Гриша попал в такой хаос, когда всё начало переводиться на деньги. Кому-то такое время — во как поперёк горла, а для него оно стало его временем. Отношения между нами были довольно дружескими, а в какие-то моменты и тесными. Например, когда большая группа моряков работала по обеспечению визита американцев из Сан-Диего (штат Калифорния) — города-побратима Владивостока. Администрация города не могла не подключить флот. А раз флот подключен, то газета «Боевая вахта», где Гриша работал, чуть ли не всем составом толчётся здесь же.
Гриша с английским языком был не в ладах, поэтому всегда искал человека, через которого можно было общаться с американцами. Поэтому волей-неволей он никогда не оставался с ними один на один. Надо думать, он всегда находился в поле зрения контрразведки, и все его вопросы к американцам не вызывали никаких сомнений: работал он чисто как журналист. Но слабинка у него проявилась уже тогда: тяга ко всякого рода «побрякушкам», эмблемам, значкам. Причем если что-то ему на глаз «легло» — вцеплялся, как клещ. Обращался к ребятам: «Слушай, упроси этого янки, пусть подарит, а?» Мы даже подсмеивались над ним: «Гриш, на кой тебе «Плэйбой» сдался! Голых баб американских не видел, что ли? Да наши русские девки всё равно лучше». — «Да нет, вы не понимаете!.. Ну, уговорите его. Может, на что поменять хочет». Махнули на него рукой: чёрт с тобой, цыгань на здоровье, лишь бы делом занимался. А за вожделенный сувенир Гриша мог воробья насмерть загонять!..
Заметна была его меркантильность. Например, он не шибко «вкладывался», когда вместе ходили пивка попить. Если кто-то за всех рассчитался — не лез в карман за кошельком: ведь уже заплачено!.. Хотя гонораров в то время получал побольше других: он писал не только в «Боевую вахту», но и в городские газеты, журналы его печатали. А такая черта, как скупердяйство, не может быть незамеченной.
В «Боевой вахте» у них стоял бильярд, и я захаживал туда иногда — шары покатать. Как-то во время игры зашёл разговор, что он за доллары дает информацию иностранным газетам. Меня это удивило: «Гриш, ты что, сдурел! За баксы — информацию!» — «А что? Им главное, чтоб она была горячая. Знаешь, какая у них там конкуренция — ого! А когда твоя газета вперёд всех новости печатает, её первую и раскупают. Создается и имидж самой оперативной газеты». — «И помногу они платят?» — «По-всякому: за которую информушку — полтинник, за другую тридцать баксов».
Однажды играли с Колей Литковцом, собкором «Красной звезды» по Приморью — а он был заядлый бильярдист, — появляется Гриша. Коля сквозь зубы: «О, блин, явился! Сейчас «зеленью» трясти начнет». — «Как понять?» — «Да недавно решили партейку на деньги сыграть, чтоб нервы пощекотать маленько, так Гриша вынул пачку баксов и давай нас раззадоривать: ну кто? ну кто? На «деревянные» не играю, мол, только на валюту. Ни у кого валюты не оказалось. Спрашиваем: откуда у тебя? Отвечает: не ваши проблемы, работать надо уметь!».
Методы работы разведки везде практически одинаковы. Отличие — в нюансах, которые должны учитывать русский характер, характер англичанина, японца, американца. Вербовщик должен чётко знать, на чем он может сыграть и каких вопросов ни в коем случае не должен касаться, учитывая национальную особенность вербуемого. А играют в первую очередь на человеческих слабостях, это общеизвестно: тому стодолларовую бумажку надо показать, другому красивую бабу подсунуть, третьего продвинуть на высокий пост — и так далее. Жадность всегда бросается в глаза в первую очередь. Надо, чтобы «клиент» заглотал наживку, а потом организовывают процесс постепенного втягивания. Гриша на этом и попался, что втягивали его и постепенно, и умело.
В постепенной разработке человек узнается всё глубже и глубже, открывает другие слабости. Выполнил маленькую просьбу — ему заплатили, посмотрели: как отреагировал? Сразу взял, не сразу, загорелись ли глазки, что сказал при этом — проанализировали. Попросили ещё об одной услуге…
Я слышал такую историю: журналистов из Географического общества попросили прислать телефонный справочник — за деньги, естественно. Потом попросили уточнить кое-что и кое-что добавить. Тоже оплатили. Потом столь же вежливо попросили сделать обобщённый справочник по администрации Владивостока: фамилия, имя, отчество, домашние и служебные телефоны, возраст, домашние адреса, увлечения. То есть установочные данные на первых лиц города. Сумма оплаты возрастает — причем заметно: это ж не изданную в типографии книжку почтой переслать. Далее следует еще более деликатная просьба: нам бы надо встретиться с таким-то товарищем по вопросу инвестиций в городское коммунальное хозяйство, а на какой козе к нему подъехать — не знаем. И вроде дело обоюдно выгодное, и сорваться может из-за какой-то ерунды. Если можно, охарактеризуйте этого чиновника поподробнее, в долгу не останемся. То есть к установочным данным плюсуются характеризующие данные… Чужая разведка, получив такие сведения, уже имеет неплохую информацию и использует её в своей игре. Ну а что такого совершил наивный журналист? Да ничего! И за это «ничего» получил 300 или 500 долларов. А всего-то три раза мизинцем пошевелил! Ну и каким же дураком надо быть, думает он, чтоб отказываться от сотрудничества с такими милыми и щедрыми людьми!..
То же самое происходило с Гришей. С 1994 года он начал выполнять подобные поручения. Я даже уверен, что он не осознавал, куда его втягивают и кто. Просьба плёвая, деньги за её исполнение хорошие, так я их честно заработал! И на книжку отложил, и костюмчик приобрёл, и на пиво хватает — умей работать. Думаю, деньги обострили в нем чувство самодовольства и одновременно профессиональной зависти. Он не раз, словно между прочим, говорил, что давно готов заменить главного редактора. Парни его спрашивали: «Гриша, а на что тебе этот «хомут»? Ты глянь только на Юру Отёкина: голова постоянно занята, времени на жизнь не хватает, без конца вызывают на «ковёр» в политотдел: раз похвалят, пять раз шею намылят. Тебе это надо?» — «Эх, мужики, работать надо уметь. Я и не такое потяну!».
Подполковник Сергей Н-вич:
О том, как Пасько попал в наше поле зрения. Первичная информация такая: он активно общается с американцами, с японцами. А не секрет, что если контрразведка отмечает человека, контактирующего с иностранцами, то начинает его рассматривать как возможного негласного помощника. Естественно, идет первичная проверка: насколько человек способен выполнять те или иные поручения.
Когда начали проверять Пасько, сразу выяснили, что он с легкостью продаётся. Отошли от него. По своим каналам мы знали, что идет утечка секретной информации, проверили всю военную контрразведку на чистоту погон — все наши офицеры оказались безупречными. Стали анализировать, делать прогнозы. Вышли на журналистский канал. По итогам года собрали всю информацию по журналистам и бывшим сотрудникам политотдела. В политотделе на ТОФе существовал такой подотдел с названием «Спецпропаганда», в котором работали и журналисты, и те, кто закончил ВИИЯ — Военный институт иностранных языков. Суммировали всех, кто мог представлять для иностранцев интерес как источник информации. Тогда Григорий и попал опять в поле нашего зрения в числе — подчёркиваю! — пяти человек, которых мы выделили из общей категории. Один из них работал с японской телекомпанией Эн-эйч-кей. Мы провели с ним профилактическую беседу, он сразу всё понял и ответил: «Ребята, спасибо, что остановили! Я готов грести в обратную сторону».
Поначалу думали, что то же будет и с Гришей. После первичной беседы с ним, проведённой в закамуфлированной форме, чтобы не выдать наш интерес к нему, поняли, что нет: парень увяз и, главное, это его вполне устраивает. Контакт его был не эпизодическим, а долговременным. Он вполне целенаправленно и осознанно шёл на развитие «межнациональных» отношений и развивал их на перспективу. Доложили об этом Герману Алексеевичу. Он попросил предоставить максимальный подбор доказательств. К моменту ареста Пасько военная контрразведка имела их в достаточном количестве — проверенных и перепроверенных. Остальное известно.
