Второй подход требует безграничного бюджета. Да и небезопасен. Бывает, что сплошняком подаются на всасывание в аналитический пылесос «зацарапанные» вирусами и напичканные «червями» ошибки — преднамеренные, то есть запущенные с расчетом, а также «на всякий случай» или действительно случайные.
Олег Гордиевский, сотрудник внешней разведки СССР, перебежавший в британскую Интеллидженс Сервис, в выступлении, которое довелось услышать, говорил, основываясь на опыте своего пребывания в двух конторах — бывшей и нынешней, следующее:
— Серьезные службы знают про опасность получения некоторых вещей совершенно открыто в то время как действительные секреты очень хорошо спрятаны. Например, если взять Британскую службу, она очень маленькая, дешевая, там всего 500 офицеров и какой-то вспомогательный состав. Уж если они что-то добывают, тратят на это свои силы, свой маленький бюджет, это всегда действительная вещь. Теперь, когда мир стал намного сложнее, когда есть подозрительные страны типа Северной Кореи и Ирака, которые могут использовать и ракетное оборудование, и средства массового уничтожения, когда бандитские группы могут не только совершить крупные переводы денег или выкрасть что-то, но и заразить целую страну бациллами или ввести в неё ядерные материалы, нужно ещё больше разведывательного умения. О бандах, которые где-то скрываются — в Боснии или Турции, в Афганистане, вы не узнаете из открытых источников или журналов… Никакой спутник, никакая самая лучшая система перехвата компьютеров или других коммуникаций не прочтет то, что написано в голове премьер-министра, министра иностранных дел, министра обороны, крупнейших чиновников государства. А их друзья, помощники, сотрудники, секретари и так далее знают про это. И необходимо вербовать человеческий материал, то есть персонально людей в качестве агентов, информаторов в важнейших объектах интереса разведывательных служб. Что же касается техники связи между оперативными работниками и агентами по радио или через компьютер, то всегда есть опасение, что это может быть перехвачено. Поэтому используется, скажем, тайник в парке или в горах, в каком-то сложном городском квартале, тайник, где материал находится только 10–15 минут, и никто не может себе представить, что в пустой консервной банке секретный манускрипт. А разведчик через 15 минут после агента получит его и будет на сто процентов уверен, что никто никогда не будет в состоянии перехватить этот материал…
Высказываясь вслед за ним, другой перебежчик, автор «Аквариума» Виктор Суворов добавил:
— Вот летит спутник над Белым домом, но увидеть сейф в Белом доме со спутника мы не можем, тем более мы не можем увидеть со спутника планы, которые хранятся в этом сейфе. Вот идет Билл Гейтс, мы можем его сфотографировать со спутника, но что в его голове и что он нам готовит, никто не может узнать и только шпион может выведать это. Вот мы видим, что идет какая-то женщина. Откуда мы можем знать, что это Моника Левински. Вот она зашла в Белый дом и со спутника мы не узнаем, чем она там занимается. А агентура доложит…
Если брать в качестве примера службу, использовавшую в качестве добывания нужных сведений массированную перегонку информации — бывший КГБ, то численность его сотрудников, по данным, приведенным Владимиром Крючковым, в августе 1991 года составляла 490 тысяч, включая 220 тысяч пограничников и 60 тысяч служивших в войсках правительственной связи. То есть, скажем, на одного сотрудника британской спецслужбы приходилось пятьдесят с небольшим такой же специализации из советской. Кроме того, в 1990 году было принято решение о создании специальных подразделений групп захвата в Краснодаре, на Дальнем Востоке, в Сибири и на Урале. Они предназначались для борьбы с террористами.
Об использовании агентов-наемников Крючков не упомянул. Да когда и кто говорил о своих наемниках-невидимках?
Численность же и качественная подготовка невидимок нарастает. Эта повсеместная тенденция, уже далеко не новая, включая и в британской Сикрет Интеллидженс Сервис, в том, что касается, прежде всего, «цифрового» шпионажа. Не случайно, что формула — «Без комментариев» — часто используется пресс-секретарями спецслужб именно при ответах на вопросы о масштабах электронной слежки, перлюстрации и шпионаже в Интернете. И не только слежки. Густые и стремительные потоки вторичной электронной информации, то есть сведений, переваренных пожирателями любых новостей, уносят и смывают ленивцев, забывающих у монитора про реальный мир, в «отстойники» дезинформации, изошедшей из чужих спецкишечников.
Еще в 1989 году германский журнал «Шпигель» привел свидетельство авторитетного источника: «…Система подслушивания по всему миру. Все записывается на пленку — то, что говорят президенты или министры на заседаниях кабинета, о чем беседуют в своих дворцах короли или в своих кабинетах высокопоставленные деятели, пьяная болтовня генералов или шепот послов».
Разумеется, длина подслушивающих ушей за полтора десятка лет намного выросла.
В апреле 2001 года на международном семинаре «Окно в свободный мир 2000» компьюторщики, криптографы и правозащитники отмечали, как радуются разведчики и контрразведчики распространению Интернета и всему, что связано с нарастающим развитием «паутины». В докладах правительствам, в проталкиваемых через парламенты законопроектах государственные и частные спецконторы добиваются бесконтрольного доступа ко всем каналам связи. Более того, они закачивают в неё «примутненную» информацию, закармливают «барриевой кашей» сотни тысяч людей для отслеживания её движения.
Основной оправдательный аргумент для всевластия спецслужб в мировой «паутине» — интернационализация преступности. Спецконторы настаивают, что для эффективной борьбы с терроризмом, контрабандой наркотиков, порнографией им необходимо просеивать через сверхмощные компьютеры абсолютно всю электронную почту, телексы, телефаксы, телефонные и радио-переговоры не только подозреваемых, в отношении которых суды выдали ордера, но и обычных граждан. И ещё необходимо рассылать обычным гражданам нечто, что напугает, смутит или запутает потенциальных злоумышленников.
После 11 сентября 2001 года нажим этот усиливается. Возможно, он оправдан. Однако в соответствующих докладах спецслужб нет выкладок сравнительной эффективности и экономической целесообразности тотальной электронной слежки, с одной стороны, и обычных, агентурных методов работы спецслужб, с другой. Ничего в них не говорится о действительном месте электронного шпионажа в общей системе оперативно-розыскных мероприятий. А тем временем сотни агентов «цифровой разведки» подслушивают шепот компьютеров в рамках проекта глобальной слежки «Эшелон» в Америке, в Европе стартовал его аналог — «Инфопол», а в России в системе МВД работает управление, обозначаемое литерой «Р».
По поводу Интернета частные профи расходятся во мнениях с коллегами, наслаждающимися привилегиями правительственных структур. Наемники, работающие скрытно, масштабные проекты «цифрового» перехвата считают бюрократической затеей, обреченной на неэффективность, поскольку из такого рода слежки и расследований ещё больше выключаются человеческие факторы.
Допустим, утверждают частные эксперты, что спецслужба смогла просмотреть всю электронную информацию до единого сообщения, прослушать все телефонные переговоры и тому подобное одной отдельно взятой фирмы. Что произойдет? Ничего такого, что напоминало бы известное выражение: кто владеет информацией, тот владеет всем. Дело в том, что при перемещении информации внутри современной успешно работающей компании в силу внутреннего «стёпа», сленга и понятий, которые используются в весьма узком кругу, а также технических тонкостей и прочей специфики, даже собственные сотрудники едва разбираются в 30 % сведений, циркулирующих внутри организации. Значит, спецслужба, отслеживающая информацию в электронной почте, поймет ещё меньше из того, что попадает к ней в руки в результате электронного перехвата и слежки. Придется все-таки прибегать к вербовке сотрудника, который внятно объяснит, что к чему, а главное — выдаст намерения, то есть — для чего…
