- Не хотите говорить - дело ваше, - против воли Антон повысил голос, каменное спокойствие женщины начинало его доставать, - вы все равно слушаете, так слушайте. Предложение мое такое: либо вы работаете на меня и мою команду добровольно, пытаясь, насколько возможно нам навредить, и лелея планы своего освобождения. Планы, которые вполне могут осуществиться! Либо вы работаете на меня без своего согласия, честно, добросовестно и вечно. Во всяком случае, до тех пор, пока будет жить человеческая оболочка, в которую я залью ваш талант, как в бутылку.

Антон вдруг засомневался, слышит ли его женщина. То, что он ей пообещал, должно было ужаснуть или, по меньшей мере, встревожить ее.

- Госпожа Лесницкая?!

Антон очень внимательно посмотрел замершую в углу женщину. За все время разговора... вернее, его монолога, она не только не шевельнулась, она даже не моргнула. А дышала? Антон сделал шаг вперед. Потом в сторону. Женщина смотрела не моргая на то место, где он только что стоял. В трансе? Или... мертва?

В сомнении Антон приблизился и заглянул ей в лицо. Абсолютно каменное лицо.

И тут его запястья что-то коснулось. Касание было таким легким, что Антон поначалу даже не заметил. Потом медленно опустил глаза. Госпожа Лесницкая держала его за руку.

- Я не буду на вас работать. Ни добровольно, ни принудительно, - тихо произнесла она. В ее голосе, донельзя усталом, звучали нотки удовлетворения.

Мобильник сыграл "Черные глаза".

- У "Алексы" активность. "Клен" и синие щиты.

- Понял, спасибо, - бросил Антон и отключился.

- Похоже, готовится операция по вашему спасению, - произнес он, - хотел бы я знать, как они вычислили это место? Жаль, не могу дождаться и спросить.

- А что так? Неужели страшно?

- Да нет, - честно ответил Антон, - просто некогда.

И выстрелил женщине в сердце.

Она упала сразу, словно ее подсекли. Не как в кино, некрасиво.

Но Антон этого уже не видел. Выходя, он бросил двоим мужчинам, ждавшим за дверью:

- Отрежьте ей голову, упакуйте и отнесите в мою машину.

Антон ехал не торопясь. Он знал, что его не выследят. Сегодня у него были все основания чувствовать себя именинником. Он победил. И серьезно ослабил врага. Но была маленькая заноза, которая не давала покоя: почему госпожа Лесницкая так устала? Ведь не подкоп же она рыла своими шпильками.

Взглянуть на тело подруги мне так и не позволили. Мы с Леной сидели в приемной и даже не пытались делать вид, что чем-то заняты, не до того было. Сначала Лена рыдала, я пыталась ее успокаивать. Потом, когда она вроде немного пришла в себя, уже у меня резьбу сорвало. Так мы и сидели, утешая друг друга, потому что все остальным было не до нас. Президент прошел через приемную, даже не взглянув на нас, скрылся в ванной и, судя по звукам, очень долго мыл руки. Или все-таки плакал?

Олег Ковалев появился уже ближе к ночи, когда стоянка под окнами почти опустела, а на улице разлилась чернильная темнота, почти непрошибаемая редкими, тусклыми фонарями. В руках он держал чашку. Обычную белую глиняную чашку с желтым ободком и отбитой ручкой.

- Это очень странно, - произнес он, не присаживаясь, - но почему-то записку Алла оставила тебе. Не мне, не Владу, даже не мужу. Именно тебе.

С этими словами Олег протянул мне чашку. Я растерянно взяла.

- Приложи к уху, - посоветовала Лена, - как ракушку.

Я послушалась. Возник обычный шум, как это и бывает, если приложить к уху пустую чашку... А потом, сквозь него, я вдруг отчетливо услышала живой голос Аллы.

"Танюшечка, у меня очень мало времени. Помнишь, ты хотела заглянуть в свое будущее? Я это сделала. Будут говорить, что у тебя впереди величие. Не верь. Величия там, к сожалению нет. А вот счастье есть. И обретешь ты его, когда встретишь давнего друга, и не узнаешь. Оревуар, подружка..."

Олег кивнул, соболезнуя. И уже повернулся, чтобы уйти.

- Погоди! Эта штука, - я повертела в руках чашку, - где ее нашли?

- Там же, где Аллу. В чебуречной.

- Точнее можно? - приказывать собственному шефу, это было сильно, даже для меня. Но он ответил, спокойно и обстоятельно:

- За полкой валялась. Ребята из "Клена" заметили.

- Это послание... кто угодно может услышать?

- Абсолютно кто угодно. Но если прислушается.

- Звероящер об этом способе знает?

Олег пожал плечами. Ему, явно, не терпелось уйти, но я вцепилась в него, как репей в собачий хвост.

- Но может знать?

- Теоретически - да. Почему бы ему не знать. Он - наш давний противник.

Разговаривать, глядя на высокого Ковалева снизу вверх было неудобно. Словно в детстве пытаешься вытащить приятеля с балкона на улицу. Я тоже встала.

- Олег, с чего бы вдруг Алке тратить последние мгновения жизни на меня?

- Наверное, она очень тебя любила.

- Ты же аналитик! Когда ты рассуждаешь про любовь, мне хочется на стенку влезть1

- Да что ты от него хочешь? - разозлилась Лена.

- Чтобы включил, наконец, свои замечательные мозги. Кружка была спрятана. Но, на всякий случай, если ее вдруг найдут люди Звероящера, Алла дополнительно подстраховалась. Послание адресовано не мне, а всем нам.

- Что ты хочешь сказать? - удивилась Лена.

- Эта сентиментальная чушь - шифр. Зуб даю.

- И... что все это, ради Кресс, означает?

Я покачала головой. Запал мой иссяк.

- Не знаю, - тихо сказала я, - нужно думать. Но в одном я совершенно уверена: я никогда, ни при каких обстоятельствах, не просила Аллу смотреть в мое будущее.

Не говоря больше ни слова, Олег сцапал чашку и вышел. Двигался он очень быстро.

- Кого из старых друзей я могу не узнать, - пробормотала я себе под нос.

- Наверное, кого ты очень давно не видела, - предположила Лена.

Я поморщилась:

- Знаешь, до недавнего момента я считала, что у меня отличная зрительная память. Раз увижу - не забуду, даже если человек сильно изменится. А вот Галочку не узнала.

- Галочку? - переспросила сестра.

- Ах, да. Ты ведь не знаешь этой истории. Моя институтская подружка на махинациях потеряла квартиру. Вот, приехала сюда, счастья искать.

- И что, она теперь у тебя живет, - вдруг заинтересовалась Лена.

- Жила. Но, похоже, нашла, чего искала и съехала.

- Съехала, - как-то подозрительно переспросила Лена, - ну, хорошо, если так. Слушай, гляди-ка сюда!

Не понимая, что она хочет, я все же послушалась. Как никак, она - мой инструктор. Лена подвинула к себе клаву, и вызвала на монитор фотографию молодого парня, профессиональное фото "на документ", в анфас.

- Скажи мне, кто это?

- Охранник, - уверенно ответила я, - он работает здесь уже больше года. Во всяком случае, дольше меня.

Лена поковырялась в файлах и вытащила на монитор респектабельного мужчину в дорогом галстуке, с прищуром глаз, характерным, для крупного хищника.

Я не задумалась даже на секунду. Думать тут было не о чем.

- Это наш клиент, немец Гюнтер, фамилии не помню. Очень серьезный клиент. Президент сказал, кредит ему дадим на любую сумму, на любой срок, и даже назад требовать не будем...

- Закрой глаза. Чья фотография стоит у меня на столе?

- Девочки. Черноволосой, лет семи. Очень красивой. Похожа на Влада. Рамка серебряная, со стразами.

- Это твоя племянница, - объявила Лена, - можешь смотреть. Зрительная память у тебя, действительно отличная. И с наблюдательностью все в порядке. Только один прокол - рамка не со стразами, а с настоящими камешками. Но ты этого знать не могла. Знаешь что?

- Нет. Скажешь - буду знать.

- У тебя сохранились какие-нибудь институтские фотографии?

- Куча, - ответила я, - а тебе зачем?

- Мне ни к чему. Но ты, как вернешься домой, внимательно прогляди их. Сдается мне, этой "Галочки" ты нигде не увидишь. И еще, - мои глаза и так были большими и круглыми, как блюдца парадного сервиза, но сестра, по-ходу, решила меня добить, - будь готова к тому, что личная жизнь у твоей Галочки не сложится. В ближайшее время она объявится снова.