Дронго взглянул на Эдгара. Тот улыбался.

– Билет лежит у вас в кармане. – Эксперт не спрашивал, он утверждал.

Зорин достал из внутреннего кармана пиджака билет.

– Распечатка с электронного билета. На утренний рейс в Париж, – пояснил он, – и еще банковская карточка. На ней сто тысяч долларов. Это аванс и ваши командировочные. Можете тратить сколько хотите. Карточка на предъявителя. Код для снятия наличных денег пятнадцать, пятнадцать. Легко запоминается. Завтра в аэропорту имени Шарля де Голля в Париже вас будет встречать человек, который знает вас в лицо. Он отвезет вас на виллу.

Дронго взглянул на лист бумаги, на котором был распечатан его билет. Рядом лежала кредитная карточка. Поразительно, что билет был выписан на его паспорт. Этому адвокату удалось неведомым образом узнать даже номер его документа. Дронго усмехнулся.

– Вы опасный человек, господин Зорин. Масса загадок, которые я должен еще попытаться разгадать. И никаких подсказок, кроме денег и билета.

– Вы согласны? – вместо ответа спросил гость.

– Да, я полечу. В конце концов, это даже интересно.

– Спасибо. – Зорин сразу поднялся. Прошел к дверям. Обернулся. – Хочу предупредить вас. «Мальчика в каюте» быть не должно ни при каких обстоятельствах. Мы легко проверим, кто именно с вами полетит. Вы меня понимаете? Никаких исключений.

– Что и требовалось доказать, – прокомментировал Дронго. – До свидания, господин Зорин. Странно, что вы не хотите подписывать никаких документов и рискуете такими суммами, отдавая их малознакомому человеку.

– Не прибедняйтесь, – посоветовал Зорин, открывая дверь, – вы известный человек. Иначе я бы сюда вообще не пришел. До свидания.

Он ушел, и они снова не подали друг другу руки. Дронго закрыл дверь, вернулся вместе с Эдгаром в гостиную, посмотрел на билет и кредитную карточку на предъявителя.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он у Вейдеманиса.

– Если ловушка, то слишком дорогая, – заметил Вейдеманис, – и сумма очень большая.

– На билете указан номер моего паспорта, по которому я живу в Италии, – показал Дронго. – Такая осведомленность может быть только у очень хорошей спецслужбы. Если работает ФСБ или ЦРУ. Возможно, английская или израильская разведки. Но самое поразительное не в том, что они узнали номер моего паспорта. Они ведь могли распечатать билет без указания моих документов. Достаточно номера билета и моей фамилии, а данные моего паспорта могли быть в самом билете. Но они не удалили этих данных, прекрасно сознавая, что я обязательно обращу на это внимание. Значит, они понимают, что я догадаюсь о связях этого адвоката, который так легко швыряет кредитными картами со стотысячными кредитами. И не опасаются этого.

– Кажется, такого расследования и такого загадочного дела еще не было в твоей карьере, – согласился Вейдеманис. – Откуда взялся этот адвокат?

– Сейчас посмотрим по Интернету, – предложил Дронго, усаживаясь за компьютер и начиная поиск на фамилию Зорин. Там были известный писатель и известный журналист. Третьей шла фамилия с инициалами их гостя. Дронго с удовлетворенным видом кивнул.

– Вот, пожалуйста. Михаил Александрович Зорин, профессор и доктор наук. Ему шестьдесят четыре. Он защитил докторскую еще в советское время. Уже около сорока лет работает адвокатом. Преподает в МГУ и еще в Московском государственном университете международных отношений. Там он проработал около четырнадцати лет. Очень солидный стаж. Женат. Имеет дочь, которая проживает с мужем и двумя детьми в Лос-Анджелесе. Член нескольких консультативных советов, в том числе и внешнеполитических ассоциаций. Какая колоритная фигура! Свободно владеет пятью языками. Для обычного адвоката очень солидная биография. Но здесь есть одна особенность. Не указан ни один его судебный процесс, в котором он бы принимал участие. Известный адвокат, доктор наук – и ни одного упоминания о судебных процессах. Или так тоже бывает?

– Не знаю, – Вейдеманис покачал головой, – не нравится мне ни этот гость, ни его дело.

Вместо ответа Дронго достал телефон и стал набирать чей-то номер.

– Кому звонишь? – спросил Эдгар.

– Кому-нибудь из известных адвокатов, – пояснил Дронго. – Резнику или Падве. У нас много знакомых. Или позвоню Плавнику, он лучше других знает всех известных адвокатов в Москве.

Услышав знакомый голос, он поздоровался:

– Здравствуйте, Иосиф Борисович.

– Добрый вечер, господин эксперт, – ответил Плавник, – рад слышать ваш голос. Есть какое-то конкретное дело или позвонили только потому, что решили вспомнить старика?

– Каюсь, – рассмеялся Дронго, – звоню, как всегда, по конкретному делу.

– Нужна моя помощь? – понял адвокат.

– Да. Если можно. – Он перевел телефон на громкую связь, чтобы их мог услышать Эдгар.

– Можете излагать, – весело проговорил Плавник.

– Вы знаете адвоката Михаила Александровича Зорина?

Наступило молчание.

– Алло, Иосиф Борисович, вы все еще на связи? Вы меня слышите?

– Я вас слышу, – раздался в ответ глухой голос Плавника. – Откуда вы его знаете?

– Он только что был у меня дома.

– Зачем?

– Просит помочь в расследовании одного дела.

– И вы согласились?

– Пока нет, – ответил Дронго, покосившись на стоящего рядом Эдгара, который одобрительно кивнул.

– И не соглашайтесь, – решительно произнес Плавник, – я бы на вашем месте сразу отказался. Если, конечно, вам важен мой совет.

– Я могу узнать почему?

– Конечно, можете. Он очень странный человек. Я бы даже сказал, загадочный. Большой офис в центре Москвы – и ни одного дела, которое бы он вел как адвокат. Ни одного известного дела. Все говорят, что он работает с какими-то зарубежными клиентами, но никто не знает подробностей. Очень богат, невероятные связи, весьма коммуникабельный тип. И полная загадка для адвокатского сообщества. Вы знаете, что сейчас все юристы пошли в большую политику. Астахов стал заниматься защитой детей, Барщевский представляет интересы президента в высших судебных инстанциях. В общем, все находят себе применение. А наш знакомый Зорин является членом нескольких консультативных советов, о деятельности которых никто ничего не знает. Хотя сам Зорин фигура более чем знаковая – преподает в МГУ и МГУМО, читает курс гражданского права. Но я бы не советовал с ним связываться. Его имя окружено какой-то нехорошей тайной. Я не думаю, что он осведомитель наших доблестных органов, но почти наверняка имеет связь с какой-нибудь интересной организацией в других странах. И поразительнее всего, что на это закрывают глаза наши доморощенные чекисты.

– Вы его не любите, – понял Дронго.

– Не люблю, – признался Иосиф Борисович, – если есть тайна, значит, ему есть что скрывать. А это всегда вызывает некоторое отторжение. Возможно, он действительно связан с какими-то организациями, которые действуют в других странах. Но подробностей никто не знает. Хотя я с ним несколько раз встречался, он производит впечатление умного, энергичного и знающего человека, а такие бывают гораздо опаснее.

– Понятно. Спасибо за информацию, – поблагодарил адвоката Дронго.

– И никогда не упоминайте, что вы разговаривали со мной о нем, – попросил Плавник.

– Это я знаю, – сказал Дронго, – однажды я обратился к моему знакомому руководителю Союза российских нотариусов и в беседе с другим человеком сослался на него. Он перезвонил мне в Париж и объяснил, как неправильно я поступил. С тех пор я стараюсь никогда не упоминать ничьих имен, даже если выяснится, что он ваш самый лучший друг. Такой вот урок на всю жизнь.

– Так лучше, – согласился Иосиф Борисович, – в Москве свои строгие правила. Здесь каждый обрабатывает свою делянку. Даже если она очень маленькая. Лезть в чужую – себе дороже.

– Спасибо, – поблагодарил собеседника Дронго, – вы мне очень помогли.

Он убрал телефон, взглянул на Вейдеманиса:

– Все слышал?

– Тебе нужно отказаться. Ты уже сам понял, что это непонятное дело, связанное с какими-то тайнами. Хотя, зная твой характер, я боюсь, что Иосиф Борисович оказал «медвежью услугу». Теперь ты никогда не откажешься от расследования этого дела, именно потому, что оно связано с какими-то секретами.