Через несколько дней Науйокс показал Хольтену место, где велись работы над бумагой для английских денег. Снаружи это было просто одно из строений на территории бумажной фабрики в Шпехтхаузене, близ Эберсвальде в окрестностях Берлина. Но по дороге на объект Науйокса и его спутника двенадцать раз подвергали проверке. Внутри здания работало примерно двадцать человек. Каждый из специалистов наблюдал за своим «учеником». В свою очередь, «ученики», которые были специальными агентами, наблюдали за специалистами. Никто из них не знал, что он усердно трудится над созданием специальной бумаги для банкнотов с водяными знаками. Науйокс шепотом рассказал своему приятелю о том, как проходит весь процесс. Кроме того, он пояснил, что собирается сделать его более эффективным: ведь пока один из трех листов получался неудачным.
Еще раз пройдя двенадцать проверок, после короткой поездки на автомобиле друзья вернулись в кабинет Науйокса. Науйокс продемонстрировал Хольтену небольшую пачку пятифунтовых банкнотов, которые Хольтен принял за настоящие. Науйокс признался, что многие профессиональные фальшивомонетчики и даже банковские эксперты считают так же, однако ему нужны более веские доказательства и более совершенная производственная база.
– Наш печатник Петер преданный партиец, но отвратительный мастер, – заявил Науйокс. – Он умудряется испортить каждые два банкнота из трех отпечатанных. И все же все технические проблемы мы решили. Мне осталось только решить вопрос с нумерацией, и, как планируется, к концу марта мы наводним мир пятифунтовыми банкнотами. – После этого он добавил с улыбкой: – Тогда мы действительно заставим англичан удирать, причем за их же собственные деньги.
Хольтен вернулся в Вену на рождественские праздники. А в это время в Берлине, где Гейдрих все еще строил планы насчет распространения фальшивок, Науйокс бился над последней технической проблемой. Ему нужно было узнать, как много банкнотов достоинством пять фунтов стерлингов было выпущено Банком Англии за последние двадцать лет, их номера, общее количество, а также подпись главного казначея на них.
Доктор Ландау, специалисты в области банковского дела, секретные агенты – всем им было поручено найти ответы на эти вопросы как можно скорее.
В свободное время Науйокс часто отправлялся в «салон Китти» для того, чтобы проконтролировать работу своих сотрудников, которые разместились в подвале здания. Однажды, когда в заведении находился Гейдрих, который «внес основной вклад в его основание», Науйокс в шутку включил микрофон, который Гейдрих приказал отключить. Пьяный Гейдрих в пылу влюбленного угара хвастался перед своей подружкой тем, как он «ликвидировал» людей, в которых отпала необходимость. Впервые Науйоксу пришлось слышать настоящего Гейдриха, человека, не способного на настоящую дружбу, который использовал своих подчиненных, а потом избавлялся от них. Интересно, когда же настанет его, Науйокса, очередь? Для того чтобы обезопасить себя, он начал регулярно записывать признания в убийствах, которые его шеф совершал с легкостью, в нанесении увечий (за что Гейдрих получил кличку Палач).
В Голландии из-за непрекращающегося падения курса гульдена владельцы акций кинокомпании продолжали взвинчивать цены. В конце концов, Таккер был вынужден обратиться к Науйоксу и просить у него еще денег. В Вене усилия, которые предпринимал Хольтен с целью заключения мира, начали приносить плоды. Строя свою схему, он сумел заинтересовать главу иезуитов графа Ледоховского, через которого надеялся выйти на самого папу римского.
Теперь перед Науйоксом стояла трудно разрешимая проблема печати матриц примерно для трехсот пятидесяти различных серий банкнотов с номерами от 0 до 100 000. С помощью доктора Ландау удалось внести изменения в некоторые матрицы. Это сделало возможным вставлять туда номера и идентификационную подпись, что позволяло напечатать миллионы банкнотов. В каждой из матриц было по два пустых гнезда. Одно предназначалось для того, чтобы внести туда подпись соответствующего главного казначея Банка Англии. Подписи были разными, в зависимости от серии банкнота. Второе гнездо предназначалось для внесения возрастающих по порядку серийных номеров. Изготовленные Петрихом образцы были настолько качественными, что Науйокс приготовился к решительному испытанию. Он попросил Крюгера подготовить документ под заголовком «Отдел фальшивых банкнотов рейхсбанка Германии», внес туда текст с подписью несуществующего лица и вручил письмо доверенному агенту вместе с двадцатью новенькими пятифунтовыми фальшивками и подробными инструкциями.
Агент отправился в один из банков в Швейцарии, где ему, как владельцу счета на значительную сумму, уделяли особое внимание. Он показал швейцарцам пачку банкнотов, а также письмо из имперского банка и попросил их определить, действительно ли данные деньги были фальшивыми. Через три дня ему дали ответ: вне всяких сомнений, деньги были настоящими. Как его проинструктировал Науйокс, агент притворился, что все еще сомневается в подлинности денег. Он попросил сотрудников швейцарского банка проверить в Банке Англии, были ли действительно выпущены банкноты под такими номерами. Оттуда также поступил утвердительный ответ. Все еще чувствуя сомнения, клиент все же забрал эти деньги и вернулся в Германию.
Новость была настолько хорошей, что Науйокс позже заявлял, что тот день, 1 марта 1941 года, был «днем, которым он гордился всю свою жизнь». Он доложил Гейдриху, что, поскольку даже в Швейцарии не сумели различить фальшивки, отныне можно было приступать к массовому изготовлению фальшивых денег. Единственная опасность состояла в том, что однажды у кого-то в руках могли оказаться два банкнота с одинаковыми номерами и этот кто-то заметит это. Но такая опасность была настолько маловероятной, что ею решили пренебречь.
Науйокса, который поставил перед подчиненными задачу резко увеличить выпуск фальшивых денежных знаков, постоянно отвлекали звонки от Таккера с просьбой о помощи. В конце концов, поскольку бизнес с кинофильмами представлялся ему бесперспективным, Науйокс распорядился, чтобы Таккер купил на имевшиеся у него деньги золото и возвращался в Берлин.
Таккер решил, что получил официальный приказ и попытался купить золото открыто, совершив тем самым серьезный должностной проступок. Пойманный на месте преступления, он сослался в свое оправдание на «распоряжение из VI управления», а потом назвал и имя своего руководителя Альфреда Науйокса. Соответствующий рапорт ушел в Берлин и попал в руки руководителя гестапо Мюллера. Мюллер постоянно вел необъявленную войну против VI управления, так как считал, что с ведением политической разведки за рубежом лучше справилась бы его агентура. Кроме того, он знал о том, что Гейдрих теперь всячески изыскивал пути к тому, чтобы избавиться от Науйокса, который, по мнению шефа РСХА, сыграл свою роль и превратился в отработанный материал. Мюллер передал рапорт Гейдриху, в голове которого сразу же созрел нужный план.
Сотрудники гестапо и политической разведки тщательно обыскали квартиру Таккера в Берлине. Одно только то, что при обыске там были обнаружены фамильные драгоценности из золота, было достаточным основанием для обвинения его в нарушении законов рейха о драгоценных металлах. В комнате, которую в той же квартире занимал Науйокс и которую тоже обыскали, агенты гестапо нашли один-единственный золотой портсигар. Люди Мюллера унесли его с собой. Более ценной находкой стали магнитофонные пленки, на которые Науйокс записывал разговоры Гейдриха в «салоне Китти». Как только Гейдрих прослушал эти записи, он сразу же дал себе клятву немедленно ликвидировать Науйокса.
Науйокса вызвали в штаб-квартиру гестапо на ПринцАльбрехт-штрассе. Когда ему предъявили золотой портсигар, он сразу же признал, что вещь принадлежит ему. Когда его спросили о происхождении портсигара, он пояснил, что получил его в подарок от Таккера. «Это был подарок за то, что вы помогали ему в сделках с золотом?» – последовал вопрос. Науйокс не успел ничего ответить: в кабинет ворвались два охранника, которые арестовали его.
