Эл понимал больше остальных, но и он вырос среди людей, древние технологии знал только со слов Риана и из сохранившихся записей.
В багряном отблеске первой луны рубка казалась залитой кровью, да и высохший труп капитана добавлял эмоций. Мы ели молча. Когда мне пришла бредовая мысль, и не скажу. Но пришла.
Все методы быстрого обучения, как известно, не дают полноты опыта, лишь знакомят с образами, понятиями, способами работы, моторикой. Например, я потратила на анатомию месяц, вызубривая названия и составляя целостную картину организма, и с ужасом поняла, что стою в самом начале пути. А потом Эл на час вытащил из закрытого архива кристалл с полным курсом. Закрытого – потому что удар по психике обеспечен, айри во времена создания шара данных считали людей неразумным видом и изучали соответствующими методами. Но я удар пережила и получила замечательный месяц свободного времени, мы успели слетать на острова до очередного срочного вызова: его – в Акад, а меня – на усмирение погоды, прицелившейся градом по элитным виноградникам. Вообще-то недостаточный повод для того, чтобы беспокоить ясную снавь. Но вина из Ирнасстэа – наша семейная слабость. Непогибший виноград перебродил удачно, сезон был один из лучших, у меня до сих пор припрятана пара бутылок. Точнее, у Риана, иначе бы я измыслила подходящий повод для их ликвидации. А так – пойди отними у этого насмешливого долгожителя! Сама сказала, вскрыть строго после того, как Эл меня переупрямит. По спине проползла холодная струйка сомнения – а вдруг уже вскрыл? Он же все знает наперед… и пьет теперь с Лиммой. Ой-ей!
Нет, долой малодушие. Вернемся к шарам айри и понадеемся на лучшее: итак, анатомия в теории – лишь справочная база, и она идеально подходит для записи в мозг методом копирования чужого опыта. Умение находить зависимости, логику, аналитику и практику так не запишешь, и я намаялась по полной, вернувшись к Лимме. А если снять такую же «теорию» со спящих членов экипажа?
Что даст нам «удар по психике» Хо? Точно я не знала, тем более способностей снави у мальчишки нет, но надеялась на усвоение общего представления о корабле, расположения и включения простейших механизмов, структуры помещений и так далее.
– Эл, где эти холодильники для хранения драконов?
– Первый уровень, сектор «йит», если ты про камеры сна.
– Пошли. Я не пробовала, но, говорят, так можно. Хо у нас прилично больной на голову, его и будем приносить в жертву науке. Он молодой и обладает необходимой гибкостью…
– Э-э-й… – поперхнулся наш «гибкий». – Не надо меня в жертву, а?
– … гибкостью сознания. Надо. – Виновато развела я руками. – Опыт, записываемый в подсознание и выше, должен быть чужим, иначе начнется жуткая путаница, так что я вне игры. Элу к телам подходить нежелательно, пока есть вероятность, что они содержат следы пирана, хотя риск и мал. Я перепишу тебе в сознание память одного из членов экипажа. Столько, сколько смогу. Это будут, конечно, не сами знания, а их обрывки, картины и действия. Он статичен, спит, образы как бы лежат послойно. Мы тебя тоже уколем и сделаем статичным…
– Да вы психи, – он уже почти плакал. – Статичным меня и дома бы сделали, не Гимир, так эти знатные айри. И вы туда же!
– Я уже говорила, не могу полноценно переписать на собственный мозг, понимаешь? И с тобой – один шанс из трех на усвоение, но надо попытаться. Пошли, это не очень рисковано. Дурнее, чем есть, точно не станешь. Зато ты будешь знать не только основы языка айри, но и махать руками с пользой, ничего, если повезет, не разрушая.
Он тяжело вздохнул – и согласился.
Утром мы имели двух «статичных», меня и Эла, вымотанных окончательно ночным бдением. И подвижного, отлично отоспавшегося Хо, пьяно несущего чушь на диковинной смеси языков.
К полудню мы научились его использовать. Подводили к непонятному и наблюдали действия и намерения. Он включал свет, открывал комнаты, запускал системы, задействовал экраны. Всегда – случайно и спонтанно, все более хмелея с каждым новым открытием.
На ночь мы его привязали к креслу. Кому ж охота проснуться на пути к соседнему созвездию, например.
Проснулись мы от речи внятной, но непечатной. Он хочет есть, пить, сжить нас со света, посетить туалет, вторично пополнить память, это же «прикольно». А мы – лентяи, садисты и мерзавцы – подло и беспробудно спим. Вот краткое изложение воплей и визгов. Старался он, похоже, давно, даже сорвал голос. Пришлось восстановить ему связки до звонкого нормального звучания и выполнить все прочие желания. Повторно мы с некоторой опаской выбрали другого айри для переписывания. Хо принял память куда легче и полнее и «прожевал» за пару часов, уже частично осознавая себя. К вечеру мы знали гораздо больше. Внешние камеры теперь постоянно показывали купол близ ворот, ведущих на нижние уровни Гнезда. Эл следил за экранами и одновременно просматривал записи журнала корабля, мы нашли систему чтения и архив. Я сидела рядом, жевала белковое псевдо-мясо и гордилась своим айри. Он умеет одновременно делать несколько дел и все – полноценно. Магистр различал мое настроение и усмехался, ему нравилось выглядеть замечательным в глазах будущей жены.
Волвеков мы видели несколько раз, мельком, когда их вели по коридорам самого верхнего яруса. Всех – в зверином облике, камеры давали вид сверху-сбоку, неудобный для рассматривания. Точно могу сказать одно: не волки. Крупнее, мягче в движениях, с массивной грудной клеткой, тяжелой крупной головой, короткомордые и почти бесхвостые. Вот и все наши первые наблюдения…
Магистр остался у экранов, а я тем временем устало и чуть нервно выдирала из новой памяти Хо подробности работы лаборатории. Сыворотку против пирана я знала досконально, эти опыты начались при моем участии и без него уже не обходились. Составить ее до смешного несложно, вот только в их лаборатории все так криво и непривычно! Названия половины веществ мне знакомы смутно, да и перевод размерностей и долей из одной системы счета в другую – не сахар.
Хо давно придремывал в уголке, когда я наконец отчаялась всего добиться за день. Он сам предложил подменить Эла и ночью остался дежурить у экранов. Мы проспали часа четыре. На рассвете Хо возбужденно растряс и потащил в рубку, и его нервно-испуганный вид не предполагал с нашей стороны капризов и возмущения.
Прежде пустая территория близ выхода из Гнезда кипела. Волки и айри вперемешку, неразбериха. Шум. Хо настроил за ночь звук, и теперь мы с трудом, но разбирали слова и обрывки фраз, произносимые близ камеры.
Сперва они казались непонятными, но затем Эл расслышал то, от чего мы разом сели в рядок и тяжело задумались: «Охота!». Хо кивнул на приказ Магистра и судорожно сорвался с места, бросился искать приборы дистанционного общения, оружие, аптечки…
Мы сидели, пытаясь выловить хоть несколько дополнительных подробностей, увеличив громкость и напрягая наш слух – неплохой у айри и не менее тонкий у меня, к тому же я сносно читаю по губам. К полудню данных оказалось достаточно: охота пойдет по равнине на запад, к нам. Начнется на закате. Стаю, выведенную на поверхность, уничтожат полностью. Часть расстреляют, прочих загонят насмерть – «тест на выявление предела выносливости», так этот кошмар научно называется.
– Магистр, что делать? – жалобно спросила я. – Оружием их мы пользоваться за пару часов не научимся. До стаи хорошим ходом транспорта, если он быстроходен, по незнакомым местам полдня, дорога известно в каком состоянии после нашей посадки. А в пустыне трещины, и порой широкие.
– Хуже всего обручи контроля, – сухо сообщил он, резко вылавливая суетящегося Хо и усаживая рядом. – Ты их сможешь выключить? Сиди, думай, подбирай приборы, смотайся за недостающим на «Птенца». Общее представление о дистанционной связи айри у тебя есть, как и о системах контроля, я отлично знаю, не изображай косоглазие. Три часа даю, делай что хочешь, но решение должно быть. Иначе всех прочих волвеков они вырежут уже сегодня, до единого. Понял?
