Литмир - Электронная Библиотека

В сентябре 1940 года американцы смогли создать устройство, облегчающее расшифровку сообщений, зашифрованных с помощью системы «Purple» (усовершенствованный вариант системы «Red», теперь он использовался не только для «закрытия» дипломатической переписки, но и связи с адмиралами находящихся за пределами Японии флотилий).

Фридман сумел добыть информацию о подготовке Токио атаки на Перл-Харбор, но в Вашингтоне проигнорировали его предупреждение [96]. Напомним, 7 декабря 1941 года произошло внезапное комбинированное нападение японской палубной авиации авианосного соединения вице-адмирала Тюити Нагумо и японских сверхмалых подводных лодок, доставленных к месту атаки подводными лодками Японского императорского флота, на американские военно-морскую и воздушные базы, расположенные в окрестностях Перл-Харбора на острове Оаху, Гавайские острова. При атаке затонули четыре линейных корабля ВМС США (два из которых были восстановлены и возвращены к службе в конце войны), еще четыре были повреждены. Японцы также потопили или повредили три крейсера, три эсминца, минный заградитель; уничтожили 188–272 самолета (по разным источникам); человеческие жертвы – 2402 убитых и 1282 раненых. Электростанция, верфь, топливное и торпедное хранилища, пирсы, а также здание Главного управления от нападения не пострадали. Японские потери были минимальные: 29 самолетов, 4 малогабаритные подводные лодки вместе с 65 погибшими или получившими ранения военнослужащими. В результате атаки на военно-морскую базу Перл-Харбор США были вынуждены объявить войну Японии и вступить во Вторую мировую войну.

Второй раз американцы полностью использовали сведения, добытые криптографами. В июне 1942 года в районе атолла Мидуэй японскому флоту было нанесено сокрушительное поражение, что стало причиной кардинального изменения хода военных действий на Тихом океане [97]. Напомним, что тогда японский флот, потерявший 4 тяжелых авианосца, 250 самолетов и лучших пилотов, навсегда лишился возможности эффективно действовать вне зон прикрытия береговой авиации.

Евреи в советской внешней разведке

В прошлой главе мы рассказали о четверых разведчиках, которые стали легендами «тайной войны». Во время Второй мировой войны зажглись новые «звезды». Кратко расскажем о некоторых из них.

Пост резидента легальной резидентуры внешней разведки в Сан-Франциско (США) с ноября 1941 года по ноябрь 1944 года занимал Григорий Маркович Хейфиц (оперативные псевдонимы «Харон» и «Гриша»). Этот человек сыграл важную роль в разведывательном обеспечении советского атомного проекта [98]. Правда, до недавнего времени об этом не принято было говорить. Возможно, что одна из причин – «неправильная» анкета талантливого разведчика, другая причина молчания – профессиональная зависть коллег. Вот что можно узнать из подшитой в его личное дело биографической справки, датированной июлем 1938 года:

«Хейфец (Гримериль) Григорий Маркович, 1899 г. р., уроженец г. Риги.

Отец имел контору по выработке сукна и применял рабочую силу (5 чел.). До 1920 года состоял в «Бунде», а в 1920 году перешел в ВКП(б). В 1930 году умер.

Сам Хейфец Г. М. вступил в члены «Бунда» в 1915 году. Вел активную работу до 1919 года.

Служил в Красной Армии в 1919–1922 годах.

В 1920 году прослушал курс лекций в МГУ на отделении внешних сношений. С апреля 1922 года по 1923 год работал в НКИД в экономическо-правовом отделе.

В 1923–1929 годах – за границей по линии Коминтерна: Латвия, Литва, Финляндия, Польша, Турция, Греция, Италия, Германия, Австрия, Бельгия, Швейцария, Франция, Китай. Провален в Латвии и Турции (в 1925–1927 годах – вице-консул и резидент Отдела международных связей (ОМС) Коминтерна в Константинополе; в 1927–1929 годах – уполномоченный ОМС в Шанхае и Берлине. – Прим. авт.). Находился в близких отношениях с бывшим работником Коминтерна, разоблаченным врагом народа Абрамовым. Будучи в Германии в 1928 году, учился в Высшей политической школе.

С февраля 1929 года по 1931 год работал в издательстве «Огонек».

В 1931 году по рекомендации разоблаченного врага народа – бывшего зам. нач. ИНО Молотковского был привлечен к работе в ИНО.

В 1932 году – Стокгольм. Резидентура под прикрытием фотобюро. Резидентура для связи европейских точек с Москвой.

С июля 1936 года – Милан, торгпредство СССР».

В другой справке, датированной мартом 1941 года и подписанной начальником внешней разведки Павлом Фитиным, было указано, что «Харон» «на подпольной работе с 1931 по 1938 год.

1931–1932 – Скандинавия (Швеция).

1932–1934 – Чехословакия.

1934–1935 – США.

1936–1938 – Италия.

С 1938 года активно сотрудничает со 2-м и 3-м отделами ГУГБ. Знает немецкий, английский, французский и итальянский».

Согласно тексту еще одной справки, которая также подшита в личное дело «Харона»:

«1938 год – помощник начальника отделения ИНО ОГПУ.

В 1938 году снят с должности за принадлежность в прошлом к «Бунду», переведен в распоряжение отдела кадров. Направлен на работу в ГУЛАГ, но по состоянию здоровья от назначения отказался и уволился в запас. Работал в ВОКС (Всесоюзное общество культурных связей). Использовался как секретный сотрудник. «Способствовал вскрытию за границей контрреволюционной деятельности иностранцев на территории СССР».

В начале октября 1941 года выехал для работы вице-консулом в Сан-Франциско и 6 декабря 1941 года прибыл к месту назначения.

«Максим» (резидент Василий Зарубин. – Прим. авт.) характеризует «Харона» как инициативного и серьезного работника, не приводя, однако, ни одного факта в подтверждение этой оценки. Между тем факты говорят о том, что в течение почти года «Харон» ничего конкретного не сделал. Здоровье слабое».

Для добычи американских атомных секретов Григорий Хейфец использовал связи своей любовницы Луизы Брэнстен-Розенберг («Мэп», была завербована в 1943 году. – Прим. авт.), контакты высокопоставленных функционеров компартии США и агента групповода Айзека Фолкоффа («Дядя»).

«Дядя» начал сотрудничать с Москвой еще в двадцатые годы. Он был одним из основателей компартии США. Также известно, что Луиза Брэнстен-Розенберг в годы Второй мировой войны содержала светский салон, где происходили встречи между сотрудниками резидентуры советской разведки, их агентурой и людьми, интересовавшими Москву. Среди посетителей был и Роберт Оппенгеймер [99].

В декабре 1941 года Григорий Хейфец установил доверительный контакт с будущим руководителем американского атомного проекта Робертом Оппенгеймером. По данным ФБР, Айзек Фолкофф пытался организовать встречу между ученым и неким «Томом», возможно советским разведчиком-нелегалом Наумом Эйтингоном [100]. В ближайшем окружении Роберта Оппенгеймера был как минимум один агент советской разведки – «Шахматист» [101]. Также нужно учитывать, что сам руководитель американского атомного проекта «в молодости вращался в среде, где было немало коммунистов и либералов… Женат он был на женщине, брат которой был коммунистом и которая сама была увлечена левыми идеями» [102]. Кэтрин – так звали супругу научного руководителя американского атомного проекта – регулярно встречалась с профессиональной разведчицей Елизаветой Зарубиной [103].

По утверждению Эрвина Ставинского, автора книги «Зарубины. Семейная резидентура», «…именно через Кэтрин резидентуре удалось заставить руководителя атомного проекта воздержаться от открытого высказывания своих взглядов в поддержку коммунистов и левых кругов, а также поделиться информацией с учеными, бежавшими от преследования нацистов. Оппенгеймер согласился допустить к работе по атомному проекту ряд ученых, подтвердивших свои антифашистские взгляды» [104].

вернуться

96

Пейсахович А. Евреи в агентурной разведке в период Второй мировой войны. Израиль, 2000. С. 224–226.

вернуться

97

Пейсахович А. Евреи в агентурной разведке в период Второй мировой войны. Израиль, 2000. С. 226.

вернуться

98

Дегтярев К., Колпакиди А. Внешняя разведка России. СПб., М., 2001. С. 384–386.

вернуться

99

Позняков В. В. Советская разведка в Америке. 1919–1941. М., 2005. С. 406–407.

вернуться

100

Бирюк В. С. Секретные операции XX века: Из истории спецслужб. СПб., 2003. С. 93–95; Позняков В. В. Указ. соч. С. 395–396.

вернуться

101

Малиновская М., Эйтингон Л. На предельной высоте. М., 2009. С. 167–168.

вернуться

102

Там же. С. 157.

вернуться

103

Зарубина Елизавета Юльевна (1900–1987) – сотрудница внешней разведки с 1925 по 1946 год.

вернуться

104

Ставинский Э. Зарубины. Семейная резидентура. М., 2003. С. 469–470.

21
{"b":"188063","o":1}