Костер догорал. Развеялся едкий запах асфальта.
Артём сидел, скрестив ноги. Он больше ни о чем не думал. Он пытался просто понять …
По ту сторону костра, в точно такой же позе сидел Шадаква.
Так они и сидели, пока ночную тьму не сменили бледные сумерки.
Шадаква с трудом распрямил ноги, мощно выдохнул, встал и подошел к Гриве.
– Ты такой, какой есть, – произнес он, возвышаясь над сидящим Гривой. – Смерть Ва-Багана на мне. Это моя вина. Не терзай себя. Не говори никому, Ар Т'ом. Они не должны знать.
– Твоя? Почему?
– Я запретил ему тебя трогать, но разрешил ему взять Д'шу в жены, если она согласится. Я забыл, каков Ва-Баган. Он мог бы стать таким, как ты, родись он не здесь, а по ту сторону Леса Красных Деревьев.
– Таким, как я? Что ты имеешь в виду? – спросил Грива.
– Убивать, – сказал Шадаква. – Убивать, как ты. Здесь, на берегах Реки, люди не убивают людей. Ва-Баган мог бы. И ты это почувствовал. Моя вина… – и, не сказав больше ни слова, побрел прочь. Сейчас, когда усталость обессилила старейшину, стало заметно, что он действительно очень стар.
«Здесь люди не убивают людей… Что ж ты не сказал этого раньше, старик?» – с тоской подумал Грива.
Нет, он не пытался оправдать себя. Он виноват. Он мог бы и сам додуматься. Мог бы догадаться, мог бы прислушаться к своему подсознанию, сообразить, почему здесь, в поселке, среди незнакомых непонятных людей, достататочно сильных, чтобы копьями убивать львов, он, чужак, никогда не чувствовал опасности.
Зато сейчас он очень ясно ощущал: смерть Ва-Багана – не только смерть одного человека. Произошло нечто куда более скверное…
«Равновесие нарушено – и ограда будет разорвана» – пришла откуда-то загадочная фраза, и Артёма пробрал озноб.
«Всё! – велел он сам себе. – Помедитировали – и будет. Я – не святой. Я русский разведчик, выполняющий задание. И я должен быть в форме. А поэтому – спать!»
И он вернулся в хижину, лег и уснул.
Артём Грива
С той ночи многое изменилось. Несколько дней со мной обращались с подчеркнутой заботой. Сочувствовали. Я делал вид, что переживаю. Использовал ситуацию как повод, чтобы как-то обособиться. Мою отчужденность заметили. И отнеслись к ней с уважением. Только Даша, по-моему, огорчилась. Потерпи, детка. Может, это и к лучшему, что у нас с тобой ничего не получится. Если всё пойдет, как планировали умники «Аладдина», через год меня здесь не будет. Не слишком радужная перспектива для серьезных отношений.
Упрятав поглубже собственные чувства и желания, я полностью сосредоточился на деле.
Итак, что у меня есть в информационной базе?
Маленький африканский «Эдем», в котором я оказался. Безгрешные обитатели этого «рая», свято почитающие заповедь «не убий». Как там выразился Шадаква: здесь, на берегах Реки, люди не убивают людей. Но подобная формулировка подразумевает наличие мест, где живут по другим законам. Границей «Эдема» и тех, не столь благополучных, территорий служит Лес Красных Деревьев. О нем известно, что там проживает «Ужас». Возможно, под «Ужасом» подразумеваются родичи «трехглазого пессимиста». Или еще какое-нибудь сверхъестественное диво. Носителем более точной информации, надо полагать, является Шадаква. Он же – «Пришедший Издалека», «Хранитель…» и наверняка еще пара-тройка сакральных имен, о которых мне не известно. Мудрый Шадаква, совмещающий в одном лице должности врачевателя, руководителя, наставника, экстрасенса, заклинателя духов, верховного судьи и «истины в последней инстанции» для всех аборигенов.
Если мне удастся разгадать, кто он такой, этот «жрец невидимых богов», я сразу поднимусь на следующий уровень понимания ситуации.
Но что-то мне подсказывает, что этот орешек окажется крепче моих зубов, потому что я даже приблизительно не могу представить задачи и цели Шадаквы, а он с легкостью считывает мои побуждения и мотивации. Следовательно, он может мною манипулировать, а я им – нет. И возможно, я – всего лишь марионетка в его руках.
В таком случае – могу ли я верить его словам?
Разумеется, нет.
Только – фактам.
А факты таковы, что та же смерть Ва-Багана могла быть запросто срежиссирована Шадаквой.
Да, дедушка выразил по поводу его гибели подобающую скорбь. Но вместе с тем отметил, что Ва-Баган – в некотором роде паршивая овца в его праведном стаде. Так почему бы не избавиться от этой «овцы», а возможно, и волка в овечьей шкуре – с помощью приблудившейся к отаре овчарки?
Итак, проанализируем конкретные действия Шадаквы.
Действие первое: Шадаква предупредил Ва-Багана, что меня трогать нельзя.
Допустим, Шадаква сделал это, чтобы избежать открытого конфликта гостя и Ва-Багана. Допустим. Не будь этого предупреждения, Ва-Баган наверняка попробовал бы проверить меня «на вшивость»…
И, скорее всего, получил бы качественную взбучку.
Но убивать его я не стал бы. Не тот случай.
То есть, пресекая прямой конфликт, Шадаква лишил нас с вабу возможности определить, кто круче, с помощью «честной» драки.
Действие второе: Шадаква предлагает крутому вабу «убедить» Дашу в том, что он – более подходящая кандидатура в «бойфренды», чем я. Ва-Баган уверен в собственной силе убеждения, но он – не слепой. И не мог не заметить, что девушка симпатизирует мне. Следовательно, ее следует избавить от «дурного влияния» чужака. А поскольку отогнать от нее меня – нельзя, простой как грабли вабу решает украсть «предмет спора». И из «честного соперника» становится «подлым врагом». Теперь судьба «волка» предрешена. Ва-Баган могбы стать убийцей, но я-то ужеимбыл. Убивать врагов для боевого офицера – дело не то чтобы обыденное, но привычное. Как только Ва-Баган из соперника превратился во врага, его участь была предрешена. В подобных ситуациях я либо не дрался вообще, либо дрался всерьез. То есть моей целью была уже не победа, а уничтожениепротивника. Так меня учили. А учили меня хорошо. Поэтому, даже и не подвернись мне копье с неснятым наконечником, я все равно убил бы Ва-Багана.
Создал ли Шадаква такую ситуацию сознательно? Очень может быть. Если этот мудрый дедушка запросто «читает» чужака, то в душе и мозгах «своего» Ва-Багана Пришедший Издалека должен чувствовать себя как дома.
Итак, Обвинению все ясно.
А Защите?
Что если Шадаква просто ошибся? Недооценил мои силовые возможности? Или переоценил облагораживающее влияние «Эдема»? Или уповал на какие-то местные традиции, о которых я понятия не имею. Может, у них обычай такой – похищать невесту. Вроде как на русских свадьбах. А теперь представим ситуацию, когда жених – не русский, а, скажем, дикий черкес лермонтовских времен, для которого похищение невесты – не игра, а реальный киднеппинг. Простой горский парень, увидев, что нехорошие дядьки уволакивают его суженую, не раздумывая начнет бить на поражение. То-то будет сюрприз, когда вместо выплаты «выкупа» жених перестреляет похитителей.
Правда, в данном случае «женихом» был Ва-Баган. А я – кандидатом в «бойфренды», не одобренным «родителем невесты» и нарушившим основное табу племени – «не убий». То есть преступником.
Однако меня не осудили. И Шадаква, знавший об истинных мотивах моих действий, скрыл их от своих соплеменников. Почему?
Любой суд в такой ситуации не станет выносить вердикт, а отправит дело на доследование.
А что делать мне?
Выжидать или действовать?
В моей ситуации это даже не дилемма. Я – человек действия и прекрасно это знаю. Тем более что и «мишень» определена. Лес Красных Деревьев. Моя цель – родичи «пессимиста». Если есть вероятность того, что они обитают в этом самом лесу, значит, я должен проникнуть на эту территорию.
Просто – как рыжиком закусить.
Но я не просто боевик, я – разведчик. Даже в каменном веке я должен допускать возможность Большой Игры. И прежде чем брать то, что лежит на поверхности, я должен как следует оглядеться по сторонам и убедиться, что в соседних кустах не сидит хитрован с удочкой, ожидая, пока простодушный Артём Грива слопает приманку. Впрочем, моя задача существенно облегчается тем, что на роль удильщика годился только один персонаж – Шадаква.
Так я полагал тогда. Совершенно выпустив из виду то, что игровое пространство не ограничивается территорией здешнего «Эдема» и его окрестностей. И что игра идет не только в настоящем времени, но и в будущем. И – ради этого будущего. То есть о последнем я, конечно, знал. Но был уверен, что сама Игра затеяна «умниками» «Аладдина», которые и определяют ее правила и цели.
Я ошибался в своих рассуждениях. Хотя мог бы… Нет, не мог. Я был толковым аналитиком, но не гением. Впрочем, красный маркер моей Судьбы уже прочертил зигзаг поперек моей «линии жизни». Мне, выражаясь высоким штилем, были явлены знаки грядущего, и Трубный Глас поразил не только мое сознание, но и каждую косточку моего тренированного организма.
Увы, я об этом не знал. Потому что зеркал в этом мире не было. И следовательно, у меня не было возможности поглядеть на свою физиономию и увидеть изменения, которые очень трудно заметить, глядя на свое отражение в реке.
