– Полегче, cara! Дразнить меня, может, и забавно, но рано или поздно мне это надоест, и я пущу в ход силу.
– Ты говоришь точь-в-точь как в моих любимых эротических романах, – пренебрежительно фыркнула Мэгги. – Вот только я, дружок, не твоя рабыня, а ты не мой господин. Мой ход оказался верен. Я давно уже решила с самого начала поставить твою родню перед фактом, чтобы мне не пришлось играть роль, к которой я не приспособлена. В итоге они уяснят, что я не сахар и не традиционная итальянская женушка, – усмехнулась она. – Кстати, у тебя потрясающая мама.
– Она больна, так что очень тебя прошу, будь поаккуратней.
– О господи! Что с ней?
Майкл глубоко вздохнул и провел ладонями по лицу:
– Артрит коленного сустава… и, кроме того, слабое сердце. Ей нельзя переутомляться и волноваться, а потому я намерен во время нашего визита всячески ее ублажать. – Он сдвинул брови. – Надеюсь, ты будешь поступать так же.
– Одну неделю я сумею пробыть пай-девочкой.
– Не поверю, пока не увижу собственными глазами, – пробормотал Майкл. – Смотри не пытайся послать меня в нокаут, когда я тебя поцелую. – Вид у него стал задумчивый, и Мэгги едва удержалась от того, чтобы нервно сглотнуть. – В сущности, мне бы стоило поцеловать тебя прямо сейчас. Сию минуту. Для тренировки, само собой.
– Я вполне способна не шарахнуться, если ты до меня дотронешься! – зашипела, словно разозленная змея, Мэгги.
– Не уверен. – Майкл сделал шаг – и оказался вплотную к Мэгги. Ее обдало жаром его тела. – Одна оплошность – и нашему фарсу придет конец. Я не могу этого допустить. Особенно если для уверенности достаточно всего лишь разок заранее поцеловаться.
– Я очень хорошо умею притворяться, – заверила Мэгги с усмешкой. Едва уловимый запах мужского тела, приправленный ароматом мускуса, так и манил ухватиться за подвернувшуюся возможность. Сердце екнуло при мысли о том, что Майкл попросту провоцирует ее… но это обстоятельство лишь подхлестнуло Мэгги. – Никто даже не поймет, что мне твои поцелуи до лампочки, так что и тренироваться незачем.
Майкл молчал, не сводя с нее глаз, и ей начало уже казаться, что опасность отступила.
– Давай-ка проверим теорию практикой.
С этими словами он рывком притянул Мэгги к себе. Она оказалась прижата к его твердому мускулистому телу и едва успела машинально вскинуть руки, чтобы упереться в грудь Майкла. Пальцы ее вцепились в мягкую ткань мужской рубашки. Ступни его с двух сторон стиснули ее ноги, и она пошатнулась. Губы Майкла замерли почти у ее губ.
– Убери руки, – процедила Мэгги.
Ее бросило в пот. Черт, что, если она раскиснет, как последняя дура? Что, если она застонет, когда он накроет поцелуем ее рот? Нельзя поддаваться. Нельзя отвечать ему. Нельзя…
– Что ты так нервничаешь? – В глазах Майкла плясали насмешливые искорки. – Можно подумать, ты ни разу в жизни не целовалась.
– Я не люблю, когда мной командуют! – огрызнулась она.
Губы его подозрительно дрогнули.
– Может быть, тебе просто не попадался мужчина, которому было бы приятно подчиняться.
– Да ладно тебе! Неужели есть женщины, которые клюют на эту фразу? Если так, они просто безмозглые дурехи. Убери руки и…
Майкл прильнул поцелуем к ее губам.
Теплые мягкие губы его оборвали поток сердитых слов, и Мэгги тотчас позабыла обо всем на свете, поглощенная одной мыслью: как он целуется.
Все ее чувства словно сорвались с цепи. Она любила целоваться и неизменно получала удовольствие от этого занятия, но поцелуй с Майклом был совершенно не похож на все другие. Жар, веявший от его тела, напомнил Мэгги оборотня – персонажа фильмов саги «Сумерки», которые она тайно обожала. Майкл провел языком по ее сжатым губам и без лишних церемоний проник между ними. Если бы он действовал чересчур настойчиво, Мэгги нашла бы в себе силы сопротивляться, но скольжение его языка было вкрадчиво, словно приглашало присоединиться к игре. Его легкая небритость царапала ее нежную щеку. Прижавшись ногами к ногам Мэгги, Майкл опустил руки, обхватил ладонями ее округлые ягодицы, чуть приподнял – и она ощутила бедрами красноречиво твердую выпуклость.
У нее вырвался стон. Уловив это, Майкл стал настойчивей, и Мэгги, разомкнув губы, сдалась.
Язык его проникал в ее рот повелительными, ритмичными движениями, словно показывая, как Майкл мог бы овладеть ее телом, если бы только она дала ему такую возможность. Она попыталась вынырнуть из сладостного омута, взять себя в руки, но разум отказывался подчиняться, отступив перед ликующей плотью. Майкл прошептал ее имя, и ноги у нее подкосились. Тогда она, вцепившись в него, чтобы не упасть, горячо ответила на поцелуй.
Сколько это длилось – минуту, час? Наконец Майкл отстранился – медленно, словно ему меньше всего на свете хотелось отрываться от нее. В это мгновение Мэгги ненавидела себя. Вместо того чтобы влепить Майклу пощечину или отпустить хлесткий комментарий, она лишь беспомощно смотрела на него. Кончиком языка она провела по распухшей нижней губе.
Майкл застонал. Грудь его тяжело и неровно вздымалась.
– Ты права, – негромко проговорил он. – Ты действительно умеешь притворяться.
Мэгги отпрянула, молясь только о том, чтобы не покраснеть.
– Я же говорила, – выдавила она.
Майкл отвернулся, задвинул вещи в угол комнаты и распахнул дверцу стенного шкафа.
– Здесь достаточно места для нас обоих. Эта комната на всю неделю в нашем распоряжении.
Мэгги вздрогнула, разом вернувшись в реальный мир. В обстановке комнаты не было недостатка в деталях, создающих уют, но вместе с тем недвусмысленно говорящих о том, что здесь живет мужчина: ярко-синие напольные коврики, мебель из вишневого дерева и полное отсутствие вычурных безделушек. Темно-красное покрывало довершало элегантный вид кровати, занимавшей середину комнаты. Мэгги воззрилась на кровать, которая оказалась чуть меньше, нежели она рассчитывала, и вдруг сообразила, что в комнате нет ни дивана, ни мягкого ковра. Сознание того, что им придется спать на одной кровати, вывело ее из равновесия. Боже милостивый, она только что растаяла как воск всего лишь от одного поцелуя. Что, если ей во сне вздумается повернуться на бок? Или если она нечаянно дотронется до его мускулистой, скульптурно вылепленной груди… и совершит непоправимую глупость?
Нелепость ситуации вызвала у Мэгги такое раздражение, что она сделала то, чем владела в совершенстве: бросилась в атаку первой.
– Неплохая кровать.
Майкл кашлянул:
– Для тебя это приемлемо? Если нет, я всегда могу постелить себе одеяло на полу.
– Граф, – выразительно закатила глаза Мэгги, – я уже большая девочка, так что держись на своей половине кровати – и этого достаточно. Я буду спать слева.
– Как пожелаешь.
– Ты ведь не храпишь?
В глазах Майкла блеснули озорные искорки.
– Пока что никто не жаловался.
– Ладно, если тебе соврали – сообщу. Пригодится на будущее.
Майкл жестом указал на ванную и стеклянные двери, которые вели на балкон.
– Может быть, примешь душ, освежишься, а когда будешь готова, спустишься вниз? Я покажу тебе дом и все имение. Когда у тебя съемки в Милане?
– Завтра. Я пробуду там почти весь день.
– Отлично. Встретимся завтра во второй половине дня, чтобы оформить в консульстве наши Atto Notorio и Nulla Osta[13]. Насчет свидетелей я уже позаботился. Не забудь прихватить все свои документы. Мне пришлось нажать на кое-какие рычаги, чтобы мама не заподозрила меня в желании потянуть время.
– Ты же, кажется, говорил, что найти священника, который бы нас обвенчал, будет невозможно? – судорожно сглотнула Мэгги.
– Найти священника, который проведет венчание в такой спешке, действительно нелегко, но мама согласится только на такое заключение брака. Добиться его одобрения за неделю невозможно.
– Вот и хорошо.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Майкл переступил с ноги на ногу, и ткань его джинсов натянулась посередине, обозначая красноречивую выпуклость. Черная рубашка откровенно подчеркивала ширину его плеч и груди… не говоря уж о жилистых длинных руках, покрытых темным пушком волос. Тело Мэгги помимо воли отозвалось на его близость: внизу живота родился томительный жар, соски отвердели и заныли.
