— Что-то мне не нравится, как он выглядит, — заметил Фрамер, испуганно отступая от скорченного тела Медженды.

— Он уже согрелся, — доложил Дотт, схватив руку Медженды и пытаясь перевернуть его лицом вверх.

— Эй, откуда в пещере может взяться туман? — удивился Фрамер и показал на поднимающуюся с пола мглу.

— Это не простая пещера, — ответила Дина, изо всех сил стараясь оставаться спокойной, но от этого тумана шел странный, незнакомый ей прежде запах. У неё мурашки пробежали по спине.

— Интересно, что все это значит? — добавила пиратка, повернувшись на каблуках и адресуя свой вопрос тем силам, которые сейчас их окружали. Она могла поклясться, что, когда они спускались по лестнице, никакого тумана и никакого запаха здесь не было. И стены светились по-другому. Оглянувшись, она обнаружила, что клубящийся туман почти покрыл стены.

«Что это значит?» — спросил кто-то. Фраза звучала вовсе не так риторически, как её произнесла Дина. Да и голос не был похож на её собственный.

— Дина? — раздался перепуганный вскрик Дотта. — Как нам отсюда выбраться? «Никак не выбраться».

— Бо-о-оже! Кто это говорит? — Фрамер принялся дико озираться по сторонам. — Кто говорит?

Дина собиралась успокоить их, сказав, что это местные жители решили их напугать, но, сама не зная как, она совершенно точно понимала, что этот голос не был человеческим. Он проникал до самого мозга костей.

«Слушай», — приказал голос.

— Я слушаю, слушаю, — ответил Фрамер, падая на колени и молитвенно складывая руки. Возможно, впервые в жизни.

Дотт просто тяжело опустился на пол, облизывая пересохшие губы. Голову он держал высоко, но так вращал глазами, словно хотел оглянуться назад, но боялся.

Медженда начал отчаянно скулить, дрожа и судорожно дергаясь. Казалось, что к его конечностям привязаны невидимые веревки, за которые кто-то сейчас тянет.

Впервые за всю свою сознательную жизнь, с тех пор как она пристрелила человека, который мучил и издевался над ней, Дина почувствовала настоящий страх. Она заставила себя стоять ровно, сжимая кулаки, а туман поднимался все выше. Да такой плотный, что она уже не видела собственных сапог. Он поглощал её, накрывал мягким одеялом, быстро укутывал все тело, пока не достиг глаз, и все потонуло в теплом белом молоке. И тогда она услышала звуки, звуки, которые заледенили её кровь; звуки, которые отозвались в каждой клеточке её тела, заполонили разум и душу. Не вынеся такого неотвратимого вторжения. Дина протестующе завизжала. Вокруг неё раздались визги и крики, и нечеловеческим усилием она закусила губы, решив, что она не должна вопить, как её экипаж. Но это усилие пропало втуне, когда её лицо ударилось о камни, и Дина поняла, что упала Потом она корчилась и рыдала — одинокая, несчастная, обиженная пятилетняя девочка, которую покинули все на свете и только сейчас нашли.

— Планета и вправду разговаривает? — шепотом спросил у Киты мальчик. Он постоянно гладил мягкую шерстку львенка, словно это могло защитить его от всех несчастий.

Собственно, Кита могла бы объяснить Йо Чангу, что, гладя львенка, он действительно защищался, поскольку добровольно защитил попавшего в беду звереныша от Чи Зиня.

— Да, в таких местах Сурс говорит, — степенно ответила Кита.

— И потому она согревает эти места? — спросил Йо Чанг, поскольку хотел удостовериться до конца Хотя эта девочка едва ли была старше его самого, он чувствовал, что она обладает решительным характером и несокрушимым авторитетом, раз уж спокойно проходит через орды диких зверей.

— Дом всегда теплый — Почему? Наверху ведь так холодно. Отчего же здесь тепло? У меня немного заложило уши от давления воздуха, значит, мы под землей И он показал на каменный пол, на котором они сидели — Коакстл говорит, что Дом защищает нас. И заботится о нас, если . — Кита сделала паузу, чтобы мальчик сильнее проникся важностью её слов, — если мы заботимся о нем — А о них не заботится, — сказал Йо Чанг, показав глазами в сторону спутников, которые корчились в агонии и пронзительно кричали.

— Знаю, — грустно ответила Кита. — Когда-то я жила с людьми, которые называли Дом Великим Зверем и боялись его Потому что он может быть суров с теми, кто пользуется его дарами и ничего не дает взамен. Люди из Долины Слез постоянно так и делали, потому и держались подальше от пещер и учили бояться их. Но я была непослушной и самоуверенной. Потом я убежала, потому что они хотели заставить меня отдать им то, что по доброй воле я не отдала бы никому. Я встретила Коакстл, которая называла Великого Зверя «Домом». И я решила, что лучше буду с ней и Домом, чем с теми людьми. Дом тоже гордый и никому не подчиняется. И наказывает всех, кто хозяйничает в нем без его дозволения.

Кита погладила мальчика по руке.

— Ваши люди обидели Дом, и он превратился в Великого Зверя. Они на себе поняли, каково это, когда из тебя вырывают куски, когда в тебе роются и копаются, когда тебя дергают и бьют.

И Кита махнула рукой на скрюченные тела. Приходилось перекрикивать их вой, чтобы мальчик мог услышать её слова.

Чтобы наглядно продемонстрировать свою мысль и вдолбить её получше. Кита ущипнула Йо Чанга за шею, да ещё изо всех сил.

— Ой! Перестань! — вскрикнул мальчик, вырываясь и потирая горящую шею.

— Я только показала, каково приходится планете.

Ты ведь тоже мучил её, зато тебе повезло, что Сурс видел, как ты спас львенка.

Йо Чанг скривился и погладил красное пятно на шее.

— Все равно не нужно было щипать так сильно.

— Надо, именно так мы учимся понимать нашу планету, — ответила девочка. — Тебе сильно повезло, а посмотри на них!

Вопли и стоны постепенно начали стихать.

— Они ведь не умерли, правда? — встревожился Йо Чанг.

— Вряд ли, — ответила Кита, хотя сама была далеко не так уверена. — С чего бы это?

— Мой.., мой отец совсем не плохой. Он хороший, правда. — На глазах мальчика выступили слезы. — Нас заставили работать наши наниматели. Они привезли нас и приказали собирать растения. Если мы трудились не в полную силу или мой отец не заставлял свою бригаду выкладываться полностью, то план считался невыполненным и нам не давали еды.

Этот малыш плохо разбирался в деньгах, и отец объяснял ему систему оплаты на примере продуктов, которых они почти не получали, если не выполняли установленную норму. Пустой желудок — лучшее мерило.

— Тяжко, — посочувствовала Кита. — Достать еду всегда трудно. Когда Коакстл нашла меня, я начала есть очень хорошо, так что скоро стану толстой, как Клодах.

Она радостно похлопала себя по животу.

— Все меня кормят — Коакстл, Клодах, моя сестра, тети и дяди и двоюродные братья. Они и сами мигом съедают всю тарелку.

И кивнула в подтверждение. Но раз подумав о еде, которую ей предлагали Шинид, Банни и Шон, Кита вспомнила, что давным-давно не ела. И задумалась, достиг ли кого крик о помощи. Нет, быстро поправилась она. Сурс уже услышал их крик. Здесь тепло и есть вдосталь воды. Правда, много воды лучше не пить, а то живот скрутит так, что мало не покажется.

Коакстл слегка фыркнула, и Йо Чанг наклонился к Ките.

— А он…

— Коакстл женского рода, — строго сообщила ему девочка.

— А она действительно разговаривает с тобой?

— Не вслух, — ответила Кита. — Но я всегда понимаю, что она мне говорит.

Йо Чанг поглядел на спящего у него на коленях львенка.

— А если я услышал имя Монти, значит, зверек сказал мне, как его зовут?

— Похоже на то.

Ките нравилось выступать в роли знатока. Стоны и крики сменились бормотанием, и Кита решила, что можно ложиться спать.

— Нам придется сидеть здесь долго, — сказала она мальчику и растянулась у теплого бока Коакстл. — Так что лучше отдохнуть.

— Я могу посмотреть, как там папа? — несмело спросил Йо Чанг.

— Думаю, что ему очень стыдно за себя, — ответила Кита, устраиваясь поудобнее. — Тетя Шинид говорит: когда некоторым людям больно, они накидываются на всех вокруг, чтобы тоже сделать больно.