Как любил говаривать отец Аластара, откровенность – это наряд, который носит богатый и уверенный, а нищий вынужден таскать на себе лохмотья лицемерия. Кто приехал попрошайничать у сильного, тому не пристало огрызаться.

– Не откажусь, – буркнул Эск.

Но от злого взгляда не удержался, как ни пытался. Кто создан выпускать когти или скалить зубы, тому тяжко дается наука смирения.

– Тогда пересядем поближе к очагу, – предложил Священный Князь, широким движением ладони указав гостю кресло напротив. Хотя... хороший вопрос, и кто же из них двоих тут гость? – Вечерами здесь довольно промозгло, и даже отопление и двойные рамы не всегда спасают от сквозняков.

Камин уютно ворчал сосновыми поленьями, на маленьком столике меж двух кресел дымился ароматным паром обливной кувшин с горячим элем, а сбоку сиротливо притулилось блюдце с горкой ломтиков вяленого мяса. И Вилдайру Эмрису нестерпимо хотелось надраться, словно последнему матросу в день швартовки у родного пирса. Любопытно, а чего хочется Эску? По невозмутимому лицу диллайн не прочитаешь и тени истинных эмоций. Хотя нет. Вот, залупал глазами, закрутил головой... у-у, желтоглазый...

Вилдайр сам наполнил серебряную кружку гостя. Во-первых, почему бы не отдать должное древним законам гостеприимства, дескать, раздели со мной тепло очага и хмель этого питья, гость, ибо я не желаю тебе зла... И ведь действительно не желал Священный Князь правителю Файриста ничего дурного и не лукавил ничуть, разве что случая немного поязвить не упустил. Но так ведь они же не друзья, а всего лишь союзники. И соперники. И поэтому – во-вторых – нелишне напомнить Эску, кто на Шанте и в Лалджете настоящий хозяин. Не гость должен наполнять кубки, это – священное право владетеля.

Эск нюанс оценил – кто бы сомневался! – и заметил желчно:

– А что же наша дорогая хозяйка не хочет присоединиться?

Злость диллайн, обильно приправленная затаенной тоской и ревностью, горчила, словно лучший октябрьский эль. Вилдайр аж веки полуприкрыл, смакуя эту смесь с неторопливостью настоящего гурмана. Но отвечать все равно пришлось:

– Увы, – ролфи мельком показал зубы в ухмылке. – Священной Невесте нездоровится. Приступ мигрени, я полагаю. Весьма неприятная хворь.

Пять лет назад Аластар бы точно вспылил от этого демонстративного «Священная Невеста», но не теперь, когда появились вещи поважнее женской благосклонности.

– Не бережете вы... Священную Невесту, не бережете...

Злоязычие, кстати, тоже удел убогих.

– Впрочем, время позднее, а разговор у нас не предназначен для дамских ушек.

– Ну, в данной ситуации недомогание миледи нам с вами даже на руку – в отсутствие дам беседа становится более непринужденной. Кстати, мои соболезнования вашей потере, князь. Вы ведь недавно овдовели.

– В свете тех подробностей, которые мы знаем о Предвечном и о его гастрономическом подходе к душам усопших диллайн, это прискорбно вдвойне, – отчеканил князь Файриста.

Видимо, это судьба у него такая – быть по отношению к своим женщинам либо отвратительным отцом, либо неверным любовником, либо мужем-убийцей.

Священный Князь нахмурился. И в самом деле, хватит присыпать перцем и без того незаживающую язву.

– Извините, Эск. Я увлекся. – Он сочувствовал без издевки, а вполне искренне. Убивать женщин всегда... неприятно, особенно если эта женщина – одна из тех, с кем ты спал. Ну, пусть не собственноручно придушить, но все же... «А я бы смог? – Ролфи не сумел подавить мгновенную дрожь и сам себе ответил: – Хвала богиням, мне никогда не придется».

И решительно сменил тему, ибо от скорбного вдовства до нового брачного венца князя Файриста вполне может отделять один шаг. И неразумно искушать Эска тенями возможностей, все равно несбыточных.

– Но довольно о женщинах. Вы настаивали на встрече. Итак?

Аластар настоль устал от околичностей, которые вынужден был блюсти в Амалере последний год, что сказал, как подумал, прямо и откровенно:

– Мне нужны деньги и оружие. Много и быстро.

Вилдайр ответствовал столь же коротко и по-деловому:

– Сколько?

Пришлось достать из жилетного кармана листочек бумаги и маленьким карандашиком нацарапать на нем требуемую сумму. Дом на Шанте, конечно, дом друга, но лишние уши есть везде и всегда.

Светлые брови Вилдайра Эмриса вздернулись в уважительном изумлении, когда он подсчитал количество нулей. Однако! Запросы Эска вполне соответствовали расходам правителя, чья страна уже два десятка лет не вылезает из войны, но все же, все же... Не то чтобы Священный Князь категорически не желал одалживать диллайн потребную сумму, но ведь из кармана сюртука этакую груду золота не достанешь! Ролфи вздохнул, хмыкнул, еще раз пересчитал нули и с сожалением покачал головой:

– Увы, я не распоряжаюсь государственной казной как своей собственной, Эск. Верховный Кабинет сожрет меня с потрохами, а Совет Эрнов догрызет мои бедные кости. Ни один союз столько не стоит, скажут они и будут правы. Так что – либо умерьте аппетиты, либо дайте мне гарантии, которые устроят моих министров. Или предложите что-нибудь дельное взамен. Голова Хереварда, к примеру, стала бы совсем необязательным, но приятным сюрпризом.

«А давайте продадим Файрист оптом и в розницу?! А на вырученную сумму обеспечим Аластару Эску несколько лет относительного спокойствия и беспредельной власти. Это ведь единственное, в чем он нуждается!»

Эск прямо вживую видел подобные заголовки в газетах и прокламациях. Но в разоренной междоусобицей стране благие намерения всегда в избытке, а золото, напротив, в дефиците. За красивые глаза его не отсыпают горстями. И в обмен на место в опочивальне шурианской женщины ружья тоже не приобретаются. Увы.

– А что бы заинтересовало вас и Верховный Кабинет? – напрямик спросил Аластар. – Вы же в курсе происходящего в Файристе, ваш посол регулярно отправляет на острова дипломатическую почту, а ваш резидент трудится, не покладая рук. Я не в том положении, чтобы торговаться за каждый лейд. Поэтому готов выслушать любое предложение.

– Я здесь не для того вас элем пою, чтобы злорадствовать над вашими трудностями. – Ролфийский князь сморщил нос и предложил, подразумевая, что из них двоих деньги нужны все-таки Эску: – Давайте думать вместе. Пожалуй, нас привлекла бы выгодная концессия в Файристе, нечто, что принесло бы и пользу вам, и доход моим подданным. Тем из них, кто склонен к финансовым авантюрам и вложениям в чудеса науки. Хм?

– За последние годы я почти навел порядок, заставив всех сидеть тихо, и при первой же возможности воплотил в жизнь мою давнюю задумку – железную дорогу. Из Хэлама в Моэр. Слышали, должно быть?

Железная дорога – очень дорогое удовольствие. Аластар понял это сразу же, как только получил первые расчеты. Заманчиво, конечно, взять и сократить расстояние между рудниками и шахтами, а также ускорить доставку сырья на фабрики, но одним росчерком пера это не сделаешь. В относительно мирное время этот дорожный проект, едва родившись, уже рисковал бесславно сгинуть в бесконечных спорах провинциальных Палат Управления, где каждый из землевладельцев так и норовил извлечь для себя выгоду и подзаработать за счет казны. И чтобы переломить ситуацию в свою пользу, Аластару пришлось бы зайти очень издалека – законодательно лишить провинции самостоятельности, а это дело медленное и кропотливое, требующее бесконечной череды компромиссов. Расправившись же с бывшими соратниками, Эск решил проблему радикально, раз и навсегда. Железная дорога проложена была по казенным землям, принадлежащим всему Файристу. Имелись также иные сложности: для строительства потребовались не только инженеры, но и рабочие, много-много землекопов, а в воюющей стране мужские руки, не занятые винтовкой, в большой цене и в недостатке. И конечно же – деньги, большие деньги, много денег, а бюджет Файриста не бездонен. И однажды они закончились.

– О! Железная дорога! – Вилдайр оживился и даже подался вперед: – Это прекрасная идея, Эск, и весьма выгодное вложение. Затраты на строительство окупаются очень быстро.