Мне захотелось выть. Где мои глаза были? Почему не заметила? 'Дровалл' сильный синтетический психотропный препарат. Опий и героин по сравнению с ним безобидные витамины. Привыкание идет с первого же приема, работает препарат не так грубо как вышеназванные наркотики, почти никаких галлюцинаций и остального бреда 'Дровалл' не вызывает, только необычайную легкость и дьявольскую работоспособность. Человеку совершенно не нужно питаться, он может жить только за счет внутренних резервов и инъекций. Человек может даже не спать несколько суток, правда количества препарата должно быть большим.

Скорее всего, чудо-доктор колол Владу миллиграммы, растворенные в физрастворе, иначе изменения произошли уже в первые пять дней, и скрыть их было бы невозможно. Сейчас я этого не узнаю, можно, конечно, пойти к Мишелю, устроить там истерику, пригрозить, но кому от этого станет легче? Владу? Нет. Сейчас надо спасать парня. Остается только надеяться, что препарат слишком сильно не повлиял на психику, что затянуло не так глубоко, и на Саху с его зверскими методами, который сможет помочь.

Я виновата перед Владом, что не уберегла, виновата своим невниманием и безоговорочным доверием к парню, забывшим под моим чутким руководством, что свободные это подонки, пользующиеся своим положением и знаниями совсем не так, как должны. Но я не буду об этом сейчас думать. Я подумаю об этом потом, когда Саха закончит свою работу, когда мы будем возвращаться домой. Я подумаю и буду злиться на себя, награждая не очень приличными эпитетами, и терзаться чувством вины буду только тогда, когда все будет позади. Я не ангел, но и Влад тоже хорош! Почему он не понял, что с этим лечением что-то не так? Не мог не понять, иначе ему грош цена, как полицейскому, пусть пока и стажеру. А если понял, почему не сказал? Скажи он раньше, к Сахе лететь не пришлось, я бы справилась со всем сама, но сейчас уже поздно об этом думать.

Позвонили из ангаров. Борт полсотни семь 'Беркут' выведен на стартовую площадку.

- Нам пора, - позвала я Влада.

Он вздрогнул, как от удара, поднялся, всем своим видом выражая покорность судьбе. Наташка отправилась нас проводить.

Глава 2.

Гулкий зал стартовой площадки ярко освещен десятью мощными прожекторами. Возле самих шлюзов сверкает металлическими боками мой 'Беркут'. Папа давно хотел приобрести что-нибудь попросторнее и поновее, я же была против. 'Беркут' настолько мал и мобилен, что может сесть и взлететь, не имея подготовленной площадки в полевых условиях, да и люблю я его, а этого достаточно.

Я набрала код доступа, дверь люка бесшумно скользнула в сторону. Мы прошли по узкому коридорчику в рубку управления. Владу и Наташке, с их ростом, пришлось идти согнувшись. Вот оно преимущество низкого роста - на борту 'Беркута' я чувствовала себя нормально и даже комфортно. Я первая зашла в тесное помещение рубки. Панель управления, мигнувшая разноцветными лампочками приветствуя хозяйку на борту. В кабине имелось два кресла пилотов и одно для штурмана, и хотя я одна управляла корабликом, это было неотъемлемым условием для различия между кораблем и шлюпом. Наташка придирчиво оглядела крохотное помещение и осталась довольна. Влад стоял у стены, в его присутствии рубка казалась еще меньше, чем была.

- Так, - вздохнула Ната, - теперь последний штрих. Лицом к стене и руки за спину, - приказала она, когда парень сделал, что от него требовали, Наташка извлекла из кармана наручники и ловко щелкнула браслетами на его запястьях.

- Зачем ты так? - ошарашено пробормотала я.

- Затем, что он наркоман и у него заканчивается действие дозы и скоро начнется ломка. И наш домашний кобелек вполне может превратиться в злобную дворовую шавку, у которой есть зубы. Правда, дружок? - она запустила длинные пальцы в мужские волосы, пальцы сжались и она дернула назад его голову. Больно. Скулы Влада побелели, от еле сдерживаемой ярости. Стерпел.

- Прекрати и отпусти его, - попросила я, Наташка покачала головой, но Влада отпустила, - Влад, в кресло штурмана. Наташ, тебе не кажется, что наручники это лишнее, тем более за спиной и при старте. Ему руки выломать может.

- Может, выломает, а может - и нет, - дернула она плечом, - это меня беспокоит мало. А вот то, что ты можешь остаться без головы, это уже серьезней. Ты просто не представляешь, как он беситься сейчас начнет. Ты не забывай - он здоровый мужик и ты против него мелочь пузатая. Знаешь, с твоим метром с документами и бараньим весом не сильно-то попрешь на его метр восемьдесят пять плюс центнер живого веса.

- Ладно, будь, по-твоему, - спорить не хотелось, я застегнула на парне ремни безопасности. Как-то не хочется, чтобы во время старта его начало швырять по всей рубке, - Наташа, я тебя попрошу еще об одной вещи - никому не говори где мы, договорились?

- Я что, по-твоему, дурнее обезьяны? - немного обиделась Наташка, - Все будет в ажуре, я свяжусь сегодня с Сигоркнезом, там кузен мой работает, и попрошу его всем жаждущим сообщать, что ты занята и поэтому подойти никак не можешь.

Взвыли сирены, оповещая о разрешении на вылет, Наташка пожелала хорошего полета и побежала на выход.

Я устроилась в кресле первого пилота, нацепила наушники и принялась проверять готовность. В наушниках послышался треск, потом хрипловатый искаженный рацией голос:

- Борт полсотни семь, 'Беркут', вылет разрешен.

- Начинаю прокачку главного двигателя, - ответила я, затем переговоры диспетчеров и команда:

- Открыть внутренний шлюз, - высокая дверь поползла вверх, я щелкнула тумблером и 'Беркут', вздрогнув, проплыл в шлюзовую камеру.

- Борт полсотни семь, закрываем внутренний.

- Закрывайте, - разрешила я, сдвигая чуть влево штурвал, щиток двери с лязгом захлопнулся, и послышалось тихое шипение - из камеры откачивали воздух.

- Открыть внешний шлюз, - двойная дверь внешнего шлюза плавно поползла в сторону, открывая черную бесконечность космоса, пронизанную мелкими бриллиантами звезд. Я положила одну руку на штурвал, а другую на ручку контроля тяги двигателей, хоть я и пролетела бесконечное количество космических миль этот момент все равно остался самым волнительным, ладони вспотели и сердце забилось, ускоряя ритм в предчувствии полета.

- Борт полсотни семь, вылет разрешаю, вы выходите из-под нашей юрисдикции. Свободной траектории.

- Спасибо, до встречи. - Я толкнула рычаг и 'Беркут' взвыв всеми тремя двигателями, рванулся вперед, мягко оторвавшись от палубы.

Я повернула ручку штурвала вправо, обходя по эллиптической орбите станцию и ложась на нужный курс. Корабль беспрекословно слушался малейшего поворота штурвала, это позволяло надеяться, что наше путешествие пройдет без осложнений. По монитору поползли строчки данных, я читала их, попутно корректируя курс. Я закончив копаться с автопилотом, опустила защитные экраны и включила гипердвигатель.

Тишина. Несколько секунд я сидела напряженно вслушиваясь. Наконец в недрах машинного отделения послышался нарастающий гул, началась вибрация, кораблик дернулся, включилась дополнительная тяга и меня вжало в кресло с силой семи же. Хорошо, что это продолжалось недолго, пока мы полностью не перешли в гиперпространство. Ненавижу это состояние, мне всегда кажется, что каждая клеточка моего организма расплющивается и становится похожей на раздавленную лягушку. Теперь в голове билась только одна мысль: 'Только бы адаптер не подвел'. В такие минуты я понимаю, как повезло мне и как не повезло первым космонавтам, которые только начинали осваивать гиперпространство. Их допотопные корабли не были оборудованы системами защиты и моим предшественникам приходилось иной раз несколько недель проводить в таком состоянии, погруженными в противоперегрузочные ванны. Как там Влад с застегнутыми руками, бедняга? Сила тяжести выровнялась, я посидела пару минут отдыхая и заново привыкая к своему телу.

Когда перед глазами перестали плавать разноцветные круги я щелкнула пряжкой, отстегиваясь, и заставила себя подняться. Голова слегка кружилась, желудок скрутился в тугой клубок и к горлу подкатила тошнота, я судорожно сглотнула, заставляя желудок занять свое законное место. Владу пришлось хуже, чем мне. Парень был бледен, глаза закрыты, голова откинута на спинку кресла. Порывшись в ящичке у кресла пилота, я вытащила флакончик нашатыря. Расстегнув ремни Влада, сунула ему под нос флакончик. Парень открыл глаза и попытался сконцентрировать на мне взгляд и постарался сесть прямо. Его организм немедленно отреагировал на это - Влад побелел еще больше, затем позеленел. Я едва успела наклонить его вперед, как парня стошнило. Он поднял на меня несчастные глаза и виновато прошептал: