Хотя я ужасно устал, но сон не шёл. Я не сомкнул глаз до самого утра. Это был незабываемый пражский рассвет. С первым пением птиц я подошёл к окну и взглянул на город: Прага лежала как на ладони, раскинувшись по обе стороны Влтавы. Небо очистилось, и только на северо-востоке висело маленькое облачко. Звёзды ещё сверкали, а померкнувший месяц проливал причудливый свет на Петрин холм. Я продолжал любоваться открывшейся взору панораме и, за это время карильон (механизированная колокольня) старинного Лоретанского монастыря дважды мелодично отбил наступление нового часа.
Всё это время в моей голове роились воспоминания. В этом городе после окончания Первой Мировой войны из-за своей безрассудной глупости я почти погубил себя. С грустью вспомнились русские цыгане и маленький ресторан "Animier- Damen", который четверть века назад поглощал всё моё свободное время. Что-то с ними со всеми стало? Интересно, после всех трагических событий, связанных с мюнхенской сделкой, новое поколение чехов по-прежнему продолжает проводить ночи в кабачках вокруг Вацлавской площади? Знаю, что чехи не всем нравятся. Не утруждаясь узнать их поближе, богатые иностранцы, в том числе – и англичане, считают их petit-bourgeois и грубыми, невоспитанными людьми. Но мне они всегда нравились, и я не переставал восхищаться их качествами. Чехи – отличный народ, трудолюбивый, высокообразованный, рассудительный, с большой самоотдачей. Они напоминают южных шотландцев, с присущими им набором достоинств и недостатков. Я испытывал не только симпатию по отношению к этому народу, но и чувствовал, что у нас есть что-то общее. Дьявольские игры истории жестоко обошлись им. И не их вина, что Чехословакии пришлось испытать столько страданий и невзгод. Ян, которого я любил как брата, олицетворял собой всё лучшее этого многострадального народа, и в то же время - все его слабости. Теперь я опять был вместе с ним в его собственном доме.
Такие мысли посетили меня, пока я смотрел, как маленькое облачко из тёмного становилось серым, потом розовато-лиловым, затем розовым. И вот уже выглянувшее солнце развеяло последние следы тучи, озарив небо алым пламенем.
Меня охватило счастливое чувство, и сразу появилась лёгкость. Мрачные мысли о прошлом отступили. Я снова влюбился в Прагу. После Эдинбурга для меня это был самый прекрасный город на земле.
2.
Мерцающая надежда.
Дни, последовавшие за моим приездом в Прагу, оказались сильным испытанием на человеческую выносливость. Я восхищался, как Бенеш и Ян переносили трудности: то, что для меня было напряжением воли, для них являлось повседневной рутиной.
Уже самый первый день задал неослабевающий темп. Одевшись в свои лучшие летние костюмы, мы с Яном отравились на встречу с Бенешем, намеченную на девять утра в Пражском Замке http://en.wikipedia.org/wiki/File:Hradschin_Prag.jpg . Мы опоздали на две минуты. Президент и мадам Бенеш уже ждали нас в дверях. Бенеш слегка постарел и немного поседел, но выглядел подтянуто и очень элегантно в лёгком летнем костюме. Мадам Бенеш как всегда была спокойна и мила. Нас пригласили в ожидавшие машины: Бенешу предстояло посетить Продовольственную Выставку. Вдоль улиц, по которым мы проезжали, выстроились ликующие толпы женщин и детей. Покупатели и продавцы бросали прилавки, а механики выбегали из гаражей, чтобы поприветствовать Бенеша и Пани Хану, как в Чехословакии называли мадам Бенеш http://en.wikipedia.org/wiki/File:Edvard_Bene%C5%A1_with_wife.jpg . Радостными возгласами встречали и Яна. Надо отдать ему должное: он прекрасно держался на публике, хотя в частной жизни производил впечатление уставшего от забот и подавленного человека. Я сидел рядом с Яном во второй машине и видел, как он посылал воздушные поцелуи девушкам, подшучивал над мужчинами и, вообще, вызывал улыбки и радостные возгласы. Приветствия явно были искренними и не готовились заранее. Наши машины не сопровождались ни охранниками, ни полицией.
Осмотр выставки занял около двух с половиной часов. Мне никогда не доводилось видеть такого разнообразия еды. Бенешу пришлось перепробовать всё. Он отнёсся к этой нелёгкой обязанности с юмором, но совершенно отказался от алкоголя, представленного широким ассортиментом чешского пива, разными сортами вин и бренди. Ян немедленно отреагировал: «Президент совершенно не пьёт. А наш старый друг Локкарт не откажется!». Мне пришлось подчиниться, хотя к тому времени я уже успел наесться шоколадом, ветчиной, сыром, сосисками, пирожными, выпил бутылку пива и стакан молока, не говоря уже о полднике, когда мне пришлось поглотить тарелку супа.
Я шёл в самом конце длинной цепи сопровождающих Бенеша лиц, рядом со мной оказался высокопоставленный чиновник высокого роста и объёмной комплекции. В нестерпимой духоте он сильно потел и выглядел просто ужасно. «Я уже три ночи не сплю, - пожаловался он, - а ведь это может плохо отразиться на сердце». Зная по личному опыту, что такое бессонница, я искренне посочувствовал ему. Тогда он наклонился ко мне и зашептал с жаром: «Пан Локкарт ещё любил цыганские песни и вино. Я три ночи подряд слушал русских цыган». Несомненно, цыгане по-прежнему оставались в моде, даже если теперь это были советские цыгане.
Меня спасла мадам Бенеш, пригласившая на экспозицию, демонстрировавшую, что UNRRA (United Nation Relief and Rehabilitation Administration - организация по оказанию помощи (еврейским) репатриантам и беженцам) сделала для Чехословакии, и что, в свою очередь, Чехословакия стала производить из предоставленного материала. Мадам Бенеш переполняли чувства благодарности. Без этой помощи, поделилась она со мной, Чехословакия незамедлительно попала бы под влияние коммунистов, и её муж сейчас не был бы Президентом.
Тем временем, Ян, который не касался ни еды и ни вина, вовсю веселил народ. У Словацкого павильона возвышалась высокая пирамида из красного сладкого перца. Ян купил пакет это перца и, повысив голос, чтобы его хорошо слышали, произнёс: «Копеки, Копеки, сюда, сюда! Твой любимый красный цвет!». Ян Копеки (Jan Kopecky) тогда был – и до сих пор является – коммунистическим Министром Информации, и по этой причине не пользовался популярностью. Он засеменил, как испуганный школьник, и Ян с напыщенной серьёзностью протянул ему этот пакет. Лицо Копеки стало пунцовым, но он достойно принял «подарок». Толпа прыснула со смеху, и я слышал, как кто-то заметил: «Наш Ян сегодня в ударе!».
Он приступил ко второму действию в павильоне, где демонстрировалась модель детских яслей. Здесь имелось множество безопасных приспособлений и привлекательных игрушек для развлечения малышей. Мы столпились в огромном павильоне, и Ян, взяв на руки маленькую девочку, присел на краешек детского стульчика. Засверкали вспышки фотокамер. Дети развеселились и захлопали в ладоши. Затем Ян поднялся, поцеловал малышку и протянул её маме.
Если это и было шутовством, то чехам оно понравилось. Яну одному удалось превратить сухой официальный визит в интересное развлечение и поднять настроение народа. На обратном пути нашим машинам пришлось пробираться сквозь ликующую толпу народа. Яну и мне оставалось совсем немного времени, чтобы переодеться и опять вернуться в Замок на торжественный обед с Президентом и мадам Бенеш.
Обед оказался для Бенеша удобным поводом блеснуть предо мной своей эрудицией. Мы как будто перенеслись в Aston Abbots, его дом в Букингемшире во время войны (Бенеш жил в Англии). Я всегда умел внимательно слушать собеседника, тем более что, буквально объевшись на Выставке, я не мог смотреть на еду. Во время трапезы Бенеш говорил медленно, не так как раньше, и казался уставшим. Но когда обед окончился, он снова стал самим собой и почти на протяжении двух часов рассуждал о политике. Приведу его мысли вкратце.
Сразу же после освобождения в мае 1945 года русские и чехословацкие коммунисты сошлись на том, что есть возможность установить коммунистический режим в Чехословакии без кровопролития, мирным путём. Они не только были уверены в этом, но и серьёзно нацелились осуществить это намерение. Его, Бенеша, наметили использовать на первое время. Потом, если он откажется плясать под дудку из Москвы, его просто уберут. Бенеш заметил, что чехи – люди западного склада. Их не надо погонять, как восточные народы. Пришлось преодолеть много трудностей. Проблем хватает и теперь, но коммунисты теряют почву под ногами, и сегодня, подчеркнул Бенеш, Чехословакия вне опасности. На этом месте мы с Яном непроизвольно поплевали через плечо, а Бенеш продолжал. Коммунисты, признал он, были самой организованной партией. Ему пришлось серьёзно считаться с ними, но сегодня они поняли, что не способны достигнуть своих целей без жёстких мер, а он, Бенеш, уверен, что Советское правительство не допустит крайностей. Он дал высокую оценку некоторым чехословацким коммунистам, особенно Готвальду, являвшимся тогда Премьер-министром http://en.wikipedia.org/wiki/Klement_Gottwald , Нозеку и Доланскому (Всё это чешские криптоевреи. Прим. ред.), которые, отметил Бенеш, не чуждаются чехословацкого национализма и являются патриотами своей родины.
