— Красиво, Толбот? Не правда ли — это нечто. — Вайленд, клаустрофобия которого моментально испарилась, нервно потирал руки. — Все не напрасно!

Все не напрасно! И даже не тронут! Я боялся, что он будет разбросан по всему дну. Для такого опытного спасателя, как ты, Толбот, думаю, это не составит труда? — и не дождавшись ответа, он отвернулся, чтобы насладиться видом из иллюминатора. — Великолепно! — повторил он снова. — Просто великолепно!

— Прекрасно, — согласился я. Меня даже удивило, насколько спокойным и безразличным оказался мой голос. — За исключением английского фрегата «Де Браак», затонувшего во время шторма около берегов Делавэра в тысяча семьсот восемьдесят девятом году, это, вероятно, самый большой подводный клад в Западном полушарии. Десять миллионов двести пятьдесят тысяч долларов в золотых слитках, изумрудах и необработанных алмазах.

— Да, сэр, — Вайленд позабыл о своих манерах высокопоставленного чиновника и снова начал потирать руки. — Десять миллионов двести... — его голос звучал все тише и тише, и наконец он замолчал. — Откуда?.. Откуда ты знаешь это, Толбот? — прошептал он.

— Я знал это еще до того, как вы услышали об этом, Вайленд, спокойно ответил я. Они оба отвернулись от иллюминатора и уставились на меня: Вайленд — в замешательстве, с подозрительностью и зачатками страха, а здоровый глаз Ройала был шире, чем я когда-либо видел. — Боюсь, что вы, Вайленд, не так сообразительны, как генерал, да и я сам в общем-то. Он расшифровал меня сегодня утром. И я понял — почему. Хотите знать — почему, Вайленд?

— О чем ты говоришь? — прохрипел он.

— Он умный, этот генерал, — продолжал я, будто не слыша его вопроса.

— Увидел, когда мы прилетели этим утром к платформе, что я прятал лицо только до тех пор, пока не убедился, что среди встречавших нет некоего лица, а потом уже ни о чем не беспокоился. Небрежность с моей стороны, признаю. Но это навело его на мысль, что я не убийца, ведь убийца должен был скрывать свое лицо от любого. Он также пришел к выводу, что раньше я бывал на платформе и опасаюсь кого-то, кто может узнать меня. И в обоих случаях оказался прав: я не убийца и раньше бывал на платформе, например, — сегодня рано утром.

Вайленд молчал — шок от моих слов и грозящие громадные неприятности полностью вывели его из равновесия. Он был слишком поражен, чтобы перевести свои противоречивые мысли в слова.

— Генерал заметил и еще кое-что, — продолжал я. — Когда вы говорили мне о предстоящей работе, я ни разу не задал вам самых естественных вопросов: что за сокровище надо достать и на каком судне или самолете оно находится, если вообще существует. Я никогда не задавал этих вопросов, Вайленд. Снова небрежность с моей стороны, не так ли, Вайленд? Но ты не заметил этого. А генерал Рутвен заметил и понял, что есть только один ответ на эти вопросы: я уже знал обо всем.

Пауза затянулась секунд на десять. Затем Вайленд прошептал:

— Кто ты, Толбот?

— Да уж не друг вам, Вайленд, — я усмехнулся, насколько позволила мне больная верхняя челюсть. — Вы умрете, Вайленд, оба. Вы умрете мучительно и проклянете меня и тот день и час, когда встретили меня.

Снова пауза. Еще более длинная, чем раньше. Мне хотелось закурить, но это было невозможно — одному Богу было известно, насколько воздух уже отравлен. Мы дышали неестественно часто, и пот начал струиться по нашим лицам.

— Разрешите мне рассказать вам небольшую историю, — продолжил я. Это не сказка, но мы начнем со слов «жили-были».

— Жила-была одна страна, у которой был очень маленький военно-морской флот — парочка эсминцев, фрегат и канонерка. Маленький флот, правда, Вайленд? Поэтому правители решили удвоить его. Они располагали хорошими рынками экспорта нефти и кофе. Дела с экспортом шли хорошо, и они посчитали, что могут себе позволить увеличить флот. Заметь, они могли вложить деньги гораздо более выгодно, но страна была подвержена революциям, и сила любого правительства во многом зависела от мощи преданных ему вооруженных сил. «Давайте удвоим наш флот», — сказали они.

Кто это сказал, Вайленд?

Он попытался ответить, но у него только хрип вырвался. Он облизнул губы и выдавил:

— Колумбия.

— Как это ты догадался? Я поражен. Действительно, это Колумбия. Они договорились о поставке нескольких эсминцев из Великобритании, фрегатов, минных тральщиков и канонерок из США. Эти корабли были практически новыми, а обошлись им чрезвычайно дешево — в десять миллионов двести пятьдесят тысяч долларов. Но потом возникло неожиданное затруднение: в Колумбии назревали революция, гражданская война и анархия. Курс песо за границей сильно упал. В результате США и Великобритания отказались поставлять корабли за песо. Ни один международный банк не поддержал Колумбию. В результате решили, что платежи будут осуществлены другим способом. Одно из предыдущих правительств импортировало для промышленных нужд на сумму более двух миллионов долларов необработанные алмазы из Бразилии, которые не были использованы, к этому было добавлено колумбийское золото на два с половиной миллиона долларов — около двух тонн в двадцативосьмифунтовых слитках, а основную часть платежей составили обработанные изумруды. Думаю, тебе не надо напоминать, Вайленд, что шахты Мусо в восточных Андах основной и наиболее известный источник изумрудов в мире.

Вайленд ничего не ответил. Он достал носовой платок и промокнул лицо.

Выглядел он совершенно больным.

— Затем встал вопрос о перевозке. Предполагалось, что груз доставят сначала в Тамна самолетами компаний «Авьянка» или «Ланса», но в начале мая пятьдесят восьмого года накануне выборов всем внутренним авиакомпаниям временно запретили осуществлять перевозки. Кое-кто из государственных служащих захотели избавиться от этих денег, дабы они не попали в чужие руки. Они поискали иностранную авиакомпанию, самолеты которой не летали бы на внутренних линиях, и остановились на «Транскарибской чартерной службе».

Ллойд согласился застраховать переброску груза. На самолет заполнили фальшивый полетный лист, и он вылетел из Барранкильи в Тампа через Юкатанский пролив.

В этом самолете летело всего четыре человека, Вайленд: пилот брат-близнец владельца «Транскарибской чартерной службы», второй пилот, выполнявший обязанности штурмана, а также женщина и маленький ребенок, которых решили не оставлять в стране на случай, если во время выборов победят не те, на кого ставили, и выяснится, какую роль сыграла в вывозе денег из страны авиакомпания.

Они заполнили фальшивый полетный лист, Вайленд, но это не принесло им удачи, так как один из этих гордых высокопоставленных гражданских служащих оказался подлецом и твоим человеком. Он узнал истинный маршрут полета и радировал тебе. Ты находился в Гаване и все организовал, не так ли, Вайленд?

— Как ты узнал все это? — прохрипел Вайленд.

— Я... был владельцем «Транскарибской чартерной службы». — Я почувствовал непреодолимую усталость, не знаю, была ли виновата в этом боль, или спертый воздух, или просто переполнявшее меня ощущение бессмысленности жизни. — Я находился в это время в Белизе в Британском Гондурасе, но мне удалось связаться с ними по радио — после того, как они починили передатчик. Они сообщили, что кто-то хотел взорвать самолет, но теперь я знаю, что это не совсем так — пытались вывести из строя радиопередатчик, чтобы изолировать «ДиСи» от внешнего мира. И вам почти удалось это. Ты же не знал, Вайленд, что с самолетом, непосредственно перед тем, как он был сбит, вышли на связь. Всего на две минуты. — Я медленно поднял глаза и внимательно посмотрел на него. — Две коротенькие минуты, которые означают, что сегодня ты умрешь.

Вайленд уставился на меня. В его глазах застыл ужас. Он хорошо знал, что будет дальше, или ему казалось, что знал. Теперь ему было известно, кто я; он знал, что значит — встретиться с человеком, который потерял все, с человеком, который больше не знал значения слов «жалость» и «сочувствие». Медленно, словно это стоило ему огромных усилий и как бы превозмогая страшную боль, он повернул голову и посмотрел на Ройала и, возможно, впервые не нашел у него поддержки: наконец-то случилось невероятное — Ройал испугался.