Это был рассказ о первой и запретной любви. Голос Лайлы звучал взволнованно и страстно. Когда сердце героини было разбито, в ее голосе зазвучали непролитые слезы. Когда герой понял, что потерял женщину своего сердца, и отчаялся вернуть ее, в интонациях Лайлы послышалось отчаяние.

Тайлер подался вперед, поражаясь, как сильно хочется ему опуститься на колени у ног этой маленькой женщины. Слушать ее проникновенное чтение было все равно что смаковать вкус теплого шоколада, ощущать, как медленно он растворяется на языке. Желание продлить этот момент Тайлер мог бы сравнить с чувством, охватывающим мужчину, когда он, занимаясь любовью с женщиной, подгоняет себя к завершению блаженства и в то же время желает удержать это ощущение как можно дольше. Слушая Лайлу, он упивался видом ее светло-голубого платья, длинных, изящных пальцев, держащих книгу, ее голосом, щекочущим нервы и воображение.

Когда Лайла закончила, сидящая рядом с ним женщина глубоко вздохнула. Лайла сидела, не поднимая головы, она чувствовала себя обессиленной.

– Лайла, – проговорил он мягко, – посмотри на меня, мой ангел.

Женщина справа похлопала его по руке.

– Не волнуйтесь, дорогой. Через пару секунд она придет в себя. Лайла – настоящий мастер художественного слова. Мы, конечно, могли бы и сами прочитать эту книгу, но это было бы совсем не то. Наша Лайла переживает все вместе е героями, живет жизнью героев книги.

Он это и сам видел.

Лайла глубоко вздохнула, подняла голову и улыбнулась.

– Я вернулась, – сказала она с усмешкой. – Прошу прощения. Я старалась сделать это запоминающимся.

Он покачал головой.

– Из тебя могла бы выйти прекрасная актриса.

– Из меня? О нет. Моей смелости хватает только на узкий круг друзей и соседей. И большое значение; конечно, имеет язык произведения. – Она посмотрела на книгу и любовно погладила обложку. – Этот рассказ как раз из тех, которые хочется исполнять.

Тайлеру удалось выдавить улыбку.

– Давай согласимся, что у нас разные мнения на этот счет. Дело не только в книге. Ты можешь пойти пообедать? – предложил он. – Можешь оставить магазин ненадолго?

– Натали, – позвала она.

– Заметано. Нет проблем. Конечно, иди, – ответила Натали.

Они вышли из магазина и пошли по улице, держась за руки. Тайлеру нестерпимо хотелось погладить пальцем ее ладонь, но он заставил себя сдержаться, боясь обжигающего ощущения, охватывающего его всякий раз, когда его кожа соприкасалась с ее.

– Тихое спокойное утро? – небрежно поинтересовался он.

Она усмехнулась.

– Гм, ты, наверное, заметил, что сегодня в магазине немного напряженная атмосфера.

– Братья?

– Вообще-то нет, хотя, я уверена, они тоже появятся рано или поздно. Было много перешептываний о том, чем мы с тобой занимались вчера вечером. Никто, разумеется, не догадывался, что я все слышу.

– Разумеется. – Он наклонился к ней. – Доброе утро, Лайла, – сказал он, целуя ее в ушко.

Она резко втянула воздух и виновато взглянула на него.

– Полагаю, мне уже надо тебе сказать, что больше нет необходимости это делать.

Нечто похожее на сильнейшее разочарование больно кольнуло его.

– Нет? – осторожно переспросил он.

– У меня свидание в пятницу вечером.

Нет, это не разочарование. Разочарование – это гораздо мягче. Это что-то такое, от чего сжимает грудь и становится трудно дышать.

– С Айвери, как я понимаю, – выдавил он из себя, надеясь, что это прозвучало одобрительно. Лайла покачала головой.

– Не с Айвери. Он пока не приходил. Пригласил мёня в кино Даррел.

– Ясно. – Кино. Звучит просто. И банально. То, что делают все. Подростки ходят в кино. Там темно, можно сесть поближе и пошептать что-нибудь на ушко подруге. Там можно прикоснуться к девушке, если настроение соответствует. – Ну что ж, это хорошо, – сказал он, надеясь, что его улыбка выглядит искренней. – Ты сказала, он хороший человек?

– Он очень хороший человек, – заверила Лайла. – И... я думаю... более глубокая натура, чем я полагала.

Протяжное «не-е-ет» зародилось где-то в глубине, грозясь вырваться наружу. Но он уже давно научился подавлять эмоции и не показывать своих истинных чувств. Он прекрасно умеет отодвигать желания на задний план, когда это необходимо. А сейчас нужно воспользоваться уроками юности.

И на этот раз не только для того, чтобы защитить себя. Чтобы защитить ее, что во сто крат важнее.

– Я счастлив за тебя, Лайла, – сказал он и осознал, что так оно и есть. Тот факт, что он несчастлив, не в счет. У него нет ничего, – что он мог бы предложить, ничего, что действительно хотел бы дать. Это хорошо. И правильно. – Вот видишь, мой ангел, все они просто ждали, когда ты расправишь крылья и подашь им знак, что можно подойти поближе.

Она остановилась и улыбнулась, глядя на него. Нежная, несмелая и чуть смущенная улыбка.

– У меня никогда не было подобных отношений ни с одним мужчиной, не считая родных, – призналась она. Лайла взяла его руки в свои и опустила глаза. – Если бы только я могла узнать тебя по-настоящему, когда мы были детьми...

Это было бы ошибкой, Если б он узнал ее, он бы ее захотел, а его мать была права, когда сказала, что их семье не следует водиться с местными. И все-таки ему хотелось того же, что и ей.

– Я буду очень рад видеть, что ты нашла то, что искала, – сказал он мягко. – Пообедаем? Может быть, у океана?

Она улыбнулась.

– С удовольствием. Заодно расскажешь мне, как продвигаются дела с ремонтом дома. Он сдержанно кивнул.

– А ты расскажешь об этом парне, с которым собираешься в пятницу в кино. Лайла закатила глаза.

– Я слышу голос братьев Остин.

– Лайла, – усмехнулся Тайлер, – я же защищаю свои собственные интересы. Если я проиграю пари, то буду убирать мусор на Мэйн-стрит.

В этом была доля правды. Он защищает свои интересы, поскольку считает, что будет счастлив, если будет счастлива она. Он хочет, чтобы она нашла самого достойного мужчину.

Даррелу Хойну лучше обращаться с ней должным образом, иначе, черт побери, он сильно пожалеет.

Лайле хотелось как можно скорее добраться до дома Тайлера. Последние два дня она сосредоточенно изучала все, что было связано с историей Слоунз-Коув. Ей удалось найти кое-что интересное. И теперь ей не терпелось поскорее поделиться этим с Тайлером.

Должно быть, это было заметно. Утром Натали раз пять спрашивала, не выпила ли она слишком много кофе. Она едва дождалась закрытия магазина.

Теперь она на пути к дому Тайлера. Сегодня он не звонил и не заходил. Почему-то ей вспомнилось, как она, четырнадцатилетняя тихоня, сидела на крыльце своего дома в надежде, что Тайлер пройдет мимо. Такое случалось редко, и даже когда случалось, у нее не хватало смелости сказать «привет», но она все равно ждала.

Теперь она больше не ждет. Она... она просто дура.

Нет, не дура, решительно возразила она себе. Он попросил помочь ему, и я помогаю. Это совсем другое. Кроме того, я уже не в том возрасте, чтобы лелеять девичьи мечты. Мы с Тайлером из разных миров, хотим разного, а я к тому же иду сегодня на свидание с Даррелом. У нас с Тайлером чисто деловые отношения.

Эта мысль несколько успокоила ее, по крайней мере до тех пор, пока она не подъехала к дому Тайлера, который стал еще красивее практически за одну ночь.

– О бог мой! – воскликнула она, выйдя из машины и шагая по выложенной камнем дорожке к входной двери. Рабочие – декораторы, плотники – работали повсюду. Она распахнула дверь и вошла в дом. Запах краски, лака и свежеструганного дерева защекотал ноздри. Яркий солнечный свет заливал гостиную, уже оклеенную кремово-голубыми обоями.

Первым побуждением было окликнуть Тайлера по имени, как жена, пришедшая домой, но она одернула себя. Она здесь посетитель, посторонняя, как и раньше.

– Извините, – обратилась она к одному из проходивших мимо рабочих. – Мистер Уэстлейк здесь? Мужчина усмехнулся.