— Вы же слышали, что он сказал, сэр. Давайте выбираться отсюда, — взмолился Брэддок.

Однако, даже если Мэттью и имел такое намерение, оно рассеялось после того, как он услышал ответ юноши.

— И почему же вы сделали это, сынок?

— Он был злым человеком, сэр. Пытался заставить нас поверить в то, что планета хочет одного, когда она хотела совсем другого.

— Я бы очень хотел поговорить с тобой об этом, сынок. Пожалуйста, помоги нам выбраться отсюда. — Несмотря на боль от уколов, Мэттью попытался прибегнуть к помощи своего немалого обаяния.

Юноша пожал плечами и исчез. Мэттью и Брэддок запихнули Пастыря обратно в “шаттл” и сидели там до тех пор, пока не появилась группа местных жителей с камнями и досками и не принялась прокладывать им дорогу. Мэттью удивился тому, что они не взяли с собой мачете или серпы, чтобы срезать растения. Однако прежде чем он успел задать вопрос, юноша пробежал по камням и доскам и схватил его за руку:

— Лучше вам поторопиться, сэр: шипастая ежевика скоро и здесь все оплетет.

— Компания вознаградит тебя, сын мой, — возвестил Пастырь Вопиющий и, оттолкнув Мэттью, первым спрыгнул на камни с грацией горного козла. Скорость, с которой он пробежал по камням, и гибкость, с которой он уворачивался от шипастых ветвей, заставила Мэттью снова задуматься о том, нормален ли он.

Мэттью поспешил за Пастырем; следом, более неохотно, пошел Брэддок. Пилот предпочел остаться со своей машиной.

Юноша двигался впереди; за ним по пятам следовал Пастырь Вопиющий, потом Мэттью и Брэддок. В таком порядке они и добрались до ближайших домов, где к ним присоединились мужчина, женщина и куча детей. Позади уже собирались остальные жители поселения.

Пастырь Вопиющий замедлил шаг и, обернувшись к Мэттью, провозгласил:

— Быть может, это место благое, брат Лузон. Я не вижу здесь ни одного из оранжевых адских слуг, которых можно во множестве видеть в языческих поселках. И нигде я не увидел алчущей пасти Зверя, ждущего, что его напитают невежеством тех, кто лишен света истины.

— Хорошие новости, — сдержанно ответил Мэттью и снова обратился к их проводнику: его гораздо более интересовало то, что могли поведать им жители этого поселения.

— А теперь, мой мальчик, ты должен мне кое-что объяснить, поскольку я нахожусь в некоторой растерянности. Предполагалось, что здесь мы встретимся с капитаном Фиске и шаначи этого поселения. Но ты сказал мне, что вы изгнали шаначи. Я чужой на этой планете, но тем не менее питаю интерес к вашим обычаям... Скажи, нас действительно доставили в Проход Мак-Ги?

— Именно так, сэр, — ответила, пробираясь вперед, женщина, по всей вероятности, бывшая матерью юноши. — А лучший способ объяснить вам то, что здесь произошло, — это песня, которую мы сложили.

Мэттью застонал про себя: его вовсе не радовала перспектива слушать песни. Однако он сумел изобразить на своем лице приятную и заинтересованную улыбку.

— Мы поем ее вместе, — объяснил мужчина, который был, судя по всему, мужем женщины и отцом юноши. — Потому что это случилось со всеми нами.

— Он имеет в виду, что мы все были одурачены, — сказал юноша.

— Все, кроме Крисака, — добавила маленькая девочка. — Его не удалось обмануть.

— Пожалуйста, спойте, — сказал Мэттью. Если уж ему суждено выслушать это, чтобы понять, что здесь случилось, то нечего тянуть.

— Начинай ты, Крисак, — сказала женщина. Юноша замер в нескольких футах от Мэттью, уронив руки, и начал в странной манере, в какой обычно пели местные песни:

К юноше присоединились другие жители поселения: одни выкрикивали слова песни громко, другие едва шептали, и все повторяли бессмысленное слово, которым завершался каждый куплет песни.

При этих словах неожиданно люди начали рвать на себе волосы. Следующий куплет пели уже все, громко и печально:

— О, господи! — проговорил Мэттью, когда они умолкли. — И все это из-за вашего шаначи?

— Да, сэр, — ответил юноша. — Он взял все лучшее, что у нас было, и предал нас всех.

Мэттью с трудом сдержался, чтобы не потереть руки от радости.

— О, это ужасно. В самом деле ужасно. Правда, брат Вопиющий?

Губы Вопиющего дрогнули в улыбке:

— Вот что выходит из общения с чудовищами.

— Верно говорите, мистер, — сказала женщина. — Может быть, вы останетесь и поедите с нами, сэр? — прибавила она, обращаясь к Лузону, но тот жестом отверг ее предложение.

— Мне очень жаль, дорогая леди, но ваш рассказ так огорчил меня, что, я полагаю, нам лучше всего будет снова отправиться в путь, дабы принести справедливость вам и всем прочим, кого обманули так же, как вас. Надеюсь, вы сможете повторить свою песню перед комиссией, когда я вас вызову? — прибавил он, обращаясь к юноше, который пел неожиданно хорошо, сильным и чистым голосом.

— Почту за честь, сэр, — ответил тот, но в его голосе чувствовалась настороженность и озадаченность.

Жителям поселения пришлось снова прокладывать тропу поверх колючих плетей кустарника, чтобы Мэттью и его спутники смогли добраться до “шаттла”. Пилоту пришлось покинуть свое кресло и воспользоваться мачете, чтобы освободить от колючих побегов шасси и прорубить хотя бы взлетную полосу. Гибкие шипастые ветки уже успели оплести днище машины. Мэттью подумалось, что было бы неплохо разобраться в том, почему этот кустарник растет так быстро. Джордж, подумалось ему, разбирается в ботанике. Нужно будет послать его сюда за образцом — если, конечно, такой образец можно будет сохранять сколь-либо долго.