- Выложи на лавку все что есть, - обратилась я к Владу, не отрываясь от своего занятия, - будем смотреть, чем располагаем. Когда это сделаешь, сходи в комнату и принеси инструменты, они в столе, да, и захвати у папы диктофон.

Влад не удержался и, подойдя к Олегу, откинул простыню, прикрывавшую тело подростка.

- Кто же тебя так? - пробормотал Влад, разглядывая сине-красные полосы и уже обращаясь ко мне, - Хорошо его отходили, ничего не скажешь. Цепями избивали.

- Похоже на то.

- Вот, гляди, как отпечаталось, даже рисунок остался, - он указал мне на правый бок Олега, - хорошо, если это не профессионалы, тогда может, и удастся что-нибудь сделать. Если профи, то внутри у него настоящая каша и проживет он не более часа.

- Откуда знаешь?

- Видел! - коротко ответил Влад, возвращаясь к своей работе.

В наушнике щелкнуло, и недовольный голос произнес:

- Госпиталь, дежурный слушает.

- Я Романова Анна Дмитриевна, хирург с инспекторской станции Алкиона, - представилась я, - нахожусь на Большом Озере, в доме егеря. Требую помощи! Необходимо оборудование и медикаменты, для предотвращения шокового состояния. Портативные ИВЛ, УЗИ, кардиограф и возможно дифибрилиатор. Кровь, плазма, физраствор.

- Девочка, ты что - охренела? - Поинтересовались из наушника, дежурный, очевидно, решил, что это попросту чья-то совсем не смешная шутка, - Может тебе всю операционную туда перевезти?

- Слушай сюда, я ясно сказала - я требую помощи! Если все перечисленное не будет у меня самое большее через час, мальчишка, Олег Романов, он умрет.

- Так это, что не шутка? - осторожно спросил дежурный.

- Какие уж тут шутки, - вызверилась я, - передо мной лежит подросток шестнадцати лет, избитый до полусмерти, с открытым переломом правой руки, возможными внутренними повреждениями и кровотечением, он не транспортабелен. Так что времени у меня в обрез, и если вы не доставите сюда все...

- Но я не могу выслать вам требуемое, - заволновался дежурный, - для этого надо вызвать начальника госпиталя, потом найти транспорт...

- Вызывай хоть черта лысого, - отчеканила я, теряя терпение, - только доставьте мне то, что я прошу.

- Но на это потребуется не менее двух часов. Может, лучше вы перевезете его к нам?

- Да вы соображаете, что говорите? - возмутилась я тупости дежурного. - Его можно перевозить только на специально оборудованной машине, а не на вездеходе! Но даже будь у меня машина, я не пойду на такой риск. Он может не выдержать переезда, а получить остывающий труп у дверей госпиталя - увольте.

- А если мы вышлем машину к вам? - Тут же внес предложение дежурный.

- Сколько это займет времени? - Нахмурилась я.

- Что бы добраться до вас по такой погоде - час или чуть больше.

- Давайте считать, - вздохнула я, заранее зная, что ничего хорошего мы не высчитаем. - Даже если вы вышлете машину еще до того как я положу трубку, на дорогу понадобится час, допустим, загрузим мы его минут за пятнадцать, потом час обратно. Итого не менее двух с половиной часов и еще минут двадцать пока он попадет на стол. И учтите еще неровности на дороге и разбитую из-за дождя колею. В общем, по времени, оно то, на то и выходит. С той лишь разницей, что пока он лежит на моем столе, я сделаю все возможное, чтобы он не ухудшился, а перевозка всегда риск.

- Понял, - ответили мне уже другим голосом, - тогда я вызываю начальника. Погода ни к черту, вертолет выслать не можем, придется по дороге. - И уже с надеждой в голосе добавил, - продержишься?

- Мне деваться некуда, конец связи, - в ухо понеслись короткие гудки, - сними наушник, - попросила я вернувшегося с инструментами Влада, укладывая на живот Олега куски льда, завернутые в клеенку.

- Они приедут? - тихо спросил парень, выполняя мою просьбу.

- Да, но не скоро. Подай анестезию, она в красной коробке. Так, теперь, включай диктофон и фотоаппарат, я наговариваю, ты снимаешь. Бери крупным планом, чтоб детали почетче, хорошо?

Надо снять побои и зафиксировать состояние, как бы ни обернулось дело, а суд будет в любом случае. Так положено.

Где-то на середине осмотра к нам поднялся Саха. Он долго мялся, порываясь что-то спросить.

- У тебя на языке вертится вопрос, - заметила я, поглядывая на взволнованного отца, - проще задать его и уйти, чем путаться у меня под ногами и мешать.

- Ань, давай отойдем в сторонку, - егерь многозначительно покосился на Влада.

- Не стоит, - покачала я головой, - у меня нет секретов, и он работает с папой в одной команде, так что можно говорить спокойно.

- Как скажешь, - смирился Саха и, собравшись с духом, задал мучавший его вопрос, - Ань, скажи мне честно, они Олега не того?..

- Что, прости? - переспросила я, совсем не хотелось разбираться еще и с намеками.

- Аня, ответь мне, как отцу, - стараясь сохранять спокойствие, повторил Саха, - они не тронули моего мальчика?

- Боже мой, Саха, - выдохнула я, вмиг поняв его состояние и все заминки, - нет, его никто не насиловал, слава Богу!

- Ты точно уверена? - испытывающе посмотрел на меня егерь.

- Конечно, - заверила я, ничуть не обидевшись на подобное замечание, - это же сразу видно. Неужели ты думаешь, что я стану скрывать от тебя такое? Да если бы я обнаружила что-то похожее, сразу же тебе рассказала, а не стала ждать, пока ты поднимешься.

- Спасибо... - пробормотал егерь, все еще не веря до конца, что страхи оказались напрасными.

- Саха, - спокойно проговорил Влад, становясь рядом со мной и глядя ему прямо в глаза, - я тебя уверяю, как полицейский и человек, не раз в жизни сталкивавшийся с подобными вещами - Олега никто не тронул!

- Слава Богу! - совсем, как я несколько секунд назад, выдохнул он, наконец, поверив мне и Владу.

- Вот и хорошо, - кивнул Влад, - а теперь иди вниз, Ане надо еще многое сделать.

- Передай там, как только буду посвободней, спущусь и все толком расскажу.

- Аня, Влад, только о нашем разговоре там не слова, хорошо?

- Естественно! - ответил Влад за нас двоих.

Взяв анализатор, выдавила на экран несколько капель крови, считала информацию - радоваться было нечему. Но, по крайней мере, он не ухудшился!

Начать решила с перелома, сейчас он был самым опасным из-за кровотечения и открытой раны. Влад подал мне вскрытую ампулу, и я осторожно обработала руку мальчишки, промыла рану и, раскрыв ее зажимами. Еще повезло, что рука просто сломана, а не раздроблена, без маленьких осколков. Я зафиксировала кость и принялась сшивать ткани.

Наложив тугую повязку, я повторила анализ крови. Анализатор беспристрастно показал снижение гемоглобина на два пункта. С операцией придется смириться, думала я, опуская закрытый лоток с инструментами в кипящую в кастрюле воду. Убедившись, что таз не свалится с тренога на очаге, я повернулась к Владу.

- Прикрой его, мне надо сходить вниз и поговорить со всеми.

- Что - совсем плохо? - нахмурился Влад.

- Не знаю, - потерев глаза, ответила я, прихватив компьютер и набор для забора крови, вышла из комнаты.

Все были в гостиной, выглядели растерянными, даже вечно спокойный папа не знал, куда себя деть. Бледная и осунувшаяся Васька сидела в кресле, уставившись в пространство и, казалось, не реагировала на окружающих, она была на грани истерики. Саха устроился на подлокотнике и поглаживал руку жены. Сенька с Варей сидели на диване, прижавшись друг к другу, как испуганные дети. Как только я вошла, Васька встрепенулась и бросилась ко мне с расспросами. Я обрисовала им, положение не утаив, что дела Олега не ах, что у него открылось внутреннее кровотечение и надо делать операцию.

- Операцию? - Переспросила Васька и жалобно посмотрела на Саху, потом будто очнувшись, закричала, - никакой операции! Ты не посмеешь! У тебя же ничего нет!

- Мама, успокойся, - со слезами в голосе попросил Сенька, - у нее есть знания, и есть руки, и после дедушки осталось море хлама и оборудования. Ведь его можно использовать? - Он с надеждой посмотрел на меня.