— Нельзя ли взглянуть на эту машину, Мэри? — спросил Смит.

— Пожалуйста, — она показала на дверь. — Все окна в коридорах замка выходят во двор.

Смит открыл дверь, выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, подошел к окну. Шэффер стал рядом. Луна не влияла на состояние освещенности во дворе Шлосс Адлера. У входных ворот горели две большие дуговые лампы. Третья — в противоположном конце, над входом в сам замок. На западной и восточной стенах находились четыре мощных аварийных фонаря. Кроме того, свет лился из десятка окон. А ярче всего сияла дуговая лампа прямо над геликоптером. Мужчина в зеленом комбинезоне и форменной фуражке все еще копался в моторе. Смит тронул Шэффера за плечо, и они вернулись в комнату, где ждала их Мэри.

— Дело простое, — объявил Шэффер. — Ну, чтобы эта стрекоза не взлетела. Подхожу к главному входу, укладываю четверку охраны, душу четырех доберманов, отстреливаю еще двух-трех ребят из патруля, потом человек двадцать из тех, что пьют пиво через дорогу, устраняю парня, который возится с мотором, и вырубаю вертолет. Ну, последнее уже пустяки.

— Придумаем что-нибудь, — успокоил его Смит.

— Спору нет, вы обязательно придумаете что-нибудь. Чего я и боюсь.

— Не будем терять время. План нам больше не нужен, — Смит сложил бумагу, протянул Мэри и нахмурился, увидев, что в сумочке у нее лежит «лилипут».

— Его надо при себе носить, а не в сумочке. А вот это, — он протянул ей маузер, который отобрал у полковника Вайснера, — положи в сумочку.

— Я у себя в комнате переложу, — заупрямилась Мэри.

— Если стесняетесь нахальных американских лейтенантов, — грустно предположил Шэффер, — то зря. Не тот я теперь стал.

— Он теперь думает о высоких материях, — пояснил Смит и посмотрел на часы. — Мы отлучимся на полчасика.

Они бесшумно проскользнули в дверь и быстро зашагали вдоль по коридору, ничуть не стараясь прятаться. Мешок со «шмайсерами», веревкой, гранатами и взрывчаткой небрежно висел на плече у Смита. Они прошли мимо солдата в очках, с ворохом бумаг в руках, и девушки с полным подносом, но никто не обратил на них никакого внимания. Они повернули направо, спустились на три этажа вниз. Еще один короткий переход с дверями по обеим сторонам — и выход во двор. Смит отворил дверь и выглянул наружу. Все выглядело как в описании Шэффера — масса вооруженной охраны, собаки. Механик все еще возился с мотором. Бесшумно прикрыв входную дверь, Смит попробовал ту, что была справа. Она оказалась запертой.

— Последи, как бы кто не возник в коридоре, — сказал он Шэфферу.

Шэффер стал на страже, Смит достал из кармана отмычки. С третьей попытки дверь поддалась. Комнату освещали огни дворовых фонарей. Это был, как видно, противопожарный пост. На стенах висели пожарные рукава, асбестовые костюмы, каски и топорики, помпы, огнетушители и прочий инвентарь.

— Идеально, — пробормотал Смит.

— Лучше не придумаешь, — согласился Шэффер. — А вы что имеете в виду?

— Если тут кого-нибудь запереть, — пояснил Смит, — его не обнаружат, пока в замке не начнется пожар. Так? — он подвел Шэффера к окну. — Этот парень у геликоптера, он вроде твоего роста, да?

— Откуда мне знать. Но если вы что-то такое взяли себе в голову, то я об этом и знать не хочу.

Смит закрыл ставни и включил верхний свет.

— Есть идеи получше?

— Дайте минутку подумать, — жалобно ответил Шэффер.

— Я не могу дать тебе того, чего у меня нет. Снимай китель и держи «люгер» наготове, я сейчас вернусь.

Смит вышел, оставив дверь незапертой. Пройдя по двору, он остановился у трапа вертолета и посмотрел на высокого широкоплечего парня с умным, расстроенным лицом. Небольшое удовольствие работать на морозе с металлом голыми руками, подумал Смит.

— Вы пилот? — спросил он.

— Ведь не подумаешь, да? — угрюмо отреагировал парень в комбинезоне. Он отложил гаечный ключ и подышал на замерзшие пальцы. — У меня на эту машину два механика, один крестьянин из Швабии, другой — молотобоец из Гарца. Так что, если я хочу остаться в живых, надо самому крутиться. А вам чего?

— Да не мне. Рейхсмаршалу Роземейеру. Он спрашивает вас по телефону.

— Рейхсмаршал? — удивился пилот. — Да я говорил с ним четверть часа назад.

— Звонок из канцелярии в Берлине. Кажется, срочное дело. — Смит изобразил голосом нетерпение. — Лучше поторопиться. Пройдите через главный вход, первая дверь направо.

Пока пилот спускался вниз, Смит, стоя сбоку, оглядывался вокруг. Охранник с собакой на поводке не обращал на них никакого внимания. Лицо его посинело от холода, руки он засунул глубоко в карманы, подбородок утонул в воротнике. Следуя за пилотом к входу в замок, Смит расстегнул кобуру «люгера».

Ему не хотелось бить пилота рукояткой по затылку, но выбора не было. Как только пилот вошел в боковую дверь и увидел направленный в упор «люгер» Шэффера, он чуть было не закричал, и Смиту одним ударом пришлось уложить его на пол.

Они сняли с лежащего без сознания пилота комбинезон, связали ему руки, сунули в рот кляп и оставили лежать в углу. Шэфферу комбинезон пришелся не очень-то впору — но он редко на ком сидит, как влитой. Лейтенант надвинул низко на лоб фуражку пилота и вышел.

Смит выключил свет, поднял занавески, приоткрыл окно и стал у окна с «люгером» в руке. Шэффер поднимался по трапу к геликоптеру. Охранник с собакой как раз приблизился к нему, хлопая себя руками по бокам, чтобы согреться. Через полминуты Шэффер уже спустился вниз с инструментом в руках. Он поднес к глазам какую-то деталь, огорченно покачал головой, по-приятельски махнул безразличному охраннику и направился к главному входу. Когда он вошел в пожарную комнату, Смит уже закрыл окно и включил свет.

— Быстро сделано, — похвалил Смит.

— Страх дал ему крылья, — мрачно продекламировал Шэффер. — Я всегда быстро действую, если нервничаю. Видали, какие зубищи у этой псины? — Он швырнул на пол деталь, которую принес с собой, и смял ее ногой. — Распределитель зажигания. Голову даю на отсечение — второй такой штуки не найти во всей Баварии. Во всяком случае, для этого двигателя. А теперь вы, наверное, пошлете меня изображать телефонную барышню.

— Нет. Прибережем твои актерские способности для другого случая. А нынче ночью изображать тебе придется только лейтенанта Шэффера, простака-американца за границей.

— Ну, это ерунда, — невесело сказал Шэффер.

— Надо, однако, взглянуть, как далеко они успели зайти со стариной Карнаби-Джонсом. Потопали.

Поднявшись на два этажа вверх и пройдя до середины коридора, Смит остановился у двери и подал знак Шэфферу, который тут же щелкнул выключателем. Свет погас. Смит осторожно приотворил дверь. Они проскользнули в щель. Это была даже не комната, а огромный зал. В дальнем конце ярко горели три больших канделябра, но там, где стояли сейчас Смит и Шэффер, царила тьма. Они очутились на галерее менестрелей, которая опоясывала зал. Она была заставлена рядами деревянных скамеек, по одну сторону двери располагался исполнительский пульт, по другую — органные трубы. Вероятно, строитель замка обожал органную музыку и хоровое пение. С середины галереи спускались ступени лестницы с причудливыми резными перилами. Точное название — «золотая гостиная», подумал Смит. Все здесь было золотым или позолоченным. Целую стену занимал ковер золотистых тонов, пушистый ворс которого заставил бы позеленеть от зависти полярного мишку. Тяжелая барочная мебель, украшенная змеями и горгульями, была покрыта позолотой, мягкие диваны и глубокие кресла обиты пыльной золотой парчой. Золотые канделябры на инкрустированной золотом каминной доске отражались в огромном зеркале, взятом в золотую раму. Тяжелые гардины тоже были из чего-то золотого. Странно, что довершал картину простой дубовый потолок, но, возможно, позолота с него за давностью лет обсыпалась. Так или иначе идея эдакой роскоши могла прийти в голову только какому-нибудь безумному баварскому монарху.

У каминного огня сидели трое мужчин, судя по их виду, приятно беседующие за чашечкой послеобеденного кофе с рюмкой коньяка. Напитки подавала — конечно, на золотом подносе — Анна-Мария. Она, кстати слегка нарушала однообразие: вместо золотой парчи оделась в узкое белое шелковое платье, которое, впрочем, очень шло к ее белокурым волосам и красивому загару.