Впервые за сегодняшний день, они так далеко отходили от базы. Перед командой Сухарева лежали четыре цели: ближайший к переправе поселок Поддубье, два дачных кооператива к северу от него, и самое дальнее - село Савватьево. И судя по заходящему солнцу, поисковые операции пройдут в ночное время, что утраивало сложность компании.

– На берегу! – услышал Сергей громкие возгласы.

Пробежавшись по палубе, он мигом оказался на носу катера, где уже толпилась большая часть команды.

– Там на берегу... Там люди! – дрожащим от волнения голосом, кричал оставленный за смотрового, усатый мужчина.

– Где? – сперва не понял Сухарев, поправив свои овальные очки.

Никудышное зрение было его профессиональной особенностью.

– Да вон же! – не менее взволнованно, указал рукой другой человек.

И, наконец, Сергей разглядел замершие на противоположном берегу четыре силуэта.

Рассекая воды широкоплечей Волги, судно приближалось. В голове у священиика крутились услышанные пять минут назад слова.

“Им будет знак”, – повторял про себя Георгий, не отводя взгляда от несущегося катера.

Соколов, конечно же, понятия не имел, о чем ему было сказано. Однако он был уверен, что произойдет нечто значимое. Ведь за сегодняшний день, Голос не разу его не подвел. И вера священника вновь распахнула свои могучие крылья.

– Так что же, будем стоять и ждать? Вот так вот просто? – не унималась Ева.

– А что ты предлагаешь? Трусливо спрятаться? – насмешливо поинтересовалась Ира, вложив в свои руки длинный ствол ружья.

– Влад, ну ты хоть образумь их. Ты же недавно только рыдал о загубленных тобой жизнях. Неужто опять хочешь крови невинных? – попыталась надавить на Сычева девушка.

- Ничья кровь не прольется. – уверенно ответил Влад. – С нами отец Георгий.

И эта уверенность в голосе мужчины была священнику приятна. Он вдруг понял, что вера вытеснила последние капли сомнений из сердец его спутников. Люди полагались на него. Буд-то слепцы, ведомые поводырем, они вложили в его руки бразды их судеб. Доверили ему свои жизни. И он их не предаст.

– Голос сказал, что не стоит терять веру. Не стоит прятаться, так как им будет знамение. – не оборачиваясь к людям, произнес Соколов.

– Да, да, конечно. Такое знамение, что всех нас нашпигуют свинцом. – сбросив лживую маску смирения, зашипела Ева. – Вы что не видите, что все они вооружены?

– Мы тоже. Да и не враги они нам. Вскоре те люди на катере плечом к плечу пойдут с нами. И никто не будет стрелять, всех поведет Голос единый. – как можно более любезно, ответил Соколов. – А вы, милая моя, только что показали свое настоящее лицо. Лицо малодушной, падшей твари. И все ваши слова, и россказни были просто грязным обманом, не так ли? Думали что вы умнее всех?

– Да вы... Вы обыкновенный сумасшедший... – разразилась гневом Ева.

– Ну конечно. – снисходительно заулыбался святой отец. – Я – шизофреник, Владислав – человек с травмой из прошлого, Ира – еще бог знает кто... Не так ли? Вот только, правда в том, что единственная нездоровая среди здесь присутствующих – ваша душа.

– Нет. Вы самый обыкновенный сумасшедший. Простой психопат, чьи байки подкупают этих растерянных людей! – заорала Бодрова, и, повернувшись к людям спиной, добавила: – Если хотите, можете вторить его безумию, а я – ухожу!

Георгий предвидел подобную реакцию их новой знакомой. Но того, что произошло дальше, он никак не мог ожидать.

– Стоять дрянь! Мы тебя нашли, мы и вправе распоряжаться твоей никчемной жизнью. – вдруг крикнула Смолова, направив оба дула в след уходящей девушки.

Ева замерла, и медленно обернувшись, озадачено уставилась на женщину с ружьем.

– Вчера погибла вся моя семья! У меня на глазах погибла! А ты, дрянь, жива! – пунцом налилась Ира.

– И что же, выстрелишь? – тихо спросила Бодрова, и, соскользнув мокрыми от слез глазами на Георгия, добавила: – И моя смерть, конечно же, будет угодна этому вашему Голосу? Ведь так, батюшка?

Соколов колебался. Он не знал, что ответить девушке. С одной стороны, он все еще верил, что мог ей помочь. С другой – она вознамерилась предать своих же спасителей.

Святой отец взглянул на Влада. Тот на него. И, не сговариваясь, оба мужчины взяли девушку на прицел.

– В твоих же интересах остаться с нами. – сухо произнес Сычев.

– Ты больна, но тебя еще можно спасти. – не сводя Еву с мушки, снисходительно начал священник, но девушка его перебила.

– Да вы послушайте себя! – взвизгнула Бодрова. – Послушайте, что вы несете! Ирина, Владик, неужели вы не понимаете, что это массовый психоз? Эта сволочь бородатая попросту вас использует. Пользуется вашими страхами! Он культивирует свое безумие! – дрожа, будто бы от холода, взмолилась молодая женщина.

– Отец, позвольте мне отправить эту сучку, в самые глубокие бездны преисподни отправить! – стеклянными от гнева глазами посмотрела Смолова на священника.

– Не стрелять! Бросить оружие! – раздался за спинами людей усиленный громкоговорителем голос.

И, повернувшись на звук, Георгий увидел причалившее к берегу судно. Светло-голубой катер, словно испуганный дикобраз, напыжился на священника и его свиту десятком разнокалиберных ружей и винтовок. Прежде священник не раз переплывал на этом суденышке Волгу. Махнуть через реку стоило недорого, и в отличие от утомительной объездной, переправа заметно сокращала время в пути - на том берегу реки уже начинались окраины московского района Твери. Да и сама прогулка по водным гладям всегда приятно бодрила святого отца. Однако, находясь под прицелом десятка смертоносных дул, Соколов впервые не был рад старому речному другу.

– Кому сказал, бросить. – прорычал другой детина с палубы.

Положение было опасное, но Георгий все же не выпустил ружья. Не выпустили ружей и его спутники. Владислав схватил вырывающуюся девчонку. Смолова воинственно навела двустволку на палубу судна.

– Нам нужно на тот берег. – осматривая толпящихся на борту катера людей, одетых в странные спецодежды, размеренно произнес священник, отыскивая взглядом главаря.

Набрав обороты “Скорый” мчал Сухарева и его команду прямо к берегу, на котором, в десяти метрах от холодной Волги в каком-то замешательстве стояло четверо людей. Сергей не верил своим глазам:

– Четыре человека! И сами идут в руки! Вот это да! – ликовал мужчина. – Может на том берегу уцелевших несметное количество? Может мы были в каком-то эпицентре?

Однако, когда капитан сбавил обороты катера, дабы на радостях не влететь винтом на мель, у Сухарева кольнуло в сердце. Что-то неприятное происходило между четырьмя незнакомцами на берегу. Судно теперь было всего в каких-то двадцати метрах от маленькой компании, и все было видно прекрасно.

Сперва Сергей увидел, как женщина в длинном теплом пальто навела свое оружие на другую, светловолосую девушку в осеннем полушубке. Еще через минуту, когда “Скорый” уже почти причалил, на ту самую белокурую смотрели уже все три ствола.

- Не стрелять! Бросить оружие! – от испуга закричал Сухарев в громкоговоритель, отчего тот противно зафонил.

Отбросив неисправное устройство, Сергей до хруста в пальцах сжал свою винтовку, взяв на мушку незнакомцев.

– Кому сказал бросить. – поддержал Сергея низким басом широкоплечий мужчина, справа от него - тот самый опер в отставке из Никифоровского.

Люди обернулись, сняли с прицела блондинку, однако ружья не опустили. Женщина в пальто лихо перевела оба свои ствола на катер, ее товарищ в это время был занят усмирением светловолосой. Сухарев видел, как крупный мужчина с карабином обхватил своей левой рукой хрупкое тело девушки, которая было решила улизнуть. Та задергалась и даже попыталась укусить обидчика, но человек намертво прижал пленницу к себе. Затем и он свободной правой рукой поднял оружие. Поднял легко, словно муляж. Но Сергей не сомневался в реальности угрозы, исходящей из черного дула. И только один незнакомец не навел свое ружье на судно. То был густобородый человек. Единственный, казалось бы, сохраняющий холодное спокойствие. Он шагнул вперед.