– Туда же, в общую!

– Там камера переполненная, может, в другую?

– Хорошо, отведи в другую, – смилостивился лейтенант, задержав взгляд на сероглазом.

Степана Шабанова с сероглазым провели по короткому коридору отделения, огороженного металлической дверью от дежурной части, и завели в небольшую камеру с тусклым освещением.

– Теперь это ваш дом, – уныло пошутил сержант и с грохотом захлопнул дверь.

Вместо стульев всего-то короткая скамейка, прикрученная к полу, даже вдвоем на ней будет тесновато. Впрочем, тут не до комфорта. Шабанов устроился на самом краю, обидно, что день заканчивался столь глупо, а ведь на вечер были определенные планы. Сероглазый устроился рядом. Шабанов лишь уныло посмотрел на парня – шевелить языком не было желания. Вот она, родная действительность. Встретила, стало быть, блудного сына! Что же им от него нужно, а может, чего-то пронюхали про Кимберли и решили прессануть по полной программе?

– Ты извини, что я тогда в автозаке молчал, – вдруг произнес сероглазый.

Шабанов повернулся:

– Тебя, кажется, Егором зовут?

– Да.

– Не напрягайся, Егор, я понимаю, не было настроения болтать, так в чем же проблема… Все в порядке! Мне сейчас тоже не до разговоров.

– Я не о том, не хотел при «синих» говорить.

– А что тебе «синие»?

– Ну ты ведь о пакете спрашивал. Не хотел, чтобы они знали. И вообще я думаю, что всю эту кутерьму со спецназом из-за меня устроили. И «синих» в автозак подсадили тоже не случайно.

– Ты много мнишь о себе, парень, даже не знаю, что тебе сказать. Что было в том пакетике?

– Алмазы, – просто ответил сероглазый.

– Что?! – невольно вырвалось у Шабанова, подумавшего, что ослышался.

– Алмазы.

– Вот так штука! Откуда же они у тебя?

– Я курьер по транспортировке камушков. Точнее, один из них. Я сглупил, завернув в бильярдную. Нужно было валить как можно дальше от Москвы! А я думал там отсидеться. И вот оно как вышло… Покуражился!

– Не самый подходящий момент ты выбрал.

– Это уж точно.

– Что-то я не понял тебя, ты их присвоил, что ли?

– Да.

– А взял-то зачем? Думал, искать не будут?

Егор пожевал губы, думая о чем-то своем, потом негромко проговорил:

– Сложно сказать… Теперь сам не знаю. Наверное, просто соблазна не выдержал. Перевожу такие серьезные вещи, а мне ничего от этого не перепадает, сначала хотел немного себе отсыпать, чтобы никто не заметил, потом понял, что невозможно, пакеты запаяны, а на них еще и печати… Если заметят, так голову сразу открутят. Стал думать, как бы получше с ними слинять. И ничего лучшего не придумал, как просто взять и уйти с ними.

– Значит, ты алмазы перевозил, и никто тебя не сопровождал?

– Это не так, – отрицательно покачал головой сероглазый. – Со мной всегда был сопровождающий со стволом.

– И как же ты от него ушел?

– Мы зашли в кафешку перекусить, и пока он заказывал себе, я незаметно слинял. Целые сутки бродил по Москве, соображая, что делать. У меня ведь даже плана не было, просто поддался какому-то импульсу… Уверен, что меня в это время повсюду искали. Но куда я с этими алмазами пойду? Понял, что если я покажу кому-то камушки, так мне тотчас голову открутят. Потом в какой-то момент почувствовал что-то неладное, затылок стал чесаться, а потом вдруг понял, что меня начали пасти. Наверное, думали, что я не один действую, хотели вычислить тех, к кому я направлюсь. Я попытался уйти, пересаживался с одного транспорта на другой, думал, что сбежал от них… А потом в этот клуб зашел… Не выдержали у меня нервы, хотел как-то развлечься. А тут эти привалили!

– И куда же ты возил алмазы?

– В банк «Заречье», есть такой на окраине Москвы. О нем мало кто знает.

– Откуда же ты их привозил?

– В банк алмазы привозят из разных мест, но лично я привозил камни из Якутии, из города Дружный, там карьер есть такой «Дружба». Слышал о нем?

Степан Шабанов невольно хмыкнул:

– Доводилось.

– А сами алмазы принадлежат компании «Российские алмазы».

– Только что это ты вдруг со мной разоткровенничался? Ведь я же тебе никто!

– Не знаю, может, выговориться захотелось… А может, потому, что не выпустят меня отсюда, хочется хоть с кем-то поделиться. Мне известно, что служба безопасности действует всегда заодно с полицией, а та в контакте с уголовниками. Они меня просто придушат в камере, чтобы другим было неповадно, и все!

– А сам ты тоже из Якутии?

– Нет, я из Балашихи. Но домой мне не сунуться!

– И что, всякий раз тебе нужно летать в Якутию за алмазами?

– А чего ты удивляешься? – пожал плечами сероглазый. – Работа у меня такая. Привык. А потом, ведь мне за нее неплохо платили. Большую часть времени пропадал в Якутии. Что-то вроде вахтового метода получается.

– А знаешь, я ведь сам из Якутии, – неожиданно для себя признался Шабанов.

– Вот как? – оживился сероглазый. – Интересно, и откуда же именно?

– Из Дружного.

– Хм, так не бывает… Ты меня проверяешь, что ли? – насупился парень.

– Чего мне тебя проверять, какой мне от тебя толк? Я там родился и жил до пятнадцати лет. Школа там стоит двухэтажная из красного кирпича. В ней я учился.

– Точно есть, – заулыбался сероглазый.

– А рядом с ней еще пивнушка, помню, стояла. Грязная такая…

– Была пивнушка, верно, только сейчас там ресторан находится. Небольшой и очень уютный.

– А людей из Дружного ты хорошо знаешь?

– Надеюсь, неплохо. Уж не первый год там работаю. А потом, и народу там не так уж и много. А что?

– А ты не знаешь такую Марианну?

– Марианну, – призадумался сероглазый. – Высокая такая, белокурая?

– Верно, высокая, – ответил Шабанов. Его голос неожиданно потеплел. – Волосы действительно светлые.

– Видная женщина. А кто она тебе?

– Учились в одном классе. Давно не видел, просто хотел узнать, как сложилась у нее судьба.

– Обыкновенно. От первого брака у нее дочка осталась, большая уже, лет тринадцати. Мужа завалило в карьере. В прошлом году вышла замуж за какого-то пилота. Тот собирался перевезти ее в Якутск. Уехали уже, наверное.

– Эта моя первая любовь.

– Неудивительно, – согласился сероглазый, – такая женщина не может не нравиться. Знаю, что к ней очень многие подкатывали. Но она дама строгих правил, никого к себе не подпускала.

– А как там с охраной алмазов сейчас? Помню, когда был пацаном, так мы только на карьере и околачивались. Веселое место было! Алмазы выковыривали из кусков породы. Столько их там было, не сосчитать! Кимберлит просто всюду валялся! Должного контроля никакого!

– Сейчас совсем другая история. К карьеру не подойти, запретная зона. Кусок породы даже в кармане не пронесешь. Строго! Но в отвалах можно всегда отыскать небольшие алмазы. Местное население нередко там копается. Некоторым везет… Хотя, конечно же, имеются и лазейки, как-то умудряются алмазы воровать, и это не по одному камушку, а большими партиями. Не так давно сняли с самолета обыкновенного работягу, который пытался перевезти алмазов почти на тысячу каратов. Ведь нет прибора, который бы фиксировал алмазы в аэропорту. Не станешь же всех рентгеном просвечивать. И взяли его совершенно случайно, по чьей-то наводке, и таких историй много рассказывают! Я так думаю, где-то имеется сбой в охране, вот люди и пользуются. А потом, алмазы ведь находятся в разных местах: на пункте обогащения, на сортировке, в цехах конечной доводки, – принялся перечислять Егор. – И везде их нужно охранять! Что не так просто. Для умелого человека проникнуть в помещение не составит большого труда. – Его глаза засветились от азарта, – я даже знаю, как это сделать, у меня план имеется конкретный… Но просто так не расскажешь, – замкнулся он неожиданно, – тут на месте смотреть надо. – Тогда можно и миллион каратов загрести, вот только нужно подумать, что с ними дальше делать. Просто так через Якутию их не провезешь.

– Это уж точно.

– В моем плане это самое слабое место. Тайга и вечная мерзлота на тысячи километров вокруг, и никакого жилья! Обязательно вычислят. Даже в тюрьму не повезут, просто пристрелят на месте, а алмазы заберут. Если уж не полиция, так какие-нибудь охотники.