- Ночной дозор, мы вас слышим.

- Приступайте немедленно.

- Вас поняли. Сколько стервятников?

- Предположительно от тридцати до сорока.

- Повторите за мной: "Оставаться в укрытии. Напалм".

- Оставаться в укрытии. Напалм. - Гамильтон выключил рацию. - Полезная штучка, правда? Полковник Диас очень предусмотрителен.

- Напалм! - воскликнул Рамон.

- Ты сам слышал.

- Но напалм!

- Ну да, в воздушном десанте очень крутые ребята. Однако они не используют напалм напрямую и не намерены сбрасывать его нам на голову. Они возьмут в кольцо этот участок. Прием не новый, но весьма устрашающий.

Гамильтон нажал на другую кнопку на камере, и послышался слабый прерывистый сигнал.

- Радиомаяк, - объяснил Рамон остальным. - Как же еще, по-вашему, десантники смогли бы найти это место?

- У вас все было заранее организовано, но вы даже и не подумали рассказать нам! - с горечью сказала Мария.

- Да с какой стати? - равнодушно ответил Гамильтон. - Мне ведь никто ничего не рассказывает.

- Сколько времени им потребуется, чтобы добраться сюда?

- Минут двадцать, не больше.

- И как раз в это время рассветет?

- Да, примерно так.

- Уже начало светать. Атака может начаться до того, как подоспеют ваши друзья.

- Очень сомневаюсь. Во-первых, фон Мантойфелю и его подчиненным потребуется некоторое время, чтобы подготовиться, и если мы не сможем сдерживать их в течение нескольких минут после этого, значит, мы вообще не имели права здесь появляться. Во-вторых, как только они заслышат звук вертолетов, им тут же станет не до нас.

Стало уже заметно светлее, но двор оставался пустым. Если фон Мантойфель и готовился начать атаку, то очень умело это скрывал.

Вскоре Рамон сказал:

- Звук моторов. Слышите? Они приближаются с юга.

- Я ничего не слышу, но если ты говоришь, что они приближаются, значит, так и есть. Ты видишь то же, что и я?

- Да. Я вижу человека с биноклем на крыше большого дома. Должно быть, у него тоже хороший слух. По ногам?

- Если можешь.

Характерным для него быстрым движением Рамон вскинул винтовку и нажал на спусковой крючок. Мужчина с биноклем свалился на крышу и через несколько секунд поспешно стал удирать ползком, опираясь на руки и на одно колено и волоча ногу. Гамильтон заметил:

- По-видимому, наш друг генерал фон Мантойфель утратил хладнокровие, раз он позволяет своим людям делать такие глупости. Думаю, наблюдателей мы больше не увидим. - Он ненадолго замолчал. - Теперь и я слышу.

Шум двигателей быстро усиливался по мере приближения вертолетов и превратился в почти нестерпимый грохот, когда три большие военные машины начали снижаться между отражающими звук стенами ущелья.

- Всем внутрь! - приказал Гамильтон.

Мария задержалась в дверном проеме:

- Можно посмотреть?

Гамильтон бесцеремонно втолкнул ее внутрь, за деревянную перегородку, и сам укрылся там же.

- Это напалм, дурочка! Может и сюда случайно залететь.

- Ракеты? Или бомбы?

- Боже упаси! Это уже достояние истории.

Через несколько мгновений Мария, вынужденная кричать, чтобы ее услышали, пожаловалась:

- Какой ужасный запах!

- От напалма.

- Может быть, может, нужно выйти и помочь им?

- Помочь? Мы им только помешаем! Поверьте, этим парням никакая помощь не требуется. И кстати, вам не приходит в голову, что они скосят нас раньше, чем мы успеем сделать три шага от амбара? Они ведь не знают, кто мы, а у десантников есть странная привычка сначала стрелять, а потом спрашивать. Так что - немного осторожности и терпения, пока мир и покой не воцарятся вновь.

Мир и покой наступили через две минуты. Шум вертолетных двигателей затих. Потом прозвучала сирена, вероятно означающая, что операция окончена. Не было сделано ни единого выстрела.

Наконец Гамильтон сказал:

- Думаю, бесстрашный капитан Гамильтон и его храбрая команда могут теперь без особого риска выглянуть наружу.

Один за другим все вышли из амбара.

Во дворе перед зиккуратом стояли три военных вертолета. Руины древнего города были окружены кольцом дыма от догорающего напалма. Около полусотни десантников, очень крепких, очень уверенных и, разумеется, вооруженных до зубов, держали под прицелом три дюжины сподвижников фон Мантойфеля, а четверо десантников, один из которых нес коробку с наручниками, обходили пленных и сковывали им запястья за спиной. Впереди стоял фон Мантойфель собственной персоной, уже в наручниках.

Когда Гамильтон и остальные приблизились к центру двора, к ним направился армейский офицер.

- Мистер Гамильтон? Майор Рамирес к вашим услугам.

- Вы уже оказали нам достаточно услуг. - Гамильтон обменялся с майором рукопожатием. - Мы вам весьма признательны. Все проделано очень профессионально.

- Мои люди разочарованы, - сказал Рамирес. - Мы надеялись на более серьезное, э-э, тренировочное занятие. Хотите сразу уехать отсюда?

- Через час, если можно. - Гамильтон показал на фон Мантойфеля. - Я хотел бы поговорить с этим человеком.

Двое солдат подвели генерала. Его лицо было серым и невыразительным.

- Майор, это генерал-майор СС Вольфганг фон Мантойфель.

- Вероятно, последний из этих отвратительных военных преступников? Я не обязан пожимать ему руку?

- Не обязаны. - Гамильтон изучающе посмотрел на Мантойфеля. - Вы наверняка уже убили полковника Шпаца. И Хиллера. А также доктора Хьюстона, его дочь, несколько десятков индейцев-мускиа и бог знает сколько еще других людей. Ну что ж, все когда-нибудь кончается. С вашего позволения, майор, тут есть несколько вещей, которые я хотел бы показать фон Мантойфелю.

Вместе с группой солдат, вооруженных лопатами, мощными электрическими фонарями и двумя прожекторами, питающимися от аккумуляторов, все направились к основанию зиккурата.

- Этот зиккурат уникален, - сказал Гамильтон. - Другие подобные сооружения целиком сплошные. А в этом есть коридоры и камеры, как в больших египетских пирамидах. Пожалуйста, следуйте за мной.

Он повел всю группу по извилистым, разрушающимся проходам, и наконец они оказались в низкой сводчатой пещере с гладкими стенами, из которой хода дальше не было. Пол был усеян обломками камней и огромным количеством гравия, слой которого достигал полуметра. Гамильтон поговорил с Рамиресом и указал конкретное место. Восемь солдат с лопатами немедленно принялись копать. За короткое время был расчищен участок размером два на два метра, и в полу обнаружилась квадратная каменная плита с вделанными в нее железными кольцами. В кольца вставили ломы и, приложив некоторые усилия, подняли плиту.

В полу пещеры открылся проем, из которого вниз вела лестница. Все спустились по ней, прошли по коридору с грубо обтесанными стенами и остановились у тяжелой деревянной двери.

- Ну вот, Серрано, - сказал Гамильтон, - здесь вы найдете то, что хотели, А что до вас, фон Мантойфель, поразмышляйте напоследок над иронией судьбы. Вы бы отдали свою жизнь и душу, если бы она у вас имелась, за то, что лежит за этой дверью, но все эти годы вы сидели наверху, даже не догадываясь о том, что находится под вами.

Он замолчал, словно погрузившись в какие-то мысли, а затем продолжил:

- Там совершенно темно. Нет ни окон, ни светильников. Майор, будьте любезны, прикажите своим людям включить все фонари и прожекторы. Боюсь, воздух там немного затхлый, но это никому не повредит. Рамон, Наварро, помогите мне открыть дверь.

Тяжелая дверь долго не поддавалась, но в конце концов отворилась с мрачным скрежетом. Гамильтон взял один из прожекторов и вошел внутрь, остальные держались позади него.

Большая квадратная пещера была выдолблена прямо в скале. По всем четырем ее сторонам были устроены каменные полки, вырубленные в скале на глубину сорока сантиметров. Глазам вошедших предстало удивительное, невероятное зрелище: вся пещера сверкала и переливалась блеском тысяч и тысяч изделий из чистого золота.