штабам военных округов – 51 000 руб.;
консулу в Бомбее – 1200 руб.;
на содержание военной голубятни в Дании – 3000 руб.;
на приобретение случайных сведений – 1560 руб.
Помимо этого официальные военные агенты получали средства на свое личное существование по другим статьям сметы военного министерства.
В 1913 г. секретная смета военного министерства по статье «на известное его императорскому величеству употребление» была утверждена в размере 1 947 850 руб.
Из этой суммы на разведку против Германии и Австрии расходовалось около 180 000 руб. Можно предположить, что приблизительно такая же сумма шла на расходы по контрразведке против этих стран.
Утверждение Николаи, что германская разведка до войны получала всего около 450 000 марок, не соответствует действительности, так как, несмотря на жалобы Николаи, в Германии все время существовал самый тесный контакт между военной разведкой и разведкой министерства иностранных дел, а последнее на секретные надобности получало в год около 1 500 000 марок.
Кроме того, нужно также учесть бесплатную эксплуатацию немецкой разведкой своих соотечественников за границей, особенно коммерсантов и фабрикантов, а также те суммы, которые получались от продаваемого другим разведкам дезинформационного материала.
О постановке и деятельности русской разведки Николаи великолепно знает по Русско-японской войне. Правда, после неудачного исхода этой войны в России забили тревогу по поводу из рук вон плохо поставленной разведывательной службы. Но в то время русские политические и военные круги также были заражены теперешней болезнью Николаи – стремлением к реваншу на Дальнем Востоке. Лишь с 1912 г. стремление это затихает, и главное внимание обращается в сторону запада – Германии и Австрии.
Свой рассказ о том, как работала русская разведка на западе, Николаи иллюстрирует весьма характерным для русской разведки примером – провала ею своего же ценного сотрудника в австрийском Ген. штабе. Немецкая разведка таких грубых ошибок не делала и так легкомысленно своих ценных сотрудников не губила.
Николаи указывает на то, что немцы нашли в приграничных пунктах русской разведки документы, свидетельствующие о том, что русские имели много ценных данных о Германии. Бесспорно, что кое-что русская разведка должна же была иметь: ведь люди работали, и деньги тратились. Но он умалчивает о том, сколько среди этих имевшихся у русских документов было сфабриковано немецкой разведкой. Самым показательным для слабой постановки и неорганизованности русской разведки накануне войны является следующий факт.
9 июля 1914 г. главное управление Ген. штаба категорически запретило военному атташе в Италии заниматься разведкой против Германии и Австро-Венгрии, 20 июля тот же Генеральный штаб посылает тому же военному агенту истеричное телеграфное предписание во что бы то ни стало до 25 июля установить, на какой фронт – на Западный или Восточный, – двинутся внутренние германские корпуса, причем за успешное выполнение этого поручения в срок была обещана награда в размере 25 000 руб. Военному агенту случайно удалось это приказание исполнить, но оно стоило 35 200 итальянских лир и 25 000 руб.
Спрашивается, допустима ли такая игра случайностями при хорошей организации и постановке разведки?
Можно категорически утверждать, что с началом военных действий и с отъездом военных агентов из Германии и Австрии русский Генеральный штаб очутился у разбитого корыта, т. е. без всяких сведений о противнике, без всякой агентурной сети. Отсутствовал также какой бы то ни было план работы разведки во время войны. Мы видим в первый период войны не организованную деятельность разведки, а какой-то хаос и неразбериху.
Глубокой зарубежной военной разведкой начинают заниматься все, кому не лень. Одно перечисление всех этих органов может привести в ужас:
1. Главное управление Генерального штаба;
2. Главное управление Морского Генерального штаба;
3. Ставка Верховного главнокомандующего;
4. Верховный начальник санитарной части принц Ольденбургский (по газам);
5. Штабы всех фронтов;
6. Штабы всех армий;
7. Штабы некоторых военных округов;
8. Штабы некоторых корпусов.
Все эти учреждения, каждое самостоятельно и независимо, направляли своих агентов в нейтральные страны и, в большинстве случаев, связывали их с русскими военными агентами – главными руководителями агентуры главного управления Ген. штаба. Связывали их не для того, чтобы последние руководили и координировали их деятельность, а просто как с легальным пунктом связи.
Этот хаос и неразбериха дошли до того, что XI армия насаждала свою сеть в Италии, Швейцарии, Швеции, Сев. Америке и Аргентине, а II армия – в Канаде.
При таком положении дела нет ничего удивительного в том, что немецкая контрразведка могла разоблачать целыми пачками агентов русской разведки. В первое время агенты разных организаций, нагнанные в нейтральные страны, как сельди в бочку, начали расшифровывать и проваливать друг друга. Потом постепенно все это улеглось и предоставленные сами себе агенты как бы объединились, начали, не без помощи молодцов из контрразведки Николаи, фабриковать разные вымышленные донесения и передавать их каждый своему учреждению. В Ставке главковерха создалось впечатление, что раз все донесения разных источников бьют в одну точку, – значит, они верны. Лишь после, при помощи сведений разведок Антанты, Ставка смекнула, в чем дело.
В конце 1915 г. в Париже при французском военном министерстве было создано «Междусоюзническое Бюро» (Bureau Interallie). Задачами этого бюро являлись: «Совместное изучение и выработка общих мер борьбы с неприятельским шпионажем, контрабандой и пропагандой, а также централизация всех сведений о противнике».
Представителем Ставки русского главковерха в этом Бюро был назначен молодой подполковник граф Игнатьев (брат которого состоял в то время военным агентом во Франции), бывший до этого руководителем агентуры штаба Юго-Западного фронта в Париже. Естественно, что к нему потянулись агенты всех вышеуказанных русских разведывательных органов, разбросанных по Швейцарии, Франции и Голландии. К концу 1916 г. Бюро объединяло уже 28 самостоятельных организаций. Но фактически граф Игнатьев в то время этими организациями руководил лишь отчасти, а главным образом являлся посредником между ними и их хозяевами на русской территории.
В начале 1916 г. Генеральный штаб понял, что с разведкой дело обстоит более чем плохо, и стал настаивать на том, чтобы подчинить себе всю глубокую зарубежную разведку. По этому вопросу он писал 18 января 1916 г. (№ 102) в Ставку главковерха: «В июле 1915 г. главное управление Ген. штаба получило от нашего военного агента в Копенгагене тревожные сведения о том, что находившаяся в этом городе группа агентов разведки бывшего штаба Северо-Западного фронта ведет себя настолько неосторожно, посещая увеселительные места и вращаясь в обществе подозрительных лиц, что обращает на себя внимание местных жителей».
Далее говорится о том, что, благодаря этому, немцы из 11 агентов переманили к себе на службу 9 человек, и в результате немцами в Варшаве обнаружено и казнено 8 агентов русской разведки. В заключении предлагается, в целях устранения этих и других ненормальностей, объединить всю агентуру в руках Ген. штаба.
Главковерх на это совершенно резонно ответил, что в принципе он, конечно, не возражает против такой централизации всей глубокой агентурной разведки в руках Ген. штаба, но последний должен доказать, что он способен справиться с этим делом. В пояснение этой пощечины Ген. штабу говорится, что «…в начале войны заграничная разведка в смысле освещения армиям положения противника совершенно себя не проявляла, и казалось, что ее совсем нет. Сведения о неприятеле, доставляемые военными агентами, ограничивались ничего не выражавшим перечислением поездов, проходивших через тот или иной пункт. Сведения военных агентов относительно сосредоточения в Буковине до 450 000 австрийцев принесли уже плоды. Нельзя назвать обстоятельной работой и настойчивые сведения о формировании в Германии армии в 275 полков. Подобные сведения, разумеется, убили в полевых штабах всякую веру в возможность получения от военных агентов сколько-нибудь верных сведений, и поэтому фронты вынуждены были посадить за границей в тылу неприятеля свою разведку».
