«Шотландский солдат удачи, полковник Генри Макивер появился в Белграде с небольшим отрядом военных авантюристов. Пять недель назад мы встретились в Лондоне, на Флит-стрит и немного поговорили о его «экспедиции». Он получил приказ от сербского князя организовать и возглавить независимую кавалерийскую бригаду, а затем начал упорно вербовать добровольцев в отряд, именуемый «Рыцари красного креста». Боюсь, что некоторые крестоносцы из этого отряда уже заслужили больше почёта за атаки на бары Флит-стрит, чем заслужат на полях Сербии, но не будем предвосхищать события».

Другая статья рассказывает, что в конце первой недели своей службы в Сербии Макивер завербовал девяноста человек, но они были разбросаны в окрестностях города, у многих не было жилья и пайка:

«Он собрал своих людей в гостинице «Риалто», но, несмотря на официальные увещевания, люди промаршировали к министру — они маршировали по четыре в ряд, очень хорошо, получилось отличное представление. Военный министр был взят штурмом, и тут же выдал всё, что нужно. Это до самой высокой степени повысило популярность английского полковника».

Свидетельство сербского правительства о вручении генералу Макиверу Таковского креста

Это из лондонской «Таймс»:

«Наш белградский корреспондент телеграфировал ночью:

"Сейчас здесь есть некий джентльмен по имени Макивер. Он приехал из Англии и предложил свои услуги сербам. Сербский военный министр назначил его полковником. Этим утром я видел, как он, сидя на лошади, обучает примерно сто пятьдесят отлично выглядящих парней, одетых в хорошую кавалерийскую форму"».

Затем это:

«Организованный здесь кавалерийский легион полковника Макивера сейчас насчитывает примерно двести человек».

И ещё:

«Князь Ника, румынский кузин сербской княгини Натальи^[33] присоединился к кавалерийской бригаде полковника Макивера».

Позднее, 28 октября 1876 года читаем в «Корт Джорнал»:

«Полковник Макивер, который несколько лет назад был хорошо известен в военных кругах Дублина, сейчас заметная фигура в сербской армии. В войне против турок он командует тысячью русско-сербских кавалеристов».

Скоро он получил новые награды:

«Полковник Макивер был назначен командующим кавалерией сербской армии и получил от генерала Черняева^[34] Орден Таковского креста^[35] и золотую медаль за доблесть на поле боя».

Позднее мы узнаём из «Дейли Ньюс»:

«Мистер Льюис Фарли^[36], секретарь «Лиги помощи христианам в Турции»^[37], получил из Белграда письмо, датированное 10 октября 1876 года:

«Уважаемый сэр!

Относительно флага, вышитого некоей английской дамой и отправленного Лигой полковнику Макиверу, я имею удовольствие сообщить следующие сведения. В воскресенье утром флаг, недавно освящённый архиепископом, с почётным караулом был препровождён во дворец, и полковник Макивер в присутствии князя Милана и многочисленной свиты от своего имени и от имени дарителя вручил его в руки княгини Натальи. Доблестный полковник по такому случаю оделся по полной форме как командир бригады и начальник кавалерии сербской армии и повесил на грудь золотой Таковский крест, который он получил после боёв 28–30 сентября за проявленный в эти знаменательные дни героизм. Красота награды дополнялась обстоятельствами его вручения: вечером тридцатого генерал Черняев подошёл к Макиверу, снял со своей груди Крест и повесил его на грудь полковника.

Подпись: Хью Джексон, член совета Лиги».

В Сербии и сербской армии Макивер достиг пика своей карьеры и переживал самый счастливый период своей жизни.

Макивер — бригадный генерал, в сербской форме

Он стал бригадный генералом, но не в том смысле, который нам известен: он командовал дивизией, как генерал-майор. Его любили и во дворце, и среди народа, жалованье было хорошим, битв было много, а в Белграде было весело и увлекательно. Из всех мест, которые он посетил, и всех стран, в которых служил, об этом балканском королевстве генерал говорил наиболее нежно и с большим чувством. Для королевы Натальи он был самым верным рыцарем, а с тем, кто, как ему казалось, не проявлял должного уважения к этой даме, он даже был готов решить спор на саблях или пистолетах. У него нашлись добрые слова даже для Милана.

После Сербии генерал создал ещё несколько иностранных легионов, планировал дальнейшие экспедиции, реорганизовывал небольшие армии небольших республик в Центральной Америке, служил консулом США и предложил свои услуги президенту Маккинли в войне с Испанией. Но в Сербии завершилась самая активная часть жизни генерала, и остальное было повторением пройденного. Сейчас он делит своё время между Нью-Йорком и Виргинией, где ему предложили важный пост на приближающейся Всемирной выставке в Джеймстауне^[38]. У него много друзей и поклонников и на Севере, и на Юге. Но его жизнь, как всегда бывает с такой профессией, это жизнь одиночки.

Пока другие люди сидят на одном месте, копят дома, сыновей, дочерей, деньги на старость, Макивер живёт, как перекати-поле, как кусок плавучих водорослей. Нынешний английский король нежно назвал его «этот бродячий солдат».

Для человека, который провёл жизнь в седле, ничего не значит слово «сосед», а слово «товарищ» очень часто означает того, кто скоро погибнет.

Генерал-майор Генри Рональд Дуглас Макивер в наши дни

Кроме США, которые дали ему гражданство, генерал сражался чуть ли не за все страны мира, но если в этих странах, ради которых он терял здоровье и проливал кровь, не помнят о нём, это для него не важно. Генерал слишком горд, чтобы просить помнить о нём. Сегодня нет более интересной фигуры, чем этот человек, который, несмотря на годы, достаточно молод, чтобы вести за собой войска, и который пятьдесят лет продавал своё оружие и рисковал своей жизнью ради президентов, претендентов на престол, императоров и самозванцев.

Многое в мире сильно изменилось: Куба, за свободу которой он сражался, теперь свободна; южане, с которыми он сражался плечом к плечу четыре года, теперь носят синие мундиры; Мексиканская империя, за которую он сражался, теперь республика; Бразильская империя, за которую он сражался, тоже республика; та сербская династия, которой он обязан высочайшими почестями, исчезла. Ни одна из тех стран, которым он служил, не дала ему ни пенсии, ни прибежища, и в шестьдесят лет он чувствует себя как дома в любой стране, но настоящего дома у него нет.

Но у него есть его сабля, его одеяло, и в случае войны, чтобы получить какую-нибудь должность, ему достаточно открыть одну из жестяных коробок и предъявить те назначения, которые у него уже есть. В любой день, в новой форме, под девятнадцатым флагом генерал ещё способен одержать новые победы и заслужить новые почести.

И поэтому наш короткий очерк остаётся незавершённым. Закончим его так: продолжение следует…

II. Барон Джеймс Харден-Хикки

Это попытка рассказать историю барона Хардена-Хикки^[39], человека, который сделал себя королём, человека, который родился не в своё время.

Читателя, что-то знающего о странной карьере Хардена-Хикки и удивляющегося, почему кто-то пишет о нём не с усмешкой, а с одобрением, просим не судить Хардена-Хикки по законам современности.

Харден-Хикки был такой же нелепой для нашей эпохи фигурой, как американец при дворе короля Артура. Он к ней не подходил так же, как Сирано де Бержерак к Торговой палате. По мнению авторов насмешливых статей, президентов железнодорожных компаний, дилетантских «государственных деятелей» из Вашингтона, он был анекдотом. Для досужих умов из деревни вернувшийся Рип Ван Винкль тоже был анекдотом. Люди нашего времени не поняли Хардена-Хикки, они считали его самозванцем, наполовину авантюристом, наполовину дураком. Но и Харден-Хикки не понимал их. Это доказывают его последние слова, обращённые к жене. Они таковы: «Я лучше умру джентльменом, чем буду жить мерзавцем, как твой отец».