Но радости не было. Вместо нее появилось неприятное ощущение постороннего взгляда, неотступно следящего за каждым их шагом. Друзья долго не признавались в нем друг другу, опасаясь насмешек и обвинений в паранойе. А чувство меж тем крепло. Наконец Меридит, как самая ответственная, решила, что дальше молчать небезопасно. Она была очень удивлена, обнаружив, что Энка, вместо обычных издевок, кивает и поддакивает.

Дальше двигались вперед со всеми предосторожностями, будто в рейде по вражеской территории, и были готовы в любую секунду отразить нападение врага. Но пришла беда, какой не ждали, и никакое оружие не могло от нее уберечь. Красный огненный шар шага три в поперечнике катился по тропе им навстречу. Воздух над ним дрожал от страшного жара, по бокам валил черный дым — это горели придорожные деревья и кустарник. Сам шар был таким ярким, что на него было больно смотреть. Казалось, само предзакатное солнце свалилось с небес на землю.

Катился шар быстро. Насколько? Чуть медленнее бегущего воина. Вроде бы был шанс спастись, если мчаться прочь без остановок. Но это только на первый взгляд. Можно бежать час, другой, третий. Можно бежать весь день. Но кто-то обязательно окажется слабее, кто-то рано или поздно устанет, споткнется и упадет, кто-то просто сдастся, не выдержав бесконечной гонки…

Этим «кем-то» оказалась Ильза.

Они бежали, бежали и бежали. Кровь стучала в висках, воздух резал легкие, ноги отказывались служить. Некуда свернуть, негде укрыться. Скорость — единственная надежда на спасение… Была, правда, и еще одна. Хельги хотел спасти друзей, вышвырнув их в другой мир через астрал. Но тут проявилось третье свойство коварной тропы — он не смог их собрать. Слишком мощный окружающий фон, слишком перепутаны, перекручены клубками астральные нити — не разберешь в этом магическом месиве, где тут крошечная белая восьмерка — Эдуард, где черное и белое колечки — Ильза, где деформированный обруч — Орвуд… Уцепиться решительно не за что!

Конечно, он мог уйти один, спасти собственную жизнь — пассивная, ненаправленная магия не способна сдержать высшего демона, — только что с ней потом делать, с такой жизнью? Один на всем свете, без родных и близких, без любимой сестры по оружию… Это намного хуже, чем быстрая смерть в огне.

А потому, когда Ильза, споткнувшись о камень, растянулась во весь рост и замерла без движения, не в силах шевельнуться, Хельги остановился вместе со всеми. Они хотели помочь девушке подняться, но успели только почувствовать страшный жар, от которого на живом теле вспыхнули одежда и волосы… Мгновение нестерпимой боли… А потом сплошная огненная волна накрыла их… И наступило небытие.

Но длилось оно недолго. По крайней мере, им так показалось. Только что был жар — и вдруг холод… Резкий ветер в лицо. Снежная каша под ногами, точнее, под тем, на чем сидят, — на ногах не удержался никто… И седые северные сосны по бокам тропы. Одежда, волосы — все целое, на теле — ни ожогов, ни копоти, будто и не было страшного шара, и не горели они заживо… А что это за странные бесформенные бугорки, втоптанные в грязный снег? Еще плохо соображая, чисто машинально, Орвуд толкнул один ногой, потом, почувствовав мягкое, нагнулся, потянул… Это было одеяло! Его собственное клетчатое одеяло, унесенное накануне снежной бурей!

— Вот оно! — прошептал гном с суеверным ужасом. — Случилось! Замкнулась петля…

Одеяла были мокрыми и грязными — никакого от них проку. Мороз крепчал — зуб на зуб не попадал. В назначенном месте появилась ведьма, еще более гадкая, чем прежде. В смысле ведьма была та же самая, только смотреть на нее было еще противнее, от досады.

Бурю старуха устраивать не стала — уже ученая. Только ехидно скалилась и несла свою околесицу, обретшую мрачный смысл: «А у тропы два конца, а у судьбы два лица, а судьба черным лицом повернулась, тропа-то петлею замкнулась, ни ходу ни броду, через пень-колоду, а как тропа идет, так и жизнь вся пойдет, а хочешь выйти из кольца — пройди весь путь до конца…»

Она еще долго верещала им вослед, притопывая, приплясывая — тошно было слушать. Потом голос стих, растаял снег, тропа вернулась в лето. Все так, как уже было однажды…

Не следующий день выбрели к роднику. Встречи с синим избежали легко — просто не стали приближаться, прошли мимо. Синяя когтистая рука на миг взметнулась из воды, черпнула горстью воздух и исчезла.

— А вечером снова будет шар… — сказала Ильза с тоской. От одной мысли о нем ей не хотелось жить. — Я больше не побегу. От него все равно не убежишь… Не по-бе-гу-у!

— Ну, ладно, не надо, не плачь! — уговаривал ее Эдуард и неловко гладил по голове. — Ну что ты? Это же петля! Мы просто снова вернемся к старухе. Один миг потерпеть… Ничего страшного…

Лучше бы он, право, помалкивал, не будил лихо, пока оно тихо!

— Что-о?!! — заорала Энка в голос. — Это, по-твоему, ничего страшного — всю оставшуюся жизнь кружить, как больные овцы, между шаром, родником и старухой?!! Завидная перспектива, нечего сказать!!! — Девица была в такой ярости, что казалось, того и гляди, кинется на ольдонского наследника с кулаками.

— Чего ты на него орешь?! — возмутился Хельги. — Совсем взбесилась?! Он-то в чем виноват?!

— Вот именно! — горячо поддержал Рагнар, он всегда вступался за несправедливо обиженных. — И нечего психовать. У нас есть неограниченное число попыток, я правильно понял? Рано или поздно, что-нибудь придумаем. Времени целый воз…

— Э нет! — перебил Орвуд с горькой усмешкой. — Неправильно ты понял. Времени — не воз. Еда у нас скоро кончится, вот в чем горе! А новую взять негде. С голодухи мы на этой тропе помрем, вот чем дело кончится.

Как ни странно, но непредсказуемую сильфиду эта мысль вроде бы даже успокоила, если не сказать, обрадовала.

— Верно! — воскликнула она. — Это ты мудро подметил! А я-то, дура, вообразила, будто нам тут до глубокой старости блуждать! Чуть не спятила с перепугу!.. Прости меня, Эдуард, я не хотела тебя обижать. Это все нервы!

— Да ладно, чего уж там, — подавленно пробормотал тот в ответ. Лично ему от слов гнома стало только хуже.

Ильза снова заплакала, тоненько, отчаянно…

Меридит обвела компанию суровым взглядом — так кансалонский десятник смотрит на провинившихся подчиненных.

— А ну, отставить! Чего расквасились, как новобранцы под обстрелом?! Настоящему воину не подобает закатывать истерики и отступать без боя! Слышали, что орала та старая идиотка? Чтобы выйти из кольца, надо пройти путь до конца, так, кажется? Вот мы и пройдем.

Рагнар недоуменно моргнул. Соображал он, как известно, не слишком быстро, зато знал совершенно точно: никакого конца у кольца не бывает в принципе.

— Осел сехальский! Хоть бы раз головой подумал! — напустилась на него диса. Обычно она вела себя более сдержанно, но теперь и ее нервы были на пределе, хоть она и пыталась всеми силами это скрыть. — Мы должны преодолеть все преграды, что встретятся на пути — тогда выберемся. Неужели не ясно?

Энка плюнула по-кансалонски, далеко и шумно.

— Да ясно все, не глупее тебя! Только неизвестно, сколько их тут понаставлено, этих преград! Может, всей жизни на них не хватит.

— Может, и не хватит, — кивнула диса уже спокойнее. — Но лучше действовать, чем сидеть без дела и ждать голодной гибели. И потом, если бы вырваться было совершенно нереально, ведьма наверняка не стала бы заводить об этом речь.

— Совершенно не представляю, как можно преодолеть огненный шар? Если бы мы хоть магией владели… — Ильзу мало интересовали отвлеченные рассуждения и перспективные планы, она мыслила конкретно и сиюминутно.

Ответ на ее вопрос дал Хельги, не задумываясь, видно, решение давно было у него наготове:

— Шар — это ерунда. Преодолеем. Поработать, конечно, придется. И побегать, наверное, тоже.

Демон-убийца был прав! Пришлось им попотеть, ох, пришлось! Не так-то просто, имея в арсенале только мечи, походный котелок и единственную складную лопатку — Максов подарок Орвуду — вырыть в каменистой неподатливой почве узкий длинный окоп глубиной в два с половиной Рагнарова роста — более мелкий, по мнению того же демона, уберечь от губительного жара не мог.