Вдруг к шелесту страниц примешался еще какой-то звук. Наверняка эту гадкую, шумную книгу оставили здесь именно для того, чтобы шорох бумаги заглушал все прочие звуки. Один из «кримов» дышал не так медленно и ровно, как другие. Кто-то из них не спал.
Тэлли обернулась — на нее смотрел Зейн.
Она вскочила, сорвала с ладони перчатку и одним ловким движением привела в действие кольцо-шприц. Но Зейн поднял руку, в которой была зажата пригоршня металлических зажигалок и колышков. Даже если бы Тэлли удалось каким-то образом преодолеть разделяющие их пять метров и уколоть Зейна, вся эта металлическая дребедень со звоном посыпалась бы на землю, и от шума проснулись бы остальные.
Но почему он просто не вскрикнул? Тэлли напряглась, ожидая, что Зейн поднимет тревогу, а он медленно вытянул руку и прижал палец к губам. Его взгляд был немного хитрым. Тэлли поняла, что он говорит: «Я не скажу, если ты не скажешь».
Она сглотнула сжавший горло ком и обвела взглядом остальных «кримов», лежащих в тени скал. Никто из них не подглядывал за ней из-под полуприкрытых век, все крепко спали. Зейн хотел поговорить с ней наедине.
Тэлли кивнула. Ее сердце билось часто-часто.
Они вдвоем отошли от лагеря, обогнули скалы и остановились там, где их разговор заглушали непрерывно рокочущие волны. Стоило Зейну пошевелиться, и у него снова начали дрожать руки. Он уселся на жесткую траву. Тэлли старалась не смотреть ему в глаза. Она снова почувствовала прилив отвращения.
— Остальные знают про меня? — спросила она.
— Нет. Я сам не был уверен. Подумал — померещилось. — Зейн положил руку на плечо Тэлли. — Я очень рад, что не померещилось.
— Просто не могу поверить, что я купилась на такую дурацкую приманку.
— Извини, — усмехнулся Зейн. — Решил сыграть на твоем благородстве.
— На чем?
Краем глаза Тэлли заметила, что Зейн улыбается.
— Ты ведь уберегла нас в первый день? Убрала скайборды в такое место, чтобы они не были заметны с неба?
— Да. Вас мог обнаружить смотритель. Балбесы.
— Я так и подумал. Вот почему я решил, что ты снова захочешь нам помочь, наш личный телохранитель.
Тэлли сглотнула ком, больно сжавший горло.
— Просто отлично. Приятно, когда тебя ценят.
— Значит, здесь только ты одна?
— Да. Совершенно одна.
В конце концов, теперь это было чистой правдой.
— Но ты ведь не должна здесь находиться?
— Имеешь в виду, что я отказалась исполнять приказ? Боюсь, так и есть.
Зейн понимающе кивнул.
— Я догадывался, что у вас с Шэй есть какой-то козырь в рукаве. Не просто так вы устроили мне побег. То есть на самом деле вы не ожидали, что я воспользуюсь этим навигатором. — Он потянулся к Тэлли, взял ее за руку. На фоне тускло-серой окраски костюма-невидимки его пальцы показались ей особенно бледными. — Но каким образом ты нас выслеживаешь, Тэлли? У меня внутри ничего такого нет?
— Нет, Зейн. Ты чист. Я просто стараюсь держаться поблизости и каждую минуту наблюдаю за тобой. Восемь городских красавцев в такой глуши… Заметить вас не так уж сложно. — Она пожала плечами, глядя вниз, на разбивающиеся о скалы волны. — И запахи ваши я чувствую.
— О! — Зейн рассмеялся. — Надеюсь, пока от нас пахнет еще не слишком ужасно.
Тэлли покачала головой.
— Я бывала за городом раньше, Зейн. От меня пахло похуже. Но почему ты не… — Она повернулась к нему, но опустила глаза и уставилась на молнию на его куртки. — Ты устроил мне ловушку, но ничего не сказал об этом другим «кримам»?
— Не хотел их пугать. — Зейн пожал плечами. — Если бы за нами следовал целый отряд чрезвычайников, что бы мы могли поделать? А если бы оказалось, что за нами идешь только ты одна, мне не хотелось, чтобы об этом узнали остальные. Они бы не поняли.
— Чего не поняли? — тихо спросила Тэлли.
— Что весь этот поход — не ловушка, — сказал Зейн. — Что это только ты. Что ты нас оберегаешь.
Ком сжал горло Тэлли. Она сглотнула. Конечно, на самом деле изначально все это было ловушкой. А теперь чем стало? Шуткой? Пустой тратой времени? Шэй, доктор Кейбл и все остальные сотрудники Комиссии по чрезвычайным ситуациям почти наверняка уже поджидали их в Новом Дыме.
Зейн сжал руку Тэлли и спросил:
— Она снова меняет тебя?
— Кто?
— Глушь. Загородная местность. Ты сама всегда так говорила. Первое путешествие в Дым сделало тебя такой, какая ты есть.
Тэлли отвернулась и устремила взгляд на океан. Она ощущала солоноватый привкус воздуха. Зейн был прав. Пребывание за пределами города снова изменяло ее. Всякий раз, когда она странствовала по пересеченной местности в одиночку, понятия и представления, закачанные в нее городом, начинали колебаться. Но на этот раз то, что она осознавала, не делало ее счастливее.
— Знаешь, сейчас я совсем не уверена в том, кто я такая, какая я, Зейн. Иногда мне кажется, что я представляю собой только то, что со мной сделали другие, — большую коллекцию промывания мозгов, хирургических операций, лекарств… — Она посмотрела на свою покрытую шрамами руку, и на ладони быстро задвигались татуировки. — Все это живет во мне, да еще куча совершенных мной ошибок и разочарований, принесенных людям.
Зейн провел по одному из шрамов на руке Тэлли кончиками дрожащих пальцев. Она сжала кулак и отвернулась.
— Будь это так, Тэлли, тебя бы сейчас здесь не было. Ты бы не отказалась выполнять приказ.
— Ну… знаешь, по части отказов исполнять приказы я большая мастерица.
— Посмотри на меня, Тэлли.
— Зейн, я не уверена, что это хорошая мысль. — У Тэлли в горле пересохло. — Понимаешь…
— Понимаю. Прошлой ночью я видел твое лицо. Я заметил: ты избегаешь на меня смотреть. Не сомневаюсь: это вполне в духе доктора Кейбл. Чрезвычайники считают всех остальных никчемными?
Тэлли пожала плечами. Ей не хотелось объяснять Зейну, что смотреть на него ей было труднее, чем на кого бы то ни было. Отчасти из-за того, какие чувства она к нему питала раньше, из-за контраста между ним прежним и теперешним. А отчасти… из-за кое-чего еще.
— Попытайся, Тэлли, — тихо проговорил Зейн.
Она отвернулась. На миг пожалела о том, что она такая особенная, что ее восхитительное зрение не позволяет ей упустить хоть одну деталь внешности Зейна, что она не может не увидеть его слабость, его нездоровье. Ей так хотелось, чтобы ее сознание не было настроено против в всего заурядного, среднего… покалеченного.
— Не могу, Зейн.
— Нет, можешь.
— Что я слышу? Ты у нас теперь большой специалист по чрезвычайникам?
— Нет. Но ты помнишь Дэвида?
— Дэвида? — Тэлли гневно уставилась на океан. — При чем тут он?
— Разве он не сказал тебе однажды, что ты красивая?
Тэлли зазнобило.
— Да. Было такое. В те времена, когда я была уродкой. Но откуда ты?.. — И Тэлли вспомнила о том, как они с Зейном вместе бежали из города и как он оказался в Ржавых руинах на неделю раньше ее. У них с Дэвидом была масса времени, чтобы познакомиться поближе, и только потом появилась она. — Он рассказал тебе об этом?
Зейн пожал плечами:
— Он увидел, как я красив. Думаю, он надеялся, что ты будешь воспринимать его таким, каким знала по Старому Дыму.
Тэлли зябко поежилась. Волна воспоминаний захлестнула ее. В ту ночь, после которой ей сделали две операции, Дэвид смотрел на ее уродливое лицо — тонкие губы, жесткие кудряшки, приплюснутый нос — и сказал, что она красивая. Она пыталась объяснить ему, что это невозможно, что этого никак не может быть с биологической точки зрения… А он все же назвал ее красивой — даже тогда, когда она была уродкой.
В тот момент весь мир Тэлли пошатнулся. Тогда она впервые перешла с одной стороны на другую.
А сейчас ей вдруг стало так жалко беднягу, уродца Дэвида. Он вырос в Дыме, ему не сделали ни одной операции, и до какого-то времени он даже не видел городских красавцев и красоток. Ну и конечно, уродливая Тэлли Янгблад могла показаться ему красавицей.
