короткий взгляд, от которого от сразу надулся и замолчал, а потом перенесла всю силу своего холодного взгляда на меня. Я приложил все силы, чтобы выдержать это. – Вам здесь не рады, мистер Тэйлор. Нам нечего вам сказать.

- Ваш отец думает иначе, - спокойно возразил я. - На самом деле, он платит мне чертовски много денег за мое пребывание здесь, и у меня есть его личное одобрение любого чертова вопроса, который я захочу вам задать. А что Папа хочет, Папа получает. Или я не прав?

Они оба с вызовом уставились на меня. От этой парочки я не получу ни одного легкого и прямого ответа.

- Почему вы оба здесь? - я задал этот вопрос, чтобы только с чего-то начать. - Я имею в виду – в ваших покоях в Поместье, а не в ваших собственных домах на Темной Стороне? Это...необычно, не так ли?

Снова молчание. Я тяжело вздохнул. – Мне отправить Гоббса за вашим отцом, чтобы он отшлепал вас обоих?

- Мы здесь из-за этого абсурда по поводу нового завещания, - сказала Элеонора. Это было все, что она хотела сказать, но она не могла заставить себя остановиться, только не сейчас, когда в ней скопилось столько раздражения, а под рукой имеется слушатель. - Я не могу поверить, что он готов лишить всех нас наследства, спустя столько времени! Он просто не может! И уж конечно не в пользу этой ханжеской маленькой коровы, Мелиссы! Она скрылась только потому, что знает, что я с ней сделаю, когда она попадет мне в руки! Она отравила разум нашего отца и настроила его против нас.

Уильям громко фыркнул.

- Изменение его завещания в самый последний момент? Старик, в конце концов, впадет в маразм.

- Если бы все было так просто, - сказала Элеонора, втягивая половину сигареты за одну затяжку. - Нет, он что-то замышляет. Он всегда что-то замышляет...

- Каково было душевное состояние Мелиссы до того, как она...пропала? – спросил я. – Она могла что-то сказать по поводу подготовки нового завещания?

- Понятия не имею, - отрезал Уильям. - Она не разговаривала со мной. Или с Глорией. Заперлась в своей комнате и не выходила. Так же, как и Павел.

- Не вмешивай в это моего Павла! – немедленно отреагировала Элеонора. - С ним все в порядке. Просто он...впечатлительный.

- Ага, - проворчал Уильям. - Он впечатлительный, точно...

- И что ты хочешь этим сказать? – Элеонора наступала на брата, с бойцовским огнем в глазах.

Я узнал старый спор, едва его увидев, и поспешил вмешаться. - Что вы оба собирались делать по поводу нового завещания?

- Конечно, оспорить его! -бросила Элеонора, снова взглянув на меня. - Бороться всеми доступными нам средствами.

- Даже с помощью похищения? – уточнил я

- Не будьте посмешищем. – Элеонора прикладывала все силы, чтобы смотреть на меня свысока, хотя я был на несколько дюймов выше. - Милый Папочка до капли вытряхнул бы из нас души, если бы мы хотя бы плохо посмотрели на его драгоценную внучку. Он всегда был с ней мягок. Уильяму даже не позволялось наказывать ее, пока она была ребенком. Если бы он это делал, может, она и не выросла бы в такую упрямую маленькую сучку.

- Успокойся, Элеонора, - сказал Уильям, но она его не слушалаи продолжала говорить. У меня сложилось впечатление, что произошло слишком многое.

- Мелисса не была похищена. Она спряталась, надеясь, что буря ее не коснется. Не дождется! Я позабочусь об этом. Что мое, то мое, и никто не смеет брать то, что принадлежит мне. Особенно моя сладкая, улыбающаяся, вероломная племянница!

- Предположим, - сказал я, - ради спора, и еще потому, что я буду вас бить, пока вы не согласитесь, что Мелисса действительно была похищена. Как вы думаете, кто может за этим стоять? У вашего отца есть какие-то серьезные враги или кто-то еще, кто мог бы нанести ему удар в спину, используя его внучку?

Уильям снова громко фыркнул снова, и даже Элеонора выдавила слабую улыбку, пока она тушила сигарету, оставляя следы на полированной поверхности стола.

- Врагов у нашего отца, как у собаки блох, - ответил Уильям. - Он их коллекционирует, нянчится с ними.

- Иногда я думаю, что он из кожи вон лезет, чтобы сделать новых, - добавила Элеонора, прикуривая очередную сигарету от золотой зажигалки «Зиппо» с монограммой. - Просто, чтобы добавить остроты в свою жизнь. Ничто не так не добавляет упругости его походке и блеска его глазам, как новый враг, которого надо свалить и уничтожить.

- Не хотите назвать какие-либо конкретные имена? – уточнил я.

- Ну, Власти, конечно, - сказал Уильям.

- Потому что они не позволили бы Папе стать членом их маленького частного клуба. Никогда не знал причин. По-моему, они бы идеально подошли друг другу. В конце концов, они управляли Темной Стороной, и он владел большей ее частью. Но теперь все они мертвы...

- Я знаю, - сказал я. - Я там был.

Все в Библиотеке пристально посмотрели на меня. Возможно, впервые осознав, что некоторые ужасные вещи, которые они обо мне слышали, могут оказаться правдой. А отказ отвечать на мои вопросы, в конце концов, может оказаться не такой уж хорошей мыслью. У меня плохая репутация на Темной Стороне, и я прикладываю немало усилий к в ее поддержанию. Это существенно облегчает мне жизнь. Хотя я и близко не убил столько людей, как все думают.

- Хорошо, - в голосе Уильяма появилось легкое беспокойство, - полагаю, что теперь главный враг нашего отца – это Уокер, поскольку других нет. В отсутствие Властей он всем заправляет, больше некому.

Я задумчиво кивнул. Конечно, Уокер. Это тихий, спокойный и очень воспитанный джентльмен, который большую часть своей жизни выполнял для Властей грязную работу. Он мог вызвать армии, чтобы они его прикрывали, и успокоить бунт одним задумчивым взглядом, а каждое его слово и каприз – это закон. Когда он использовал Голос, никто не мог ему отказать. Говорят, однажды он заставил труп сесть на столе в морге плиты и отвечать на его вопросы. Широко известно, что Уокер готов сделать все, что угодно, лишь бы работа была сделана. И он никого не боялся.

Раньше мы работали вместе, случайно. Но между нами никогда не было того, что принято называть близостью. Мы не одобряем методы друг друга.

- Кто-то еще? – уточнил я.

- Вы можете добавить имя любого, кто хоть когда-нибудь имел дело с нашим отцом, - сказала Элеонора, стряхивая пепел на бесценный ковер, искренне не задумываясь об этом. – Никто и никогда не мог пожать Папе руку и сохранить при этом все пальцы.

- Но ни одному из них не хватило бы яиц, чтобы ему угрожать, - сказал Уильям. - Они могли жестко разговаривать через своих адвокатов, но никто из них не осмелился бы ударить его напрямую. Им известно, на что он способен. Помните Божественного Хилли? Как он решил, что может силой выставить Папу из его района, отправив войско из наемников штурмовать Поместье?