– Когда мы впервые пришли в ваш мир, люди ничем не отличались от иных форм жизни на планете – вы были дикарями, животными. Но однажды вы обрели дар речи. Вдруг собака не завиляла хвостом, а залаяла. Заговорила. Королева решила, что это вывело вас на новый уровень развития. Она дала вам права и приказала нам мирно сосуществовать с вами. Это не сработало, но вместо того, чтобы уничтожить вас – на чем настаивали две трети Совета, – Королева разделила наши миры, чтобы гарантировать вам ваши права.
Было ясно как день, что сам В'лейн плевать хотел на людей и их права.
– Ну прости, что мы нарушили превосходство твоей расы, – холодно сказала я. – Но мы были первыми в этом мире, помнишь?
На мои плечи посыпался снег.
– Вы часто это повторяете. Скажи мне, человек, скажи честно: ты и вправду думаешь, что очередность имеет значение? Что факт зарождения на этой планете дает вам право на нее? При нас планета цвела, ее леса зеленели. Ваша раса отравила Землю дымом, изнасиловала ее поверхность, уничтожила леса и расплодилась, как муравьи. Земля плачет. Вы не знаете ограничений. Мы – знаем. Ваша раса не обладает терпением. Мы – самые терпеливые создания, с которыми вы имели дело. Мы можем себе это позволить.
Я вздрогнула от его слов. У Фейри будут тысячи лет, чтобы справиться с Темными собратьями, если те вырвутся наружу, а вот человеческая раса вполне может не дожить до этого времени. Вот еще одна причина, по которой стены нужно сохранить во что бы то ни стало.
– Что делает Гроссмейстер, чтобы ослабить стены?
– Я не знаю.
– Что мы можем сделать, чтобы усилить их?
– Не знаю. Существует уговор между Королевой и людьми, которые несут ответственность за сохранность стен. Они должны выполнить свою часть Договора.
– Они ее выполняют, но это не срабатывает.
В'лейн пожал плечами.
– Почему ты боишься? Если стены падут, я смогу защитить тебя.
– Я волнуюсь не только за себя.
– Я защищу и тех, кто дорог тебе в этом… Ашфорде, верно? Твоих родителей. Кто еще важен для тебя?
От этих слов вдоль моей спины словно скользнуло холодное лезвие. В'лейн знал о моих родителях. Знал, откуда я. Я не хотела, чтобы кому-либо из Фейри, все равно, хорошему или плохому, стало известно о тех, кого я люблю. И понимала, что чувствовала Алина, пытаясь сохранить наше существование в тайне от нового темного мира, с которым ей пришлось столкнуться в Дублине. Она хранила все это в секрете от нас, скрывая даже своего парня, которому доверяла. Наверное, Алина пережила тот же внутренний разлад, когда голова говорит одно, а сердце – другое. Она могла почувствовать, что в глубине души Гроссмейстер злой, но он зачаровал ее словами и действиями… наверное, так.
Или нет, он просто зачаровал ее. Использовал против нее Глас, несмотря на все свои задумки. Потому что никак иначе я не могу объяснить того, что произошло.
– Мне этого мало, В'лейн. Я хочу защитить все человечество.
– А разве человечеству не пойдет на пользу уменьшение его численности? Ты не читаешь газет, МакКайла? Вы осуждаете Фейри, обвиняете нас в варварстве и при этом не оглядываетесь на свои собственные поступки.
– Я не собираюсь спорить с тобой об устройстве мира. Я не хочу рассуждать о мире. Я хочу его защищать.
В'лейн злился. Я тоже. Мы совсем друг друга не понимали. Его прикосновение было осторожным, но глаза остались холодными, когда он притянул меня к себе. Пришло время восстановить его имя на моем языке. Стыдно признаться, но я сама потянулась к нему, я растворилась в поцелуе принца, и меня накрыло мультиоргазмом.
– По поцелую за каждый из королевских домов, – сказал В'лейн с издевательской улыбкой. И исчез.
Ощущения были настолько сильными, что я не сразу пришла в себя и только через несколько минут заметила, что что-то не так.
– Эй, В'лейн, – обратилась я к небу. – А ты ничего не забыл? – Меня, например. – Эй? Я все еще в Пунта Кана.
Интересно, он специально заставил меня освободить его имя, чтобы снова заменить его?
«Мои извинения, ши-видящая, – ответил В'лейн. – Я занят столь многим, что забыл о мелочах».
Вот черт. Если его разум настолько превосходит человеческий, как некоторые любят хвастаться, у него не должно быть провалов в памяти.
Мое копье вернулось. На меня таращились люди. Думаю, девушка в бикини, которая размахивает копьем и разговаривает с небом, была не совсем привычным зрелищем. Я оглянулась вокруг, потом посмотрела на себя и поняла, что дело в моей одежде, а не в копье. Я так увлеклась беседой с В'лейном, что не заметила, куда он меня привел.
Нудистский пляж.
Мимо прошли двое мужчин. Я покраснела и отвернулась. Я ничего не могла с собой поделать: они были ровесниками моего отца, и у них были пенисы.
– В'лейн, черт тебя дери, – прошипела я. – Вытащи меня отсюда!
Он заставил меня помучиться еще несколько минут, а потом вернул в книжный магазин. В золотистом бикини, естественно.
Моя жизнь снова изменилась. Даже рутина меня не радовала.
У меня не было ни малейшего желания вести дела в магазине, или сидеть у компьютера, или рыться в книгах, пытаясь разыскать нужную информацию. Я чувствовала себя лежачим больным. Все попытки найти «Синсар Дабх» не просто провалились. Книга доказала, что все мои действия совершенно бесполезны и добраться до нее я сейчас не могу.
Мне оставалось только ждать и надеяться, что другие лучше справятся со своей работой и выиграют время, – чтобы я смогла хоть чем-то им помочь. Если это вообще в моих силах… Что знала Алина и чего еще не выяснила я? Где ее дневник? Как она собиралась заполучить Темную Книгу?
Семь дней. Шесть. Пять. Четыре.
Меня не отпускало ощущение, что прямо перед моим носом что-то происходит, что я пропустила нечто очень важное, и я никак не могла понять, что же именно. Я уже давно выбралась из рамок своего провинциального мирка, но этого было мало. Теперь мне предстояло выбраться за новые рамки, чтобы взглянуть на ситуацию в целом – и при этом со стороны.
С этой целью я вооружалась до зубов и отправлялась на улицы города. Подняв воротник, чтобы спрятаться от холода, я шагала по Дублину, проталкиваясь через толпы туристов, которых не пугали ни отвратительная погода, ни криминальные новости.
Я шагала мимо Невидимых, заходила в бары и, сидя за пуншем, бессовестно подслушивала разговоры людей и Фейри. Я останавливалась у лотков, покупала закуски, болтала с продавцами. Пообщалась с одним из немногих уличных торговцев, которых еще не заменили Фейри: забавно, им оказался тот самый престарелый джентльмен, у которого я узнавала дорогу к Гарде в день приезда, – он с тем же жутким акцентом уверял, что заголовки скандальных газет говорили правду. Древние вернулись. Я бродила по музеям. Посетила великолепную библиотеку Тринити. Я пробовала пиво на пивоварне «Гиннесс», смотрела с высокой площадки на море городских крыш.
И начинала понимать, что люблю этот город.
Пусть он заполнен преступниками, кишит монстрами и отравлен жестокостью «Синсар Дабх», но я люблю Дублин. Алина тоже любила его? Боялась того, что с ней может случиться, и все равно чувствовала себя живой, как никогда прежде?
И жутко одинокой.
Ши-видящие не отвечали на мои звонки. Даже Дэни. Они сделали свой выбор. Ровена победила. Я знала, что они боятся. Знала, что они видели только ее и аббатство и что она умело манипулировала их страхами. Я хотела ворваться в «ПСИ» и устроить дуэль. Вызвать старушку на поединок, отстаивая свое право быть с ши-видящими. Но я этого не сделала. Некоторые вещи нельзя требовать или выпрашивать. Я доказала, что верю им. И ждала ответного шага.
Я бродила по улицам. Смотрела. И записывала увиденное в дневник.
Даже Бэрронс меня бросил, отправился искать информацию о древнем ритуале, который мог бы помочь ему на Самайн.
Звонил Кристиан. Он приглашал меня посетить земли МакКелтаров, затерянные среди холмов Шотландии, но я не могла заставить себя уехать из города. Я чувствовала себя капитаном тонущего корабля, который остается на борту до последнего. Дядюшки, мрачно сообщил мне Кристиан, с трудом мирились с Бэрронсом, несмотря на то что сами предложили работать вместе. По голосу Кристиана было ясно, что, как только ритуал будет завершен, может начаться война между друидами. Ну и ладно. Мне было все равно: пусть дерутся сколько влезет, лишь бы стены устояли.
