— Поторопитесь занять места, — вступил в разговор Густав и подтолкнул нас с Димой к нужному ряду с креслами для магов.

Мы с Димой переглянулись, чувствуя себя не очень уверенно в такой толпе незнакомого народа. Моему напарничку, похоже, тоже еще не приходилось бывать на Совете Ковена магов. Он знал всего десяток человек из собравшихся, но…

— Дамы, вперед! — провозгласил хитрющий Дима и приглашающе махнул рукой в воздухе над пандусом. Он явно не знал, куда лучше сесть, и предоставлял мне возможность подняться первой и найти места среди любопытно взирающих на нас магов.

Я возмущенно сверкнула на него глазами. Это мне простительно робеть при таком скоплении лиц — не ему! Тем более что я так неудачно сегодня одета. Хоть бы кто предупредил заранее о предстоящем Совете. Ну что мне стоило облачиться сегодня в свой любимый сарафан из воздушного ярко-красного гипюра, каждый слой которого спадал на ноги складками разной длины и красиво просвечивал?! Так нет же. Стою теперь в старых потертых джинсах серо-черного цвета и в зеленом топе. Одна радость: мои любимые босоножки на умопомрачительно тонкой девятисантиметровой шпильке, как всегда, на мне!

Задрав нос повыше, я шагнула на пандус… И тут же охнула, почувствовав, как подошва скользит по его поверхности. Я оглянулась и увидела ухмыляющуюся физиономию напарника. Представив, каким удовольствием было бы попробовать на нем заточку своих ногтей, я в три прыжка влетела на шестой ряд и плюхнулась в свободное кресло. Оно стояло прямо возле пандуса. Слева от меня сидела соседка. Свободных кресел в радиусе трех метров больше не наблюдалось.

Димкин вид сразу начал напоминать мне потерянного щенка. Его взгляд обиженно остановился на мне и тут же заскользил по рядам кресел, выискивая свободное поближе ко мне. Но вот Димкины глаза радостно заблестели, а на губах появилась чарующая улыбка. Он протиснулся на второй ряд и сел рядом с белокурой дамочкой. Сверху я не могла рассмотреть ее лицо, но роскошные волнистые волосы впечатляли.

— Бабник! — услышала я эпитет в его адрес от своей соседки. — Не знаю, будет ли ему сопутствовать удача в охоте на порождения тьмы, но успехом у дам он, несомненно, пользуется огромным.

Я не поверила своим ушам. Нет, в том, что Димка первостатейный бабник, у меня сомнений не было. Удивляло другое: рядом со мной сидела настоящая японка, и она великолепно, без акцента, говорила по-русски! На вид моей соседке можно было дать не более двадцати пяти — двадцати восьми лет. То есть, судя по всему, она ненамного старше меня. Ростом невелика: явно меньше меня на полголовы (против моих метра семидесяти одного). Фигуру имела спортивную, подтянутую. На японке были надеты узкие бежевые брюки стретч и белый топ с яркими, неизвестного мне вида, цветами на груди. На ногах — бежевые кроссовки с красными шнурками. Ее волосы едва доставали до плеч и имели иссиня-черный оттенок. На лице выделялись узкие глаза, небольшой аккуратный носик. На губах блестела яркая помада.

Все детали внешности соседки я успела хорошо рассмотреть, прежде чем она заметила мой удивленный, нацеленный на нее взгляд.

— Бедняжка, неужели ты в него влюбилась, не зная, какой он бабник? — сочувствующе спросила у меня соседка.

Этот вопрос сразу привел меня в чувство.

— Еще чего, — ухмыльнулась я, — перебьется!

И действительно ничуть не покривила душой. За две недели общения я пришла к выводу, что Димка ужасный оболтус, достойный лишь звания друга, в крайнем случае брата, которого у меня никогда не было. Но влюбиться в человека, который сразу после знакомства рассказывает про свои похождения, про посиделки в шкафах, рискованные спуски с балконов? Нет. Это невозможно. Похоже, и он сразу для себя решил, что напарница — это особая категория женского пола и к ней во избежание проблем в дальнейшем лучше не соваться. А то мало ли что? Может, я мстительная гарпия и, вместо того чтобы прикрывать его при охоте, собственноручно скормлю какому-нибудь оборотню? Конечно, через минуту я могу и одуматься… Но Димке мое раскаяние будет уже ни к чему. В общем, дальше шуточных заигрываний он не шел.

Но японка смотрела с ожиданием, и пришлось продолжить:

— Мы с Димой — просто напарники. Он мне только вчера рассказывал, как прыгал с балкона второго этажа от подружки, у которой оказался чересчур строгий отец. Так что никаких романтических намерений в отношении меня у него нет. А я тем более не стремлюсь заполучить такого бабника.

— Может, и так, — пожала плечами японка. — Кстати, меня зовут… — Дальше последовала длинная серия непонятных букв и звуков, воспроизвести которые я не смогла бы при всем моем желании. — Но ты называй меня Ниоми, — сжалилась она.

— Мэл, — представилась я. — Это сокращенно от имени Меланья.

И раз мы теперь были знакомы, я не могла не влезть с мучающим меня вопросом.

— Ниоми, — обратилась я к ней, — а как это ты так хорошо и абсолютно без акцента говоришь по-русски? Кто-то из твоих родителей родился в России?

— Я? По-русски? — удивилась японка. — Не знаю ни одного словечка на этом языке, — призналась она. — Да и мои родители оба коренные японцы.

— Как же так? — опешила я. — Ты же разговариваешь со мной на чистейшем русском языке.

Губы японки дрогнули и медленно расплылись в веселой улыбке.

— Так ты ничего не знаешь?! — воскликнула Ниоми громким шепотом.

— О чем? — недоуменно спросила я, начиная раздражаться из-за своей полной неосведомленности. Похоже, в последнее время все окружающие меня люди объединились, чтобы доказать мне, какая я дура, раз не знаю очевидных для них для всех вещей.

— В Ковене есть маги из разных уголков Земли, из разных стран, — начала объяснять Ниоми. — Насколько я помню, здесь присутствуют десяток русских, человек пять американцев, два француза, четыре англичанина, восемь китайцев… и так далее. Естественно, что все они говорят на разных языках. Но общаться-то между собой маги как-то должны, да и на Совет не приведешь столько переводчиков. Утечка информации о существовании Ковена тогда гарантирована.

Я согласно кивнула. Вряд ли все переводчики станут молчать даже за очень хорошие деньги. Всегда найдется кто-нибудь, кому захочется произвести сенсацию, выслужиться перед правительством или просто привлечь к себе внимание общественности ошеломляющим сообщением.

— Сделать один общий для всех язык общения, например русский или английский, не совсем честно и удобно, — продолжила Ниоми. — Для кого-то он будет родным, кто-то выучит его достаточно хорошо, а некоторые так и не смогут понять ни слова. Не у всех же есть способности к языкам! Поэтому каждые три дня несколько магистров объединяют силы и накладывают на Зал Советов и Библиотеку заклятие. Так повелось уже давно, с раннего Средневековья. Теперь каждый, кто находится в этих залах, воспринимает для себя речь иностранца, как будто тот говорит с ним на одном языке. Например, я говорю по-японски, — уточнила Ниоми, — а ты слышишь по-русски. Точно так же и с текстами во всех книгах Библиотеки. Каждый читает их на своем языке. Зато, если вынести книгу в реальный мир, можно увидеть подлинный текст. Только вряд ли ты его прочтешь. Текст будет на языке автора и написан его рукой, а отнюдь не все они были русские, да и почерк еще разобрать нужно.

— Действительно, — согласилась я. — Как-то не задумывалась даже, почему все книги написаны каллиграфическим почерком. Встречаются, правда, и напечатанные, как некоторые дневники более современных магов. Тем невероятнее получается, если автобиография китайского мага написана каллиграфическим почерком по-русски!

— А в Библиотеке встречается и такое? — удивилась Ниоми.

Я кивнула и задала еще один интересующий меня вопрос:

— А на каком языке написана Книга Белой магии?

Ниоми пожала плечами:

— А кто его знает. Вариантов много: древнегреческий, латынь, старорусский, английский… Выбирай, что нравится. Точно знает только Главный магистр Джейк.

— А он откуда? — заинтересовалась я.