– Если не магия, то уж очень похоже… – Келдыш уставился на Агату. – Вы помните, о чем мы говорили с вашей бабушкой?

– Да.

– Но вы не могли… не должны… Как же так?!

Ей доставило удовольствие изумление учителя. Он даже заикаться стал.

– Лидия набросила на вас заклятие сонного забвения. Вы просто не могли нас слышать. И уж тем более – помнить!

Агата небрежно пожала плечами.

– Я и не помнила, когда проснулась. Потом… все как будто возвращалось… как эхо… выплывало откуда-то…

Келдыш смотрел на нее во все глаза.

– Что вы помните?

– Вы сказали: она испугалась, что у меня есть способности, когда увидела, как мы с котом общаемся… Притворилась, что у нее аллергия. А я так плакала, когда мы отдавали Сему! – пожаловалась Агата.

Келдыш отмахнулся:

– Что еще?

– Вы предупредили, чтобы она ничего от вас не скрывала… А почему она испугалась?

– У семьи Мортимер своя… особая история.

– А кто-нибудь когда-нибудь мне ее наконец расскажет?

– Не думаю, что вас это порадует, – рассеянно сказал Келдыш. Провел по лицу ладонью. – Преодолеть сонное заклятие при нулевых способностях… Разве что мадам Мортимер постарела… но не думаю, не думаю…

Он поглядел сбоку на Агату. Сказал неожиданно:

– Посидите так.

– А?

– Не шевелитесь.

Келдыш потянулся к ней. Агата скосила глаза на руку, исчезнувшую за ее спиной. Он не коснулся ее, но Агата почувствовала покалывание на шее, словно по коже прошел слабый электрический ток.

– Что вы чувствуете?

Агата закрыла глаза, чтобы не отвлекаться.

– Тепло. Становится горячей… очень горячо… ай! – Она, отпрянув, оглянулась. Келдышевская рука была сантиметрах в тридцати от ее спины. Агата сердито потерла шею:

– Что это вы делаете?

– «Горчичник», – объяснил Келдыш. – Упражнение для первого курса. Дайте, посмотрю.

Агата, откинув волосы, наклонила голову. Почувствовала пробежавшие по шее пальцы.

– Даже не покраснела, хотя у вас должен быть волдырь, – сказал учитель. – Защита. Вы, на первый взгляд, поддаетесь магическому воздействию. Но оно на вас никак не отражается…

Агата сердито выпрямилась:

– Я что для вас, подопытная обезьянка? Есть у меня магия или нет?

Келдыш улыбнулся лениво.

– Вот для того, чтобы это выяснить, и нужно побыть подопытной обезьянкой…

– Например, сходить к Слухачу?

Келдыш помолчал.

– Вы этого хотите?

– А у меня есть другой выход?

– То есть?

– Вы сами говорили, что больному лучше всего помогает энергия родственников. Если Слухач скажет, что магия есть, я смогу бабушке помочь. Ведь так?

Келдыш смотрел с прищуром. Оценивающе.

– Она будет против.

– Она об этом не узнает.

– Узнает потом.

– Но тогда уже будет поздно… Я что, – жалобно спросила Агата, – теперь должна вас уговаривать? Я могу и сама к нему пойти.

– Нет. Не сможете. – Келдыш смотрел прямо на яркое солнце. Не мигая и не щурясь. Сказал серьезно: – Надеюсь, мадам Мортимер по выздоровлении не превратит меня в жабу!

Он сидел в тени – громадный, жирный, страшный. Агата попятилась и наткнулась на Келдыша. Рука его была ледяной – он почему-то тоже нервничал. Слухач, глядя в пол, помял ладони, больше похожие на ковши экскаватора.

– Девушка готова? – спросил мягким голосом.

К чему? Агата поглядела через плечо.

– Да, – отозвался Келдыш.

Слухач поднял тяжелые белые веки и посмотрел на Келдыша. На Агату. Глаза его были такими прозрачными, что казалось, еще чуть-чуть – и можно увидеть, что находится за ними в черепе.

И еще – Агата его где-то видела. Нет, не встречала никогда, потому что такого не забудешь.

Просто она его… помнила.

И он ее помнил.

– Понятно, – сказал Слухач – непонятно для Агаты и Келдыша. Неожиданно проворно поднялся. Поманил Агату толстым пальцем. – Идем-ка…

Они вошли в затемненную комнату. Посреди стояла высокая кушетка, накрытая серым покрывалом, рядом – табурет. И больше ничего. Никакой аппаратуры или привычных с детства магических предметов-определителей. Слухач показал на кушетку и пошел задергивать плотные черные шторы, сквозь щель в которых пробивалась узкая пыльная полоска света. Он так долго ловил и уничтожал этот лучик, что Агата успела заскучать, сидя на дурацкой кушетке. Келдыш стоял, прислонившись спиной к стене. Пол разглядывал. Слухач справился с солнцем и сел на табурет, обхватывая его ножки толстыми ногами.

– Начнем?

Агата насторожилась.

– Наверное…

В поисках поддержки взглянула на учителя. Теперь тот исподлобья следил за Слухачом.

– Посмотри на меня, – сказал Слухач своим мягким голосом. Агата посмотрела. Слухач подался к ней на табурете и взял ее руку в теплые ладони.

– Смотри на меня. Ляг, откинься на подушку, но смотри на меня.

Агата вновь испуганно покосилась на Келдыша.

– Смотри на меня, – напомнил Слухач. Агата послушалась. Через секунду пожалела, но взгляда было уже не отвести – прозрачные глаза Слухача вдруг превратились в черные колодцы, дыры, в которые Агата проваливалась и летела – вниз, вниз, вниз…

– …ты, ублюдок, – говорил кто-то, – ты чуть не убил ее, с-скотина!

– Ты сам говорил, что она готова, – отвечал кто-то другой – гнусавым жалобным голосом. – Ни черта она не готова… привел девчонку… а она не готова… кто тогда из нас ублюдок?

– Вы со своей жадностью меры не знаете… всю бы высосал… пшел вон!

– Ага… – сказал второй с облегчением. – В себя приходит.

Легкие шлепки по щекам.

– Ну, давайте, просыпайтесь, давай, девочка, пора вста-ва-ать…

Агата двинула головой. В голове звенело, и казалась она легкой и пустой – вот-вот взлетит над подушкой, как воздушный шарик. Агата разглядела опрокинутое над ней лицо. Теплые пальцы касались ее щек, лба, висков…

– Не спать!

Вздрогнув от резкого приказа, она вновь открыла глаза. Хмурый Келдыш стоял, положив одну ладонь на ее лоб, а второй взяв за руку. Только тут она начала чувствовать свое тело – словно до того отлежала его целиком. Агата вздохнула и выдохнула – получилось какое-то хныканье, – и Келдыш сказал, не открывая глаз:

– Все-все, успокойтесь.

Агата поискала взглядом. Слухач, съежившись, сидел в углу на корточках; и что он так, ему ведь неудобно – вон же лежит уроненная или отброшенная табуретка… Теперь уже он следил за Келдышем.

Келдыш вздохнул, открыл глаза и посмотрел вниз. На нее. Агате стало неудобно.

– Можно, я сяду? – спросила, чуть ли не извиняясь.

– Да, – сказал Келдыш и убрал руки. – Конечно. Но не быстро.

Быстро у нее не получилось. Наверное, вообще бы не получилось, если б он не помог, а потом еще и не поддержал за плечи. «Отлежанное» тело совершенно не хотело слушаться.

– И что… – сказала Агата. – Нашли?

Келдыш вместе с ней посмотрел на Слухача.

– Эхо, – сказал тот.

– Что? – Агата взглянула в близкое лицо Келдыша, но и тот не понял.

– Эхо? – повторил сам, как эхо.

– Эхо, – упрямо повторил Слухач. – Нет магии.

Он смешно помахал большими руками, словно изображая полет.

– Одно эхо. Большое, гулкое эхо… большой магии… Видишь, – сказал почему-то обиженно, – и взять-то было особо нечего…

– Что же ты тогда так долго высасывал? – спросил Келдыш с отвращением. – И что значит – эхо? Ты когда-нибудь встречал такое?

Слухач качнул головой.

– Нет. Никогда. И еще мне сказали: девочка – ключ.

– Ключ? – вдвоем переспросили Агата и Келдыш.

– Какой ключ?

– Ключ – к чему?

Слухач, сморщившись, замахал на них ковшами экскаватора.

– Не знаю! Что сказали – повторил! А ты мне за это – по зубам!

Агата сощурилась, вглядываясь. Так вот почему Слухач говорит так невнятно! Губы у него были разбиты, и он то и дело трогал их, проверяя – не идет ли кровь.

– Мало дал. Могу добавить, – равнодушно ответил Келдыш. – Идти сможете?