— Не думаю. Западные пустыни ужасны. Пару раз всадники пытались разведать те места, но ветры заставили их вернуться назад. А на востоке — лишь океан. Возможно, пустыни простираются вдоль всего побережья. Край света, и только…

Ф'нор согнул забинтованную руку, глаза его сверкнули.

— Послушай меня, Ф'нор из Бендена, — резко сказала Брекки, безошибочно угадывая, куда устремились мысли всадника. — Твоя рана еще не затянулась, и ты не можешь уходить в Промежуток. Сильный холод опасен для открытой раны. Не пытайся хитрить со мной!

— О Брекки, милая, я не знал, что ты так заботишься обо мне! — воскликнул Ф'нор, весьма довольный этой суровой отповедью.

Девушка обдала его таким пронзительным взглядом, что улыбка Ф'нора увяла. Потом, будто раскаиваясь в столь откровенном проявлении чувств, она шутливо подтолкнула его к двери.

— Иди! Забирай своего бедного одинокого зверя и ложись на берегу греться под солнцем. Слышишь, Кант зовет тебя?

Она вышла вместе с ним из вейра и была уже на середине поляны, когда Ф'нор сообразил, что не расслышал сигнала Канта.

— Брекки?

Она нерешительно обернулась — уже на самой опушке под деревьями.

— Ты можешь говорить с другими драконами?

— Да. — Она повернулась и исчезла среди огромных стволов. — Клянусь Яйцом! — Ф'нор был поражен. — Почему ты не сказал мне? — напустился он на своего коричневого, разомлевшего на теплой земле позади вейра.

«Ты не спрашивал, — ответил Кант. — Я люблю Брекки.»

— Невозможный зверь, — сказал Ф'нор и посмотрел на край поляны — туда, где в роще цветущих деревьев исчезла Брекки. Брекки?! Пораженный, он уставился на Канта. Драконы очень редко называли людей по именам — это служило признаком особой интимности. Обычно звери передавали облик человека, добавляя слова «он» или «она», смотря по обстоятельствам. И то, что Кант столь фамильярно назвал обитательницу другого Вейра, было удивительно. Надо рассказать Ф'лару!

«Я хочу в воду», — с такой тоской произнес Кант, что его всадник невольно расхохотался, — Иди, купайся! Я посмотрю.

Голова коричневого нежно ткнулась в здоровое плечо Ф'нора.

«Твоя рана почти зажила. Хорошо. Скоро мы вернемся в свой Вейр. Будем опять жечь Нити».

— Только не говори мне, что ты знал о нарушении графика.

«Знал», — прервал его короткий ответ Канта.

— Тогда почему же ты, червяк с крыльями, глупый, как скорлупа… «Иногда дракон лучше знает, что нужно его всаднику, чем сам всадник. Ты должен выздороветь, чтобы драться с Нитями. Я хочу поплавать». Дальнейшие споры были бесполезны, и Ф'нор взгромоздился на шею дракона. Они полетели к берегу — долгий путь для любого, кто привык мгновенно перемещаться в пространстве, — затем повернули на запад, вдоль песчаной линии пляжей, пока Ф'нор не нашел уединенную бухточку. Здесь было достаточно глубоко, чтобы Кант мог поплавать. Высокие дюны, вероятно, нагроможденные зимними штормами, защищали берег с юга. А на востоке, далеко-далеко, Ф'нор различил с высоты пурпурные скалы плоскогорья, на котором располагался Южный Вейр.

Кант приземлился у подножия дюны, и всадник соскользнул на чистый, мелкий песок. Затем дракон, описав в воздухе плавную дугу, плюхнулся в воду. Ф'нор с наслаждением следил за ним. Словно огромная рыба, Кант то вздымался вверх из голубых морских волн, то, перекувыркнувшись на поверхности, уходил в глубину. Когда коричневый решил, что достаточно освежился, он взлетел в воздух, тяжело хлопая мокрыми крыльями. Легкий бриз принес его, наполовину уже высохшего, прямо к ногам Ф'нора.

Кант принялся валяться на песке и засыпал всадника до самой макушки. Возмущенный Ф'нор хотел снова послать его ополоснуться, но зверь отказался. Теплый песок так приятно грел кожу… Ф'нор смягчился и, когда Кант уютно устроился в неглубокой ложбинке, сам прикорнул меж завитков его хвоста. Вскоре солнце убаюкало обоих путешественников. «Ф'нор, — осторожный призыв Канта пробудил всадника от сладкой дремы, — не шевелись.»

Сон слетел мгновенно — хотя тон дракона казался веселым, а не тревожным.

«Осторожно открой один глаз.»

Это было все, что мог сделать Ф'нор, не поднимая головы. Прямо перед ним стоял золотой дракончик — такой крохотный, что вполне поместился бы у него на плече. Круглые глазки, похожие на искрящиеся зеленым огнем самоцветы, рассматривали всадника с осторожным любопытством. Внезапно маленькие крылья, не больше ладони Ф'нора, развернулись в сверкающие на солнце полупрозрачные треугольники.

— Не уходи, — прошептал Ф'нор, инстинктивно посылая ментальный сигнал, в котором смешались восхищение и доброжелательность. Наяву ли это? Он не мог поверить своим глазам.

Крылышки перестали трепетать. Крошечный дракон склонил головку.

«Не уходи, малышка, — добавил Кант с той же осторожностью. — Мы с тобой одной крови.»

Миниатюрный дракончик колебался, еще полностью не доверяя человеку и огромному зверю. Его крылья оставались поднятыми, хотя напряжение, предваряющее полет, ослабло. Ф'нор чувствовал, как любопытство маленького дракона опять сменилось нерешительностью. Он осторожно придвинулся на длину руки и в сильном сомнении заглянул всаднику в лицо. Удивление и недоверие, казалось, достигли предела — и тут Ф'нор все понял.

— Я — не твоей крови, малышка, — мягко сказал он. — Взгляни на это чудовище. Вот твой родич.

Крошечная головка вновь настороженно приподнялась. Глаза изумленно сверкнули — кажется, сомнение зверька ничуть не стало меньше. Ф'нор заметил Канту, что вряд ли такое утверждение может показаться правдоподобным существу, которое в сотни раз меньше его размерами. «Тогда отодвиньтесь подальше, — предложил Кант. — Маленькая сестра, иди с человеком.»

Золотой дракончик парил над Ф'нором, пока тот медленно, осторожно поднимался. Всадник отошел подальше от огромного тела Канта; маленький дракон следовал за ним. Ф'нор повернулся и вытянул руку в сторону коричневого; дракончик описал в воздухе полукруг, бросил взгляд на лежащего гиганта и внезапно исчез.

— Вернись! — закричал Ф'нор. Может быть, он видел все во сне?

Кант рыкнул в восторге.

«Думаешь, тебе приятно было бы встретить человека, превосходящего тебя размерами настолько, насколько я больше ее?»

— Кант, понимаешь ли ты — мы видели файра! Огненную ящерицу! «Несомненно.»

— Огненная ящерица! На расстоянии руки! Да ты знаешь, сколько людей пыталось поймать ее? — Потрясенный, Ф'нор замолчал. Вероятно, он был первым человеком, видевшим файра так близко. И эта очаровательная маленькая красотка обладала чувствами, понимала простые команды и затем — затем ушла в Промежуток!

«Да, она ушла в Промежуток», — подтвердил Кант, не меняя позы.

— Ты, груда песка… Ты понимаешь, что это значит? Легенды говорят правду! Ваш род произошел от этих существ… таких же крохотных, как она!

«Я не помню», — ответил Кант, но что-то в его тоне насторожило Ф'нора. Кажется, такое предположение все же поколебало благодушное спокойствие дракона.

Коричневый всадник усмехнулся и ласково погладил шею зверя.

— Откуда тебе помнить, громадина? Даже мы, люди, растеряли столько знаний… А ведь у нас есть записи.

«Существуют другие способы запоминать важные вещи», — сказал Кант. Ф'нор покачал головой.

— Представить страшно! Вывести создание твоих размеров из крошечного файра! — Благоговейный ужас охватил Ф'нора, когда он представил, сколько для этого понадобилось времени.

«Я приношу пользу. Они — нет», — изрек Кант.

— Готов спорить, их многому можно научить… и быстро! — эта мысль захватила Ф'нора — Как ты думаешь?

«Зачем?»

Ф'нор прислонился к клиновидной голове дракона, протянул руну, поглаживая его подбородок. Зверь был огромен. Гордость и восторг охватили всадника.

— Наверно, глупо спрашивать тебя об этом, Кант?

«Да.»

— И все же хотелось бы знать… смог бы я обучить ее?

«Чему?»

— Конечно, не таким вещам, которые ты способен делать лучше… Хотя подожди! Возможно, я сумел бы научить ее передавать послания… Ты сказал, она ушла в Промежуток? Интересно, можно ли сделать так, чтобы она сама отправлялась в нужное место и потом приходила обратно… Впрочем, о чем я говорю? Ее нет… и мы не знаем, вернется ли она сюда снова… — Грубая реальность развеяла мечты Ф'нора.