– О бестолковая курица! Дочь росомахи и гоблина! Это не может быть зара…
Мощному удару позавидовала бы любая профессиональная волейболистка. Нежная девичья ладонь отправила череп, словно мяч, оставляющий оранжевый шлейф, сначала в одну стену, от которой он отрикошетил в грязный пол. Потом он ударился в другую стену и закатился под стол.
Вика немного перегнулась, чтобы заглянуть вниз.
– Я вижу, что болезнь поразила и твой мозг. Разве можно говорить девушке такие гадости? Эй, ты там живой? Ну или целый? В общем, я тебя не расколотила?
Из-под стола донеслось гудение. Ринар, немного неуверенно покачиваясь в воздухе, вновь завис напротив девушки.
– Может, еще не все потеряно? – проскрежетал он. – Смертный не смог бы сбить мою сущность с такой легкостью. Итак, давай начнем сначала.
– Обычно я второго шанса не даю, – поджала губки Вика, но затем кокетливо улыбнулась: – Но ты так необычен, что чем-то запал мне в душу. Я так понимаю, что могу чем-то тебе помочь? Только, чур, без интима. Я пока не готова… С таким, как ты.
Ринар с досадой зарычал. Но ругаться не стал. Лишь с опаской покосился на изящную ладонь, столь трепетно поддерживающую аппетитную плоть.
– Хотя… – Вика оценивающе прищурилась, разглядывая пылающий череп. Хихикнула. – Если у тебя вдруг откуда-нибудь вырастет интересный отросток… Впрочем, нет! Забудь! Я не такая! Меня еще завоевать надо. Для начала: здесь есть какой-нибудь шикарный ресторан?
Ринар застонал, но постарался держать себя в руках:
– Спокойно, Ринар! Не для того ты два столетия ждал!
– О, тебя зовут Ринар? Мне нравится! И – да, озабоченных старикашек я не переношу. Так что поищи другую молоденькую дурочку. Ресторан отменяется!
– Вика! – взревел Ринар. Сейчас он очень жалел, что не смог проникнуть в этот мир всей сущностью. Ведь тогда можно было бы попросту растерзать эту глупую блондинку. – Ты можешь думать еще о чем-нибудь, кроме кобелей и того, что с ними связано?
– Разве тебе неприятно, что я о тебе так думаю? – Идеальные брови девушки удивленно поползли вверх.
– Я не кобель! Так, стоп!.. Подозреваю, это может длиться бесконечно!
– Ну ладно-ладно. Чего ты взбеленился? Я, так и быть, даю тебе второй шанс. Начнем сначала. И бла-бла-бла. И вообще, ты не мог бы мне принести какую-нибудь одежду? Тебя ведь это не затруднит?
– Вот с этого и начнем, пожалуй. Ты не чувствуешь в себе сил сотворить одежду?
– Ты рехнулся? Кажется, я напрасно дала тебе второй шанс. Или твой мозг отшибло во время полетов?
– Я понимаю твое недоумение. Если быть откровенным, я должен был вплавить в эту сущность только твою ауру. Твоя душа должна была погибнуть вместе с сознанием.
– Гадкий Ринарчик! – сузила глаза девушка. – Я тебе еще это припомню. И кто же должен был оказаться на моем месте?
– Могущественная ведьма, которая могла переместить мою сущность в любое подходящее тело. Либо сотворенное ею чисто магически с нуля. Либо какого-нибудь разумного после умерщвления его личности. Либо считанное с матрицы моего бывшего тела, с матрицы, в которую записывается все, что происходит во Вселенной… Ну а сотворить себе одежду ей вообще – раз плюнуть.
– А я тогда вообще зачем?
– Ее аура была надежно защищена от любого воздействия. Смешав ее сильную и твою слабую ауры, я должен был получить над ведьмой полный контроль. Но что-то пошло не так. Совершенно не так. И тело не должно было трансформироваться. И твоя личность почему-то оказалась сильнее. И под контроль я тебя не могу взять. Ни одна попытка не сработала.
– Да! – Вика гордо выпятила пухлую губку. – Мы, русские, такие! Нас лаской надо брать. Во всяком случае, меня. – Девушка хихикнула, кокетливо стрельнув глазками в сторону черепа. Флирт и кокетство были ее стихией и даже образом жизни. И ее совсем не смущало, что Ринар обращал мало внимания и на прелести, и на кокетство. Просто иначе общаться с кем-то, кто хоть как-то относился к мужскому полу, она не умела. – А что такое аура?
– Аура – это инструмент мага. Ну или ведьмы. У смертных аура – трудно различимый бесполезный придаток. Нужен талант, чтобы с помощью ауры менять реальность. Если сильно упростить, то это словно кисть в руках художника. Один может создать шедевр, которым будут восхищаться, другой намалюет какую-нибудь мазню, не интересную никому. Отличие только в том, что обычный смертный даже мазка не сможет нанести на холст. Второй функцией ауры является накопление магической энергии для преобразования реальности. Чем насыщенней и объемней аура, тем сильнее колдовство. Но чем сильнее колдовство, тем дольше придется восстанавливать израсходованный магический запас.
– Ой, а у меня есть аура? – едва не подпрыгнула Вика, не обращая внимания на то, что некоторые места, за которые она так упорно сражалась, стало наблюдать гораздо легче. Впрочем, это могло быть сделано осознанно. Ну или на уровне инстинктов. Сметливая девушка уже поняла, что с Ринаром выпутаться из сложившейся сказочной ситуации будет гораздо проще. Поэтому – ну пусть посмотрит. Пусть пооблизывается. Тем более что непосредственно в том виде, в каком пребывал некромант, перейти к практическим действиям было проблематично. Ее девичья честь была вне опасности. Собственно, увы, опасаться было некого. Во всяком случае, пока сама девушка эту самую честь собиралась сохранять. И она пока не принималась соблазнять странный череп всерьез. Так что никто не мог бы обвинить ее в раскрутке динамо: поводить бедного ухажера за нос, пообещать заоблачное наслаждение, а потом – тапки врозь и нам с тобой не по пути. Ну а как иначе? Череп – он череп и есть. Хоть и оранжево-стеклянный. Хоть и полыхающий… Чего тут соблазнять-то? Если всерьез? Нет-нет! Ну чуть-чуть приоткрылись соски. Ну чуть-чуть приоткрылся голенький лобок. Разве это повод обвинять ее в соблазнении? Так что совесть чиста.
Хотя надо заметить, что многие мужчины могли сказать про Вику: ее совесть чиста, потому что она ею не пользуется. Впрочем, по глубокому убеждению Вики, так могли сказать только брошенные любовники. Ха! И зачем их вообще вспоминать?
– Ну так что, ты видишь мою ауру? И почему я ее не вижу? Ее все же нет?
– Носитель не может видеть собственную ауру. И чужую ауру очень трудно разглядеть. В любом случае это надо видеть не обычным зрением. Только маги могут увидеть не отраженный от предметов свет, а потенциальную энергию мира, сконцентрированную возле носителя. Сам биологический механизм связан со зрительными нервами и областью мозга, отвечающей за зрение. Практически это примерно так же, как пытаться разглядывать мелкий текст на большом расстоянии. Напрягаешь зрение, напрягаешь, глаза слезятся, буковки расплываются. Но иногда можно разглядеть написанное. Как-то так и с видимостью аур. Нужно зафиксировать внимание на мелочах, деталях, и мир начинает терять краски, и проступают цветные ауры. Или черные. Но тоже имеющие оттенок – холодный черный, теплый черный…
– Вот ты мне зачем это сейчас рассказываешь? Ты мне конкретно скажи, есть у меня аура или нет?
– В этой сущности я не могу видеть ауру.
– А чего ж ты меня паришь-то здесь? Пф-ф… Давай-ка снимайся с ручника и объясняй, как мне узнать, есть у меня способности к магии или нет.
– Сама ты ручник! Тоже мне мыслящая блондинка нашлась! Хе-хе. Хе-хе-хе…
– Пошутил, что ли? И опять удачно? – Сарказм и опасный блеск в глазах были весьма неприятными знаками для всех, кто знал Вику. – Опять полетать захотелось?
– Все-все! – Ринар отшатнулся, настороженно следя за руками девушки, пока все же не собирающимися покидать уютные соблазнительные участки ее тела. – Давай лучше продолжим.
– Продолжим? Мы еще не начинали, – проворчала девушка. – И вообще, одни шутят про блондинок, а другие с ними спят. Ты пока в первой категории. Так что губы закатай! Или что там у тебя есть самозакатывающегося…
Ринар загудел, как древний трансформатор. По всей видимости, так проявлялась крайняя степень раздражения. Однако накалять обстановку не стал. Либо опасался выступить в роли волейбольного мяча. Либо интуитивно выбрал правильную линию поведения. Со стопроцентными блондинками иначе нельзя. С ними ведь как? Как только подключаешь логику, сразу оказываешься в дураках. Ринар этого знать не мог, но счел за лучшее спокойно продолжать. Во всяком случае, пока мозг еще не вскипел:
