— Это ты про мистера Смита? — удивленно спросила Марта. — Но теперь же он не первый встречный, он наш друг.

— Ах, друг, да? — сказала Джейн. — Ну, тогда все просто чудесно, не так ли? Теперь, стало быть, во все вмешаются взрослые и каждый раз будут нам говорить, что следует пожелать, да еще попросят у нас в долг талисман и потратят его на собственные прихоти… а это и означает, что все рухнуло полностью и окончательно! — Она спустилась в холл, вошла в собственную комнату и захлопнула за собой дверь.

Две сестры и брат озадаченно смотрели ей вслед.

— Ей что, не нравится мистер Смит? — спросила Марта.

— Да, — сказал Марк. — Думаю, что не нравится.

У себя в комнате Джейн села на кровать и предалась мрачным раздумьям. Чувствовала она себя ужасно — так ведь себя и чувствуешь после того, как обойдешься абсолютно отвратительно с теми, кого любишь больше всего, а она даже не знала, почему так себя повела. Она не понимала, почему даже сама мысль о мистере Смите так огорчала ее, а если и понимала, то не хотела в этом признаваться, даже самой себе.

Дело же заключалось в том, что Джейн была единственной из четверых детей, кто действительно помнил отца.

Когда умер их отец, Марта была еще грудной, а Катрин и Марк были еще слишком малы, чтобы что-то запомнить. Но Джейн хорошо его помнила, и притом вспоминала с большой любовью, и именно поэтому ей была невыносима мысль, что мистер Смит входит теперь в их жизнь, узнает про них все больше и больше, так что уже становится чуть ли не членом семьи и даже старается быть для них вместо отца, а что мистер Смит так и хочет сделать — в этом она ничуть не сомневалась.

И вот она сидела в своей комнате и все думала, думала и чувствовала себя абсолютно несчастной. Даже талисман в кармане не утешал ее, потому что, хотя он и правильно помогал другим, если она сама загадывала их желания, то, что касается ее собственных сокровенных желаний, они в настоящий момент были ужасно преступными, а она была достаточно взрослой и доброй, чтобы понимать, что желание стать невидимкой и пойти и дернуть мистера Смита за его бородку или написать ему угрожающее письмо, макая перо в кровь, вряд ли хоть чуточку исправит ей настроение.

Спустя какое-то время раздался стук в дверь и Марк, Катрин и Марта с торжественным видом вошли друг за дружкой в комнату.

— Мы тут подумали, — сказал Марк, — и решили, что нам надо провести Совет.

— По поводу мистера Смита, — сказала Марта.

— Убирайтесь, — сказала Джейн.

— Он бы тебе понравился, если бы ты его действительно узнала, — сказал Марк. — Вчера вечером с ним было очень интересно.

— Пхе! — сказала Джейн.

— Он очень помог, когда я была наполовину там, — сказала Марта. — Он всерьез принимает чудеса, не то что другие взрослые.

— Ха! — сказала Джейн.

— Так что мы подумали… — начала Катрин и замялась, глянув на Марка.

— Ну и? — спросила Джейн.

— Скажи ей, — попросила Катрин Марка.

— Мы подумали, — сказал Марк, — что, может, перед тем как загадать новое желание, лучше бы навестить мистера Смита и посоветоваться с ним. Хотя бы в общих чертах.

— Что-что? — сказала Джейн.

— Я думаю, что нам следует взять его с собой в наше желание, — сказала Марта. — Он поможет вернуться, если у нас начнутся неприятности.

— Которые всегда и начинаются, — сказала Катрин.

— Тогда ты и узнаешь его на самом деле, — сказал Марк.

— И снова будет все хорошо, — сказала Марта.

Джейн поглядела на них так, будто не верила ушам своим.

— Кажется, эта семейка свихнулась окончательно и бесповоротно! — закричала она. — Разве вам не понятно, почему он проявил к нам такой интерес и корчит из себя добренького? Разве вы не видели, как он с мамой переглядывается? И вы хотите, чтобы какой-то там дохлый отчим болтался здесь и вмешивался в нашу жизнь?

Остальных эти слова удивили, но вовсе не поразили.

— Думаю, он идеально подходит для такой роли, — сказала Катрин.

— Для подростка полезно, когда в доме есть мужчина, — сказал Марк.

— Я всегда хотела иметь папу, — сказала Марта.

И тут Джейн разбушевалась.

— Вы что, на самом деле думаете, что он может заменить папу? Он со своей чахлой бородкой? Вы что, не знаете, какими оказываются потом эти отчимы, добившись своих роковых целей? Вы что, забыли про мистера Мёрдстона? Забыли, да? — кричала она, испепеляя их взглядом. — Да что с вами говорить. Вы не поймете. Я желаю…

Она испуганно замолчала, вспомнив о талисмане. Но затем, движимая вопиющим безрассудством, запустила руку в карман, крепко зажала талисман и продолжала:

— Да, я желаю. Желаю иметь другую семью. Дважды другую.

Марк, Катрин и Марта только ахнули. Ничего худшего нельзя было себе представить. Они даже не осмеливались посмотреть на Джейн, из страха, что она прямо на глазах начнет превращаться в кого-то другого.

Но когда они все-таки посмотрели, то перед ними стояла все та же голубоглазая курносая Джейн, с каштановыми волосами, — та, с которой они росли, которую все любили. Им показалось, что ничего не произошло. Может, даже вовсе ничего. Марк решил это проверить.

— Послушай, милая Дженис, — сказал он, накрывая своей рукой ее руку, — он назвал ее ласкательным именем, что бывало лишь в крайне серьезных случаях жизни, — ты ведь этого не хотела, правда же?

— Пусти меня, хулиган! — раздался строгий голос, которого раньше никто из детей не слыхивал, почти как у леди. — Ты скверный мальчишка! Мне не нравятся мальчишки! И ты мне не нравишься!

— Ой! — воскликнула, побледнев, Марта. — Она нас не знает!

— Как это — не знает? — сказала Катрин. — Ты ведь нас знаешь, дорогая Джейн? Я — Кати, нас ведь с тобой водой не разольешь.

— Нет, я тебя не знаю и знать не хочу! У тебя грязное платье, — произнес голос, который, к их ужасу, кажется, раздавался из самой Джейн. — Мама велела мне никогда не водиться с незнакомыми детьми.

Марта стала чихать.

— Какая негигиеничная девчонка, — сказал этот голос. — Скажите ей, чтобы взяла носовой платок. Она меня заразит микробами.

— Ой, да что же с ней такое случилось? — взмолилась Марта.

— Она не виновата — сказала Катрин, чтобы утешить младшую сестренку. Думаю, ее просто так воспитали. В той семье, из которой она теперь. Это только доказывает, в какой хорошей атмосфере она жила с нами. В нашем доме она была в сто раз лучше.

— Я этому не верю, — сказал Марк. — Она просто пытается нас дурачить. Правда же, Дженис?

— Не называй меня так, — сказал голос. — Это не мое имя.

— Ну и прекрасно, — сказал Марк, вдруг воодушевившись. — Если это не твое имя, то тогда как же тебя зовут?

Незнакомая девочка, которая выглядела как Джейн, но больше не была ею, вроде, немного испугалась, будто не знала, что ответить. Затем лицо ее прояснилось.

— Мама зовет меня Маленькой Паинькой, — сказала она.

Марк икнул, будто его затошнило.

На лице Катрин изобразилось отвращение.

— Подумать только, до чего можно докатиться! — сказала она с горечью.

Та-которая-больше-не-была-Джейн оглядела комнату.

— Мне не нравится этот дом, — сказала она. — Обстановка — одно дурновкусие. Все слишком кричащее. — Нижняя ее губа дрогнула. — Я хочу домой.

— Хочешь домой, да? — сказал Марк. — Хорошо, это можно устроить. За словом дело не станет. — И он запустил руку в ее карман, где, как известно, был спрятан талисман.

Но та (которая больше не была Джейн) отскочила в сторону и закатила ему увесистую пощечину, даже слишком увесистую для такой недотроги, корчащей из себя бог знает кого.

— Получил?! — крикнула она. — Ты не только хулиган, но еще и воришка! — Она смерила их взглядом. — Все вы дурно воспитанные дети. Сначала вы похитили меня, а теперь решили обокрасть. Я все расскажу своей маме!

С этими словами она бросилась из комнаты и побежала вниз по ступенькам. Когда же все остальные пришли в себя и бросились за ней, она уже чуть не разнесла в щепки входную дверь.